Одна, помнится, уселась за его компьютер, влезла без
разрешения и, когда он пришел из ванной, уже вовсю читала его почту. Ту он
вытурил без разговоров, даже ради секса не оставил — еще не хватает!..
Так что «остепениться» у него не получалось, а когда
получилось, то все вышло как-то безрадостно и вовсе не так, как ему хотелось.
То ли он был очень занят на работе и ему некогда было
проводить время с семьей, то есть с только что появившейся женой, то ли старый
черт вмешался и напакостил, непонятно.
Ему нравилось думать, что именно старый черт. Читал он
когда-то у Толстого историю про старого черта и трех чертенят, которые
пожаловали на землю, чтобы людям тут голову морочить, и она ему очень
понравилась. Василий не помнил ни сути, ни морали, но помнил, что пакостили они
как-то смешно, и так им и не удалось как следует озадачить людей!
Так или иначе, семейная жизнь у него не заладилась.
После девушек из цеха, девушек из бухгалтерии, девушек из
ОНТИ и еще откуда-то ему хотелось… других отношений, и он выдумал, что в браке
у него именно такие и будут. Чего-то особенного ему хотелось, красивого, как в
кино, или… чистого, что ли, хоть и не любил он это слово, которое могло
означать, что все предыдущее было «грязным», а это неправда!
Но он все выдумывал, выдумывал…
Ему хотелось, чтобы его встречали с работы поцелуем, а
провожали кружкой горячего сладкого кофе, который он очень любил.
Ему хотелось в выходные поехать с ней за город, да хоть на
рыбалку, и в полном душевном покое сидеть над чистым и тихим озером, слушать,
как плещется рыба, смотреть на туман, поднимающийся от воды, и всласть молчать,
потому что за неделю на работе он наговаривался до тошноты и волдырей на языке.
Ему хотелось по субботам валяться на диване и смотреть кино,
любое, которое показывают по телевизору, и чтобы она пристроилась рядом и тоже
смотрела и ничем его не раздражала.
Ему хотелось ходить с ней в гости, гордиться ею, смеяться
над ней, целоваться с ней, воспитывать ее, и чтобы она воспитывала его — но
как-нибудь так, чтобы его это тоже не раздражало.
Ему хотелось жить с ней одной жизнью, и он совершенно не
учел того, что у нее есть собственная, и эта ее реальная жизнь сильно
отличается от той, которую он придумал!
Кофе она не варила и не любила и его кофейную машину,
которую он с такой гордостью приволок на ее кухню, спровадила под стол, потому
что места было мало, и ставить некуда. У него на кухне места было еще меньше,
но у него-то она стояла! Из-под стола машина куда-то быстро пропала, и так он
потом ее и не добыл обратно, пришлось после развода новую покупать.
Целоваться она любила, но почему-то считала, что ее поцелуи
— это награда и он еще должен ее заслужить. Из постели он моментально
изгонялся, если приходил домой подвыпив или позже обычного, чего она терпеть не
могла. В ее представлении о жизни женатый мужчина должен первым делом служить
семье, а уж потом родине, в том смысле, что с работы нужно приходить вовремя, и
если не приходишь, значит, сам виноват — не будет тебе ни ужина, ни любви, ни
ласки.
С телевизором по субботам тоже ничего не вышло, по субботам
была «дача», куда нужно непременно ехать помогать родителям. Эта самая «дача»
сидела у него в печенках. Он городской человек, в пятом поколении городской, и
никакие прелести вскапывания матушки-земли и бросания в нее мелкой пожухлой
картошки не приводили его в восторг. Тем не менее нужно было ехать, вскапывать
и бросать, иначе теша с тестем обижались до смерти.
Он пару раз привез подарки — и не угодил. То ли и вправду
подарки были плохие, то ли у них совсем не совпадали вкусы, но его жена, внимательно
изучив их, долго гундосила, что нечего тратить деньги на всякую ерунду и лучше
бы он купил не то, а это, и что он больше бензина сжег, по магазинам мотаясь,
чем удовольствия доставил.
И с рыбалкой, и с друзьями, и со всем остальным вышла незадача.
Она ловко хозяйничала в квартире, все у нее блестело и сверкало, постель всегда
была чистой, и рубашки он менял каждый день. Но за всю свою жизнь она, кажется,
не прочитала ни одной книги и однажды сказала, что зря Наташа Ростова бросилась
под поезд, могла бы еще жить и жить. Зачем Тургенев так плохо все придумал!
Сказала она это жене приятеля, которая окончила
филологический факультет университета, и Василия, «счастливого мужа
интеллектуалки», еще долго травили этой самой Наташей, которую придумал Тургенев!..
Почему-то она считала, что с той минуты, как в паспорте был
поставлен штамп, Василий Артемьев полностью и целиком принадлежит ей, также как
его время, силы и деньги, и страшно удивилась, когда он вдруг, вскоре после
свадьбы, сказал, что должен куда-то отвезти мать.
Подумав, жена устроила ему скандал с разбирательством и
подробным разъяснением, что мать теперь не имеет к нему отношения, что теперь у
него на первом месте должна быть жена, что только ее, жену, он и должен
туда-сюда возить, а мать тут ни при чем!..
Он не был к этому готов. Он любил родителей, которые ничем и
никогда его не обременяли и вообще были нормальными ребятами, и он не понимал,
почему должен с боем вырываться на день рождения отца, почему должен
отпрашиваться и объяснять, сколько денег он потратил на подарок!
Он протянул года полтора, наверное, а потом развелся, причем
его намерение развестись ввергло жену в состояние шока. Она-то считала, что у
них все хорошо, мечтала ребеночка родить, а тут такой удар!..
Он пережил, переболел и дал себе слово больше никогда и
никому не морочить голову. Видимо, не создан он для счастливой семейной жизни,
что ж тут поделаешь!
Опять началось все сначала, симпатяшки из бухгалтерии,
лапочки из отдела кадров, и одна вдруг среди них попалась — экскурсовод из
музея!.. Чужие квартиры, на цыпочках по коридору, в ванной незнакомо пахнущее
полотенце, телефонные разговоры, нежные sms-записочки «Я от тибя балдею»,
утром, когда нужно уезжать, надутые губы и весь вид — сплошной укор.
И все это с каждым разом становилось все скучнее и скучнее,
и вдруг подтвердилось давнее подозрение, что так теперь и будет до конца, и
усилия ничем не вознаградятся, потому что и в постели, по большому счету, все
одно и то же, и ничего нового придумать невозможно!..
Тут-то она и свалилась ему на голову, эта чертова
знаменитость, эта Мелисса Синеокова, у которой не отвечает телефон, и он уже
второй день мечется и не знает, куда деваться от тоски, злобы на себя, на нее и
на весь мир!
Василий Артемьев, начальник металлургического производства,
«в каждой бочке затычка», распорядился насчет отгрузки, подписал какие-то акты,
наорал на сменного мастера, забежал в свой «кабинет», где было почти так же
шумно, как и в цехе, и снова набрал ее номер.
Не отвечает! Не отвечает, чтоб ей пусто было!..
