Он поднял голову.
— Да?..
Всего одно ее слово — и он прекратит.
«Нет, — оцепенело подумала она, — уже поздно». Их глаза встретились. Ее — темные и вопросительные и его — полуприкрытые, неистово требовательные.
Сейбл отчаянно пыталась призвать на помощь остатки разума, но вдруг ее охватило небывалое безрассудство.
Только сегодня — и все…
Он смотрел на нее долго, буквально доводя ее до кипения, а затем приник к ее губам долгим и нежным поцелуем, который превратился в страстный и яростный, когда он стал расстегивать ее джинсы и стягивать их. И наконец, Сейбл осталась в одних узеньких трусиках. Безмолвно подставив ему свои призывно приоткрытые губы, она задрожала, почувствовав, как пальцы его ласкают ее обнаженную кожу. Он поцеловал другую ее грудь, и сладостное ощущение охватило ее в предчувствии еще большего блаженства.
Но он, прекратив свои ласки, шепнул ей в ухо:
— Теперь твоя очередь, Сейбл.
Она беспомощно взглянула на него.
Странная улыбка искривила его губы. Он взял ее голову и склонил к застежке своих джинсов. Краска хлынула на ее лицо, когда она запуталась с «молнией», желая расстегнуть ее как можно быстрее. Кейн ждал, пока она трудилась с застежкой, потом запустил пальцы в ее волосы, развязал конский хвост, и длинные локоны рассыпались по ее плечам.
— Как шелк, — сказал он, и голос его был глубоким и низким.
Он сбросил с себя оставшуюся одежду, и у Сейбл перехватило дыхание. «Подобен бронзовому богу», — с мучительным желанием подумала она.
— Мне надо предохраниться, — сказал он.
— Не надо. Все в порядке. — Она с вызовом встретила взгляд прищуренных глаз. — Контрацептивные таблетки предохраняют не только от нежелательной беременности.
Он внимательно вгляделся в ее лицо.
— Так или иначе, чтобы быть спокойным…
Она смотрела, как Кейн выпрямился, а затем невольно вскрикнула, когда он подхватил ее на руки, прижал к себе.
— Кроме того, — сказал он, направляясь с ней к двери, — нам будет гораздо удобнее на кровати.
Открыв плечом дверь, Кейн пошел через комнату. Свою комнату, поняла Сейбл, когда он положил ее на огромную кровать. Да, конечно, именно здесь он хранит противозачаточные средства.
Внезапно смутившись, она закрыла глаза.
Сколько женщин занимались с ним любовью в этой комнате, на этой большой кровати, смутно виднеющейся в наступающих сумерках?
Этот вопрос буквально пронзил ее, но, когда Кейн лег с ней рядом и она вновь почувствовала его тепло, его особый дразнящий и возбуждающий запах, когда губы его снова коснулись ее губ, все эти мысли мгновенно улетучились и осталось лишь одно неприкрытое желание.
Каким-то образом ему незаметно удалось снять с нее оставшееся белье.
— Открой глаза. Я хочу, чтобы ты видела меня.
Изнемогая, почти сходя с ума от охватившего её возбуждения, Сейбл с трудом приподняла ресницы. Он смотрел на нее сверху вниз и, увидев ее взгляд, улыбнулся.
— Сейбл…
— Кейн… — безвольно произнесла она.
Он снова поцеловал ее, и когда она снова опустила глаза, то почувствовала, что пальцы его проникли глубоко внутрь, и все ее тело содрогнулось от этих опытных, незабываемых ласк.
С ней никогда прежде такого не происходило. Впервые в жизни она целиком отдалась обрушившемуся на нее желанию, и, когда сладкие волны возбуждения захлестнули ее с головой, а потом затихли в ленивом и сытом удовлетворении, Сейбл была ошеломлена. И еще больше поразилась, когда Кейн долго-долго прижимал ее к себе, прежде чем сказать с оттенком иронии:
— Женщины всегда спешат…
Сейбл думала, что следом за ней он сам получит удовлетворение, и на этом все будет закончено. Но он снова стал ласкать ее, и его медленные ласки и глубокие поцелуи вновь пробудили в ней желание. Ее тело снова напряглось и стало изгибаться от сладостного ощущения, которое становилось все более невыносимым. В конце концов, когда оно переполнило Сейбл до краев, Кейн вошел в ее плоть. И это был намеренно медленный вход, который заставил ее застонать. Она сжимала его плечи, ощущая влажную кожу под своими пальцами и напрягшиеся мышцы — оттого, что он сдерживал себя.
С бережным терпением Кейн контролировал их страстное слияние, и каждый его толчок все ближе и ближе подводил ее к какому-то… какому-то сумасшедшему ощущению, которое она никогда не испытывала… И даже в его объятиях, когда подумала, что достигла пика, она услышала, как прорыдала его имя, а затем стала умолять довести ее до конца, которого никак не могла достичь, и ее жаркие безумные слова прозвучали в сознании глухо, как эхо…
Должно быть, она уснула, потому что, очнувшись, увидела себя уже в другом месте.
— Что?.. — произнесла она, не понимая, где находится.
— Все в порядке. Я просто перенес тебя в твою постель.
Теперь он говорил отстранение, будто мысли его были где-то далеко. Этот жест отвержения больно кольнул ее, но это было и хорошо. Лучше уж она проснется завтра утром одна, чем будет вынуждена столкнуться к ним лицом к лицу после вместе проведенной ночи. Это было бы более интимным, что временное слияние тел.
Но здесь, в своей спальне, Сейбл не могла уснуть. Завернувшись в простыню и слушая приглушенный звук прибоя, она лежала, стараясь упорядочить свои смятенные мысли и чувства.
То, что у них произошло с Кейном, не имело ничего общего с торопливым, не приносящим удовлетворения опытом, который был у нее когда-то с Дереком. Несколько поцелуев, быстрых прикосновений, а затем совокупление — и все это за несколько минут, — заставляло ее поражаться, почему люди придают такое большое значение столь приземленному акту?
И вот теперь Кейн… Сначала он был благороден, почти нежен, словно понимал, что все это для нее впервые. И он заставил ее почувствовать, что за ней ухаживают, о ней заботятся… А затем Кейн пробудил в ней дикое и необузданное желание. И она так жаждала отдаться ощущениям, которые проснулись в ней, что утратила всю свою сдержанность!
Щеки ее покраснели, когда она вспомнила о том, что полностью отдалась ему, ощутив его запах, его тело, вкус его кожи, и совершенно потеряла голову в порыве страсти. Это было страшное потрясение, подобное новому рождению.
«Успокойся! — молча посмеялась она над собой. — Ты всего лишь занималась любовью. Люди занимаются этим постоянно, и это ничего не значит, если нет никаких чувств».
А Кейн не испытывал к ней ничего, кроме презрения. Возможно, он таким образом цинично утверждал свое превосходство над ней? Да, конечно, он убедился в том, что она первой достигла оргазма, и сам получил удовлетворение лишь после того, как она в конвульсиях забилась в его руках. Кейн умнее, чем Брент, и гораздо жестче его. Возможно, он хотел заставить ее влюбиться в себя, чтобы она стала более покладистой? И таким образом ему будет легче убедить Брента, что все надежды его напрасны.
