Ой, что-то я отвлёкся. От моей кости уже остался кусочек размером с бульонный кубик, когда я услышал за своей спиной робкое «Трисон». Я замер. Кубик вывалился из моей пасти, а я боялся обернуться. Меня всего словно чем-то пронзило от кончика носа до кончина хвоста.
– Трисон! – снова прозвучало за спиной.
Я медленно обернулся, наверное, с минуту смотрел на стоящего поодаль человека и не мог пошевелиться. Еле-еле выдавил из себя:
– Ав!
– Трисон! – закричал парень. – Трисон! Трисончик! Миленький!
Наконец-то я ожил и бросился навстречу своему Сашке. Мы обнялись как родные братья. Впрочем, а кто он мне? Брат он и есть брат. Санька целовал меня в нос, глаза, уши. Мы упали с ним на траву. Сашка схватил меня за лицо и, глядя прямо в глаза, спросил:
– Ну, как ты, мой братик? Как ты поживаешь?
– Ав-ав-ав! – соврал я, произнеся заветное слово «радуга», чтобы не огорчать мальчишку.
– Как же я соскучился по тебе, Тришка! Ты с кем здесь? – И вдруг посерьёзнев, спросил: – А почему без шлейки? Где твоя шлейка?
Что я мог ответить? Лизнул в щёку и, как мне показалось, улыбнулся.
В этот момент к нам подошёл Стёпка. Сашка приподнялся, встал на ноги и спросил:
– Это твоя собака?
– Нет, – смущённо ответил Степан, – я просто помогаю её выгуливать.
– А у кого он теперь работает? – спросил Санька.
– У старушки одной, но она сейчас болеет, редко на улицу выходит. Я приезжаю иногда, там одни старики, сильно не нагуляешься.
– Ясно, – вздохнул Санька и, протянув руку, представился: – Саша.
– Стёпа, – ответил парень.
Пацаны быстро подружились. Сашка рассказал о том, как я когда-то ему помогал, Стёпка – о том, как познакомился со мной. Но самое радостное для меня было то, что новые друзья договорились навещать меня теперь по очереди. Так что была бы моя воля, я назвал бы книгу не только «Возвращение Трисона», но и добавил бы «Возвращение Сашки».
Глава 14
Ну, вот я и познакомился с Борисом Ивахник. Догадались, кто это? Да-да, это сынок-пасынок Полины Фотеевны. Тип ещё тот. Первое, что он заявил, ввалившись в квартиру и дыша ужасным перегаром, так это то, что в квартире воняет псиной. Тоже мне, парфюмер выискался. И Ирина Фотеевна, и Стёпка купают меня чуть ли не каждый день. И где он уловил запахи? На себя посмотрел бы – «ароматик» ещё тот.
– Собаку убери, – гость с опаской посмотрел на меня.
– Да не бойся, не тронет, – успокоила Ирина Фотеевна.
– Ага, – хмыкнул он, – «не бойся», откуда я знаю, что у неё на уме?
– Говорю же, не тронет, видишь, спокойно лежит, – говорит женщина. – Это же собака-поводырь.
– А где старая? – спросил мужчина.
– Боря, – всплеснула руками Ирина Фотеевна, – как тебе не стыдно? Разве можно так на мать?
– Не на мать, а на мачеху, – поправил неряха и загоготал во весь голос.
– И как только у тебя язык поворачивается, – пыталась усовестить гостя пожилая женщина.
– Ну а что, я её молодухой должен называть? Вы не примолаживайтесь, тёть Ир, это жизнь, ничего не поделаешь. Ваше время проходит. Когда-то и я дедом стану. Ничего нет вечного под луной.
– Всё равно нельзя так, Боря, нельзя…
– Забей, тётя Ира, – гость вынул бутылку вина. – Пожрать есть чего? А то я голодный, как собака.
– Раздевайся, – предложила тётя Ира, – проходи на кухню.
– Ты так и не ответила мне: где старая? Слышал, в больнице лежала? Что с ней случилось? Небось, перебрала?
– Тише ты, не ори, – шикнула Ирина Фотеевна, – отдыхает в спальне. Инфаркт у неё был, врачи порекомендовали побольше лежать.
– Зови её, – Борис пропустил мимо ушей слова тётки и поднял над головой бутылку, – по стаканчику пропустим.
– Ты что, глухой, что ли? – возмутилась Ирина Фотеевна. – Ну какой, к чёрту, стаканчик? Говорю же: инфаркт у неё. Нельзя ей спиртное.
– Да ладно, – выпучил глаза Борис, – немножко можно. У меня врач знакомый есть, так он говорит, что при инфаркте даже полезно по чуть-чуть – стимулирует сердечную мышцу.
– Придурок твой врач, – нахмурилась Ирина Фотеевна. – Прекрати немедленно паясничать, садись, я тебя покормлю. Супчика налить?
– Да, давай всё, что есть. С утра маковой росинки во рту не было.
– А что ж ты так? Жена не кормит? – удивилась женщина.
– Какая жена, тёть Ир? Вы что, не знали? Мы же ещё в прошлом году развелись.
– Так откуда же мне знать? Мы с прошлого года и не виделись с тобой. А что случилось?
– Да ну её, – махнул рукой Борис, – достала эта семейная жизнь. Вот она мне где, – мужчина чиркнул ребром ладони себе по горлу.
– Вроде девчонка-то неплохая, – возразила тётя Ира.
– В тихом омуте черти водятся, – снова загоготал Борис, налил себе стакан вина, выпил залпом и принялся жадно хлебать суп из тарелки.
– Осторожно, Боря, горячий, – воскликнула Ирина Фотеевна, но Борис словно и не слышал предупреждения.
Вычерпав полтарелки, снова налил стакан и так же мгновенно осушил его.
– Тёть Ир, может, налить немного? – предложил гость.
– Ты же знаешь, Боря, я не пью. Спасибо. Как супчик?
– «Супчик из цветной капусты мы варили, было вкусно, ой-ё-ёй!», – неожиданно запел Борис. – Супчик хорош! Спасибо.
Надо же – поблагодарил. Я уж было думал, что он и слов таких не знает.
– На здоровье, – улыбнулась Ирина Фотеевна.
Закончив трапезу, Борис вынул сигареты.
– Ой, Боря, – замахала руками тётя Ира, – не кури в квартире. Матери будет плохо!
– Да ладно тебе, – скривился Борис, – я же не в спальне у неё. Приоткрою окошко, весь дым на улицу.
– Потерпи, Боренька, – взмолилась женщина, – но Борис чиркнул зажигалкой и затянулся.
– Не паникуй, тётка!
– Да я же тебе объясняю, маме…
– Ну, что ты заладила: «мама, мама, мама». Ничего с твоей мамой не будет.
– Совсем ты совесть, Борька, потерял, – тяжело вздохнула Ирина Фотеевна.
– Я, между прочим, у себя дома. Я здесь прописан. Ясно? – повысил голос Борис.
– И что с того?
– А то! Хочу – курю. Не хочу – не курю… Ладно, забей. Я зачем пришёл. Нужно со старухой покалякать.
– О чём? – удивилась тётя Ира.
– Тут вот какое дело. У Лидки, сестры моей, хата есть, да и мужик у неё богатенький. Всё у неё пучком. Я хочу старуху попросить, чтобы она на меня завещание написала. А то помрёт, а Лидка станет свою долю требовать. Ты же знаешь эту стерву. Ничего святого…
