Мелисса с большим удовольствием легла бы с ним в постель, но она не решилась признаться в этом.
— Наверное, мне следует сказать тебе, что я не слишком хорошо умею готовить, — сообщила она Хоуку по пути на террасу.
— Не умеешь? — переспросил он.
— Не умею. Все мое кулинарное искусство сводится к яичнице с беконом.
— Не беда, — махнул рукой Хоук и посмотрел на нее так, как будто нашел в ней какую-то новую и интригующую черту характера. — Так случилось, что я могу прекрасно готовить. К тому же моя экономка оставила дня нас море продуктов.
Солнце уже зашло за горизонт и на небе зажглись яркие звезды, когда они вернулись в гостиную.
Ужин удался на славу. Экономка Хоука оказалась к тому же превосходной кухаркой, Мелисса еще никогда не ела таких вкусных блюд.
После ужина они налили себе по чашечке кофе и, сидя на диване, мирно разговаривали о том, о сем.
Хоук оказался умным собеседником с хорошим чувством юмора, и с ним было очень интересно общаться.
Несмотря на то что ни один из них еще не коснулся причины пребывания Мелиссы в доме Хоука, эта тема все равно незримо витала между ними, заставляя тело девушки трепетать от волнующего ожидания.
По какой-то непонятной ей причине Мелисса страшилась и оттягивала момент, когда нужно будет идти спать.
И несмотря ни на что, Хоук все же застал ее врасплох, когда, поднявшись с дивана, спокойно сказал, что пора ложиться.
Немного поколебавшись, Мелисса встала и направилась наверх.
— Ты очень устала, Мел? — вопрос Хоука заставил девушку остановиться у дверей ее спальни.
Его мягкий голос, ласкающий ее имя, всколыхнул дремлющее желание, наполнив тело Мелиссы томительным ожиданием.
— Нет, — прошептала она, быстро развернувшись к нему лицом.
Засмеявшись, Хоук взял ее руку и, поднеся к своему рту, поцеловал в раскрытую ладонь, дразнящим движением лизнув языком хрупкое запястье.
Задрожав, Мелисса задохнулась от возбуждения, когда он мягко прикусил ее кожу.
— Если ты хочешь спать сегодня ночью одна, то немедленно скройся за этой дверью и запри замок!
Подняв глаза, Мелисса встретила его жесткий пристальный взгляд и... решила броситься с головой в опьяняющую волну страсти.
— Я не хочу спать одна, — прошептала она.
— Ты постоянно поражаешь меня. — Он внимательно посмотрел на девушку прищуренными глазами.
— Не знаю, почему.
— Ты самая коварная соблазнительница, которую я когда-либо встречал.
— Поверь, если я и соблазняю, то не намеренно.
Его наглая улыбка ослепила ее.
— Знаю. И это делает тебя еще соблазнительней, — властно притянув Мелиссу к себе, он впился в ее губы жарким поцелуем.
Позже, когда она уже лежала одна в своей постели, уставшая от любовных игр, Мелисса задавалась вопросом: почему же ей так хочется плакать, когда она должна петь от переполнявших ее чувств?
Не потому ли, что знала: рано или поздно Хоук бросит ее?
Ведь именно поэтому она и попросила отдельную спальню для себя, чтобы еще больше не попасть под влияние мощного обаяния этого мужчины и не потерять окончательно не только свою голову, но и сердце и даже душу.
Когда утром она спустилась к завтраку, на улице лил сильный дождь.
— Обычный весенний день, — спокойно сказал Хоук, подавая завтрак на стол.
Подойдя к застекленной террасе, Мелисса посмотрела в окно.
Дождь обрушивался в море серебряными нитями, и на мокрых листьях деревьев скапливались бусинки драгоценных капель.
— Как красиво! — Мелисса прикоснулась пальцем к маленькой капельке на стекле. — Я люблю дождь.
— Утром мы должны сделать много дел, чтобы после завтрака у нас было свободное время. Хочешь, я сегодня покажу тебе местные достопримечательности?
— А какой у меня есть выбор? — взглянув на Хоука из-под полузакрытых век, кокетливо спросила Мелисса, ощущая в себе пьянящее чувство власти над этим мужчиной.
— Мы, конечно, можем остаться дома, — удивленно ответил Хоук. — Но будет жаль, если мы пропустим эту замечательную экскурсию. К тому же у нас всегда есть в запасе ночь.
— Ты точно в этом уверен?
— Абсолютно, принцесса.
— Ну что ж, тогда давай жить так, чтобы ничего не пропустить, — улыбнулась девушка.
Все утро они работали в разных кабинетах, а днем Хоук повел Мелиссу на прогулку, чтобы показать ей места, где он родился и вырос, а также где жили первые европейские поселенцы в Новой Зеландии. Затем Хоук показал девушке небольшие домики в устье реки Керикери, рядом с которыми находились старинные каменные склады для продовольствия и военных припасов, после чего они отправились осматривать защитные сооружения форта Маори.
Рассказывая ей о культуре коренных народов Новой Зеландии, Хоук буквально очаровал Мелиссу, и она почувствовала, что готова его слушать целую вечность.
На следующий день они поехали к самой северной части страны, к большому белому маяку, будто сторожившему огромный океан.
Хоук показал Мелиссе дорогу смерти, по которой уходили в свой последний путь жители Маори. Вдоль дороги плотной стеной стояли деревья похутукава — символ последней связи умершего с земной жизнью.
Они ели прекрасные дары моря, гуляли по лесу, любовались издали на китов и дельфинов.
И каждую ночь Хоук брал Мелиссу с собой в рай, чтобы потом оставить ее одиноко лежащей на холодной кровати.
И хотя он ничего ей не говорил, она знала, что, как только закончится эта неделя, их пути разойдутся и каждый пойдет своей дорогой.
— Ты заставляешь меня чувствовать себя старым и разбитым, — заявил он ей на следующий день, когда они загорали на пляже.
Мелисса замерла. Что он имеет в виду?
— Да, безусловно, тебя можно назвать старым и разбитым, — шутливо сказала девушка, повернувшись к Хоуку. — Но с другой стороны, и я не настолько уж молода. В двадцать три года я уже достаточно взрослая, чтобы ходить на выборы, водить машину, выпивать, влезать в долги или, скажем, купить свой собственный дом. Для меня уже, конечно, поздновато выходить замуж, но это ничего, — с болью в сердце закончила она.
Взглянув на Хоука, лежавшего на раскаленном песке, Мелисса почувствовала такой сильный всплеск безрассудного желания, что была вынуждена отвести глаза в сторону.
— Что случилось? — с тревогой спросил Хоук, взяв девушку за плечи и притянув ее к себе.
В ответ Мелисса лишь покачала головой.
— Скажи мне! — потребовал Хоук, укладывая ее рядом с собой.
— Ничего, — прошептала она. — Все прекрасно!
