Забор. За забором дорога, узкая полоса, и — вода.
Кирилл перепрыгнул через забор и оказался на дороге. Здесь
было светлее, чем в саду, луна светила как сумасшедшая, и старый асфальт
казался голубым.
Что дальше? Что дальше, черт побери?!
Он кинулся влево, потом вправо, выискивая тропинку, но в
темноте найти ее было невозможно. Он нырнул в кусты, прикрывая локтем лицо.
Песок стал уходить из-под ног, Кирилл упал на колени, поняв, что угодил в
какую-то яму, поднялся и снова рванулся вперед. Ветки внезапно разошлись, и с
разгону Кирилл вылетел к самой кромке воды, блестевшей, как новое железо.
Слева берег был виден далеко, до самого мыса, и он был
совершенно пуст. Справа берега было мало, через несколько метров начинались
заросли, камыши и какая-то путаница земли и воды.
— Сергей! — заорал Кирилл во все горло. — Ты где?!
Ему никто не ответил — странно было бы, если бы ответил.
Только вода плескалась, лизала берег. Света старого фонаря не хватало, он не
доставал даже до камней, горбившихся в заливе, и Кирилл слышал собственное
сердце, которое почему-то распирало горло, не давало дышать.
Сзади послышался треск веток, Кирилл дернулся и отступил
назад, в воду, понимая, что сам он как на ладони на фоне железной воды залива и
предательница-луна торчит у него за спиной, а противник в темноте, и поделать
уже ничего невозможно.
Из кустов прямо к его ногам выскочила огромная темная
собачища и остановилась как вкопанная, расставив лапы и оскалив голубые клыки.
— Вы кто? — спросили из темноты. Голос был негромкий и
низкий, совсем незнакомый.
— Я из этого дома, — быстро сказал Кирилл, — напротив.
— Что вы здесь делаете?
— Купаюсь!! — заорал Кирилл. — Утопленников ищу, вашу мать!!
Вновь затрещали ветки, Кирилл вскинул фонарь, собака
зарычала и припала на передние лапы, готовясь прыгнуть, вцепиться в горло,
защищать хозяина.
Из кустов в круглое световое пятно вывалился громоздкий
мужик и неловко оступился на песке, припав на левую ногу.
— Спокойно, Дик, — приказал он и спросил у Кирилла как ни в
чем не бывало: — Каких утопленников?
— Из нашего сада вытащили человека. Я не знаю, живого или
мертвого. Судя по следу — в эту сторону.
— Давно?
— Только что.
— Я никого не видел, — заявил мужик. — Дик, искать! Искать,
Дик!
— Я думаю, что он в воде, — сказал Кирилл, и зубы клацнули
друг о друга. — Там, — и, отвернувшись, он повел фонарем по воде.
— Собака поищет в кустах, а мы — в воде. — Хромая, человек
вошел в воду и пошел вперед, разгребая ее, как танк. Кирилл видел его спину,
бычью шею и рубашку в клетку. — Фонаря нет. А ваш плохо светит.
Он обернулся и крикнул в сторону берега:
— Искать, Дик! Искать!
Невидимый в темноте пес тяжело топал по песку, трещали
ветки.
— Точно в этой стороне искать?
— Да не знаю я! Я знаю, что его вытащили из сада, а на
дороге никаких следов нет.
Кирилл пошел левее, вода доставала до колен, ботинки вязли в
иле, и свет фонаря мелькал по камням.
— Не дергайте, — приказал человек издалека, — ровнее водите!
Он снова оступился, плюхнулся в воду и замысловато
выругался.
Кирилл думал только о том, что не успел, что время кончилось
и он уже не найдет Сергея.
И все-таки он нашел его.
Держась рукой за холодный, обросший водорослями камень,
пытаясь не увязнуть в плотном иле, он посветил вперед — и увидел в железной
воде голую ногу. Как во сне, он потянул за нее, она легко подалась, и фонарь
осветил белую спину и мокрый затылок.
— Сергей, — зачем-то позвал Кирилл и стал тащить его из
воды, и ему было страшно, так страшно, как никогда в жизни.
Рядом забурлила вода, послышалось тяжелое сопение, плеск и
чавканье ила.
— Так его не поднимешь, — сказал мужик, переводя дыхание, —
давай ты за руки, а я за ноги. Ну, взяли! Вдвоем они выволокли Сергея на песок.
Он был холодный, мокрый и очень тяжелый. Странно тяжелый. Разве может худой, не
слишком спортивный человек быть таким тяжелым?!
— Жив? Или опоздали?!
«Конечно, опоздали, — лихорадочно думал Кирилл, — конечно,
мы опоздали. Я опоздал».
Луна освещала бумажно-белое лицо, закинутую руку,
заострившийся нос и черный провал рта.
Кирилл делал искусственное дыхание, мокрые руки вырывались,
падали, как плети, и было совершенно ясно, что все это — бессмысленно.
— Стой тут, — приказал Кирилл незнакомцу, — я сейчас.
Подгоню машину. Мы сами не справимся, это точно.
Ключи от машины были в кармане — он никогда с ними не
расставался. Кирилл взлетел на пологий пригорок, перепрыгнул забор и подбежал к
гаражу. Замочек, запиравший гаражную дверь со стороны участка, был совсем
хлипкий. Кирилл рванул дверь раз, другой, ударил и снова рванул, и она
открылась с возмущенным кряхтением.
На бегу он нащупал выключатель, и гараж залился светом так,
что Кириллу пришлось зажмуриться и остановиться на секунду — он ничего не
видел. На ощупь он поднял поперечную балку, откинул крючки и толкнул наружу тяжеленные
ворота.
Они еще качались, когда он вылетел из гаража, притормозил,
опасаясь, что его снесет с дороги, и напролом, через кусты, съехал к воде.
В свете фар мужик поднялся с колен, подхватил Сергея на
руки, как маленького, и, сильно хромая, зашагал к машине. Кирилл распахнул
заднюю дверь, и вдвоем они кое-как засунули Сергея в салон.
— Ты не выберешься, — сказал мужик, тяжело сопя, — песок.
— Выберусь, — ответил Кирилл сквозь зубы, — садись давай!
Мужик плюхнулся рядом с Сергеем, от чего машина как будто
чуть-чуть осела, и Кирилл нажал на газ.
Из-под колес веером полетел песок, заморский двигатель
натужно заревел, приспосабливаясь к тяжелой работе, и, дернув ручку, Кирилл
переключил автоматическую коробку передач на обычную.
— Давай! — сказал он своей машине. Пот тек по лицу, попадал
в глаза. — Давай, ну!
И машина послушалась его. Колеса как будто нащупали твердую
почву, перестали бешено вращаться, зацепились, и машина стала медленно
выбираться из месива.
