Может, тот звонок как-то связан с убийством?! Может, должны
были убить вовсе не будущего президента, а Дмитрия Родионова?! Ошиблись
просто?!
— Звонок, — сказала Маша, и Родионов, знавший все ее
интонации, посмотрел на нее внимательно, — Дмитрий Андреевич, помните?! Мы были
в Москве, и накануне отъезда нам кто-то звонил?! Говорил, чтобы вы не ездили в
Киев?
— Ну, помню.
— А мы поехали, и Головко убили!
— Маша! — предостерегающе сказал Весник, но она не слушала.
— Дмитрий Андреевич! Помните?!
— Ну, помню, помню, но это, по-моему, никакого отношения…
— Вы же детективы пишете! Ну, как же никакого отношения не
имеет! Мы еще на следующий день в издательстве обсуждали, что это такое может
быть!
— Да, да, ну и что?!
Веселовский закрыл шуршащую газетную простыню и навострил
уши. Весник смотрел внимательно и шевелил губами, словно готовился в любую
секунду прервать Машины выступления. Мирослава Цуганг-Степченко сделала большие
глаза и машинально сунула платочек за обшлаг своего французского костюма.
— Никто не знал, что мы в Киев летим, — продолжала Маша. —
Никто, кроме своих! И тем не менее нам звонили и угрожали!
— Так ведь не покойному угрожали, а мне!
— А кто знает? Может, вы как раз и намечались… в покойники!
Воцарилась тишина.
— Ну спасибо, — сказал наконец Родионов, — ну замечательно
просто. Умеешь ты утешить, Марья.
Маша собралась было ответить, но не успела.
За двустворчатыми дверьми послышался какой-то шум, чуть ли
не крики, и милиционер, дежуривший на лужайке, где еще вчера Сильвестр Иевлев и
Михаил Кольцов носились с развеселым гиканьем, повернулся и пристально
посмотрел в гостиную, где за столом сидела вся компания.
Один голос говорил нечто такое, что трудно было разобрать, а
второй, женский, визгливый, все набирал и набирал обороты, и понятно стало,
что, когда наберет, никому здесь не поздоровится.
— А я хочу знать! А я хочу знать, кто эта крыса!… И не смей
меня уговаривать!… Я тебе не девочка-ромашка!… Пошел прочь с моей дороги!…
Весник поднял брови и сложил губы, будто намереваясь
захохотать. Веселовский пожал плечами, а Родионов всем телом вместе со стулом
повернулся в сторону дверей.
Конечно, шумела Лида Поклонная. Это выяснилось, когда одна
створка неожиданно распахнулась, как будто с той стороны ее сначала держали, а
потом отпустили, и звезда влетела в комнату.
Мисс Фурия, подумала Маша Вепренцева. Нет, пожалуй, мисс
Гарпия. Кажется, даже слышался клекот наподобие орлиного.
— Я хочу знать, что это такое! — выпалила Лида, тяжело дыша.
— Что это такое, я вас спрашиваю?!
И она потрясла перед всеми газетой, которую держала в руке.
Вид у нее был дикий.
Следом за ней ввалился Матвей Рессель, как обычно,
безупречный во всех отношениях и джентльменистый донельзя. На нем была
парусиновая пиджачная пара и штиблеты на необыкновенной резиновой белой
подошве.
Для полноты картины не хватало только тросточки и
шляпы-канотье. Даже бутоньерка в петлице присутствовала.
— Лида, Лида, — унимал актрису Рессель и мелкими шажками
продвигался к ней, как будто собирался схватить ее за бока и утащить обратно, —
Лидочка, не волнуйся ты так!…
— Нет, я хочу знать, кто нас сдал! — визжала Лида. — Кто из
них сдал нас прессе!!!
— Лидочка, — начал Веселовский, — что ты кричишь, моя
девочка?! Прессе и так все давно известно. Что ты, лапочка?! Такое событие, как
же они пропустят?
