Словом, дофилософствовался я в тот день. Засмотрелся на этих «газонных борцов» и не заметил обломленную ветку на дереве. В результате мой Санька набил шишку. Я как увидел, чуть в обморок не упал. Думаю, видел бы меня сейчас мой инструктор, со стыда бы сгорел за своего воспитанника. Вы не представляете, что мы, поводыри, чувствуем, когда допускаем вот такие проколы.
Но Санька тоже не ругался. Стукнулся о сучок, стал и трёт лоб.
– Ну, Триша, ты даёшь! – рассмеялся парень. – Ты зачем мне шишку набил?
Прости, мой дорогой, ну, хочешь, стукни меня тросточкой по башке. Проглядел, прости, друг! Я в таких случаях потихоньку скулю. А как ещё попросишь извинения? Сашка присел рядом со мной на корточки, погладил меня и говорит:
– Ладно-ладно, не плачь! Бывает. Пойдём, Триш, пойдём в парк.
Глава 10
С ума я сойду с этой Полиной Фотеевной. Уснула в сквере на лавочке. Я долго думал, рассказывать вам этот случай или нет. Сначала хотел пропустить. Но подумал-подумал и решил всё-таки рассказать. Однажды пацаны-хулиганы обстреляли меня из рогатки. Я думал, что попал на войну. Но, оказывается, то были цветочки. Эх, даже страшно вспоминать.
Пока моя старушка, напившись каких-то странных напитков, сладко спала, ко мне подошла ватага ребят. Сами мелкие, а почти все с сигаретами в зубах. Я уже потом понял: беспризорники – тут вокзал недалеко, это их территория. В общем, опять меня утащили. Я и гавкал, и рычал, куснуть, правда, постеснялся – дети ведь. Ну, как тут укусишь.
Привели они меня в какую-то развалюху. Похоже, раньше многоквартирный дом был, но, видимо, приготовили под снос.
Один пацан (наверное, главарь их) командует:
– Привяжите его к подоконнику, а то убежит.
Посадили меня на цепь, разглядывают, как картину.
– Красивый пёсик, – говорит самый мелкий и спрашивает у главаря: – Можно я с ним спать буду? У меня, когда мама и папа были живы, я всё время с нашим Броней спал. Тепло.
– А не боишься, он тебе во сне ухо отгрызёт? – спрашивает другой пацан. Все стали хохотать.
«Ой, шутник, – возмущаюсь мысленно, – ты сам скорее отгрызёшь!»
– Пацаны, а что это у него на спине за рамка какая-то? – спрашивает третий.
– Сам ты рамка, – ухмыльнулся главарь. – Это как её… называется… шлёмка… или шпилька… В общем, бабка, видимо, слепая. А это специальная собака. Она водит слепого человека.
– Ни фига себе! – присвистнул самый младший. – А как же теперь бабка домой дойдёт? Она же… без него, – он кивнул в мою сторону, – не сможет.
– Да ладно, не гони, – махнул рукой старший, – у неё специальная палка есть. Стук-стук-стук, доковыляет.
– Как-то неудобно, – раздался чей-то голос. – Может, вернём?
– Ты такой прямо честный, посмотрю, – возмутился главарь, – а кошельки тырить на вокзале тебе удобно?
– То кошельки, а это…
– А что, кошельки, значит, можно? – язвительно произнёс старший. – А откуда ты знаешь, может, ты спёр у фраера последние деньги. Хорош тут нюни распускать. Собака – это наша добыча. Кто такой нежный, может идти и сам себе на пропитание зарабатывать.
– Да пойми ты, Серый, – заговорил один из пацанов, – мы не должны бабку-инвалида обижать. Ну, неправильно это. Кошелёк, деньги – всё это наживное. Ну, стырили деньги, документы, человек займёт у кого-то, как-то перебьётся, получит новый паспорт, всё это поправимо. А собаку-то новую где она возьмёт? Тем более поводыря. Понимаешь? Как-то не по-человечески получается…
– Твои предложения, – нахмурившись, спросил Серый, – что ты предлагаешь?
– Отвести пса обратно, к старухе.
– Поздно, брат! – хмыкнул старший.
– Почему поздно? – удивился собеседник.
– По кочану. Бабка наверняка уже свалила. Где ты её будешь искать? А пойдёшь на то место с собакой, менты могут повязать. Врубаешься?
– И что теперь делать? – спросил кто-то жалобно.
– А что делать, – развёл руками главарь, – пусть теперь у нас живёт.
– Его ж кормить надо, – пролепетал самый младший.
– А мы ему твою пайку будем отдавать, – сказал старший, и все рассмеялись.
– Ну и отдавай, – согласился младший. – Я себе сам жрачку добуду.
– Да ладно тебе, – похлопал пацана по плечу старший, – разберёмся. Мы что, безрукие, что ли? Собаку одну не прокормим?
Я слушал и недоумевал. Как же люди легко распоряжаются судьбами. Ну, ладно я, собака. Но ведь вы лишили человека поводыря. Это ни в какие ворота не лезет. Ребята, вы что? Как же так можно? Вы сами обездоленные, по каким-то причинам живёте в полуразвалившемся доме, занимаетесь кражами, рискуете свободой и здоровьем. И вдруг так легко обижаете старую и слепую женщину, крадёте у неё помощника, без которого она просто погибнет – или под колёсами лихача-автомобилиста, или лоб себе расшибёт о первое же препятствие. Остановитесь!
– Слушай, Серый, – предложил один из пацанов, – а давай я сбегаю, посмотрю, что там происходит. Может, бабка всё ещё спит и никакого там кипеша нет. Спокойно отведём…
– Хорошо, давай. Возьми мобилу, – главарь протянул трубку, – звякни оттуда, если всё нормально, Скелет приведёт собаку. Ну её на фиг.
Через некоторое время у главаря запел телефон.
– Да! Ну вот! – сплюнул он на пол. – Я же говорил! И много их там? А старуха с ними? Ладно, всё! Вали оттуда, – Серый отключил телефон.
– Что там? – почти хором зашумели пацаны.
– Поезд ушёл, – сплюнул главарь. – Опоздали. Менты стоят, и старуха что-то им втирает.
– Слушай, Серый, а они ведь могут легко нас найти, – предположил один из пацанов.
– Это как ещё? – удивился главарь.
– Да очень просто! Если свою собаку приволокут, та лихо по следам сюда придёт. Уж кого-кого, а собаку они чуют за три километра.
– Точно, – кто-то согласился.
– И что будем делать?
– Может, давай её выгоним? Она что, дорогу домой не найдёт?
– А если она вообще из другого района?
– Ну и что?
– Выгнать жалко, – покачал головой главарь. – Пока она дом найдёт, если ещё найдёт, её могут бродячие собаки порвать. Вот нажили себе головную боль. На фига мы её вообще взяли?
И тут в жилище пацанов ввалились двое взрослых мужчин.
– Здоров, пацаны! – поприветствовал хриплым голосом один из гостей.
– Здорово, мужики, – пацаны стали подходить к гостям и здороваться за руку.
– Ё-моё, Бурлак, какими судьбами? – воскликнул Серый. – А тут слух прошёл, что менты тебе ласты завернули.
– Было дело, – кивнул мужчина, – почти два месяца прочалился, нагнали. Терпила в отказ пошёл. Говорит, точно не знаю: он или не он. Ну, в смысле, это он про меня. А свидетелей нет. В общем, закрыли дело… Ну, а вы-то как тут? Все живы-здоровы?