— Твою мать! — Лида Поклонная смяла газету в огромный
неровный ком и швырнула в Веселовского. Он поймал его, как мячик, и кинул на
пол. — А ты бы помалкивал в тряпочку, слизняк, подстилка продюсерская! Про тебя
даже если напишут, что ты говно, ты счастлив будешь! Мы все знаем, как ты
рекламу уважаешь, Игорек!! Вот и сиди в говне, если тебе надо, а мне не надо, я
не хочу!
— Лида! — Веселовский сохранял благодушие, но глаза стали
злыми, и черты лица обозначились четче. — Лидочка, девочка моя, куда тебя
понесло, ласточка?!
— Какая я тебе ласточка?! Это ты для всех ласточка, Игорек,
а я актриса! Ак-три-са! А вам всем, гомикам проклятым, на всех наплевать, вам
бы только хвосты друг перед другом распускать!
— Да ну что ты за актриса, — ласково сказал Веселовский, —
пара эпизодов со словами и роль подруги героини со спины? Вот муж у тебя вроде
актер, а ты какая ж актриса, моя кисочка?…
Температура повышалась скачкообразно. У Сильвестра в физике
есть такой раздел, про вещество, где температура повышается сначала линейно, а
потом скачкообразно. Маша это очень хорошо запомнила.
— Лида, — приказал Рессель, — сядь.
— Да что случилось-то? — осторожно поинтересовался Весник. —
Про убийство в газете написали? Так этого следовало ожидать! Такой пиар-повод
журналюги не пропустят!
Маша Вепренцева за спинами у всех пробралась к стулу
Веселовского, подобрала газетный ком, ушла на диван и стала его разворачивать.
— А ты кто такой? — спросила Лида Поклонная у Весника и
залпом выпила стакан морсу, который ей подсунула Мирослава. Вообще хозяйка вела
себя странно. Лиду не защищала, не причитала, не выкликала «Нэ-эстор!», только наблюдала.
— Тоже подстилка журналистская?! Проваливай отсюда! Все, все проваливайте
отсюда, суки, вашу мать!!
— Лида!
— Лидочка, уймись, моя девочка, на нас милиционер смотрит!
— А мне плевать, кто там на нас смотрит! Я хочу знать, кто
нас сдал, вашу мать! Кто посмел, мать, мать, мать!…
Родионов отыскал глазами Машу, показал на Лиду и пожал
плечами. Странно, что у виска не покрутил.
Статья называлась «Звездный развод», и поначалу Маша
пропустила ее, потому что искала информацию об убийстве «шановного чоловика» и
всеукраинского батьки, а ничего такого в газете не было! Она бы и не увидела
ничего, если бы на глаза не попалась фамилия Поклонный. Тут только она
сообразила.
Сообразив, она стала быстро читать вслух:
— «Вчера окончательно определился будущий развод супер— и
мегазвезды отечественного экрана Андрея Поклонного и его жены Лидии.
Решительное объяснение произошло на даче известной украинской поэтессы
Цуганг-Степченко, которая является подругой теперь уже практически бывшей
звездной жены. О том, что в семействе неладно, московская тусовка поговаривала
уже давно, но никто и не предполагал, что дело зашло так далеко. Андрей
Поклонный и Лидия Шумкова поженились пять лет назад, встретившись на съемках
киноромана „Золотой дождь“, с успехом идущего и по сей день на ведущих
телевизионных каналах». Тра-та-та, — тут Маша Вепренцева непочтительно
выпустила несколько строчек, относящихся в основном к гению Андрея Поклонного и
всенародной к нему любви. — Ага, вот. «Их свадьба праздновалась во
всероссийском масштабе, и эта почти голливудская пара всегда положительно
относилась к прессе и никогда не делала тайну из своей личной жизни, за что ее
особенно любят поклонники и поклонницы. Несколько месяцев назад Лидия вдруг
перестала давать интервью и практически не появлялась на людях вместе с
Андреем. Тем не менее ничто не предвещало грозы, и вот вчера…»
