Пыльный телевизор с выпуклым доисторическим экраном
беззвучно вещал что-то на стойке посреди зала ожидания, и Бэзил, окончательно
соскучившийся ждать, обливаясь пивным потом, подволок рюкзаки поближе к ящику —
все равно до поезда еще долго, надо же чем-то заняться!..
По телевизору показывали новости, и в углу было написано
мелкими буквами: «Прямое включение из Санкт-Петербурга», и Бэзил подивился
тому, что город, в который они пожаловали для того, чтобы обогатиться и
закрепить за собой славу крутых хакеров, угодил в хронику!..
Показывали какую-то огромную церковь с куполом, а может, не
церковь, а собор, улицу, забитую машинами, памятник с конем, круглый скверик,
по периметру обтянутый полосатыми лентами.
Что-то там случилось, понял Бэзил, потому что у
корреспондента с микрофоном был испуганно-восторженный вид.
— Ты куда делся-то?! — над ухом у него завопил Алекс Кузяев.
— Я пришел, а тебя нету, я думал, ты того… тебя того…
— Чего? — взорвался Бэзил Пивных.
— Да ничего! — рявкнул Алекс. — Сам знаешь чего!
— Ничего я не знаю! А ты чего?! Очко заиграло, да?
— Да пошел ты!
— Сам пошел!..
Наверное, они навтыкали бы друг другу в зубы — «крутые
программеры», которых решительно никто не мог принять за покладистых котят, —
если бы не близость милиционера с кругами под мышками и не народ вокруг. Они
понимали, что ни в коем случае не должны привлекать к себе внимание и лучше бы
им убраться подобру-поздорову из города-героя Ленинграда, по случайности
оказавшегося Санкт-Петербургом.
— Глянь! — Алекс схватил за руку Бэзила и повернул лицом к
пыльному экрану. — Глянь. Васька, там… там…
Он показывал пальцем и разевал рот, как большая перепуганная
рыба, и Бэзил повернулся и посмотрел.
Камера в телевизоре, где все еще была надпись «Прямое
включение из Санкт-Петербурга», показывала толпу, собравшуюся возле каких-то
машин, и ту самую церковь на заднем плане, и в толпе, очень близко, они оба
вдруг увидели… начальницу.
Голубые глазищи прищурены, черные волосы развеваются, как у
ведьмы.
Бэзил Gotten и Алекс Killer со страху подались оба в одну
сторону, столкнулись задами и уставились друг на друга. Бэзил Gotten даже
бейсболку с головы содрал. Без нее «крутому программеру» полегчало, голову
обдал свежий ветерок, чуть-чуть охладил перегревшийся системный блок.
— А чего это там случилось? — запоздало спросил Алекс у
Бэзила. — Убили, что ль, кого?
— Откуда я знаю?
— А… она там откуда?
— Да я не знаю! Что ты вяжешься ко мне!
— Да я не вяжусь, а только после того, как мы ей… — Он
оглянулся по сторонам, понизил голос и продолжал: — А только после того, что мы
сделали, она нас не простит.
— Да она не узнает! — не слишком уверенно возразил Бэзил. —
Откуда ей узнать-то?
— А если там… убийство?
— Ну и чего? Мы при чем?
— А мы при том, что, может, из-за нас…
— Да ты че?! — зашипел напарник и тоже заоглядывался по
сторонам. — С дуба рухнул?! Как из-за нас-то?! Нас там не было и нет, и все
шито-крыто! Мы чего делали? С компом игрались, а больше ничего! Нет у нас
законов, чтобы за комп сажали!
Они не обратили внимания, что спиной к ним стоит стильно
одетый мужик и внимательно их слушает. Их шептания и оглядывания кончились тем,
что к ним все-таки подвалил тот самый мент с разводами на рубахе и попросил
предъявить «документики».
Бэзил Gotten и Алекс Killer «документики» предъявили, и мент
долго и придирчиво их изучал.
— А в Питере где останавливались?
Бэзил на ходу сочинил, что у питерских друзей, и даже улицу
назвал, на этой улице был тот самый клуб, где они вчера так неудачно
тусанулись. Полтавская, вот как улица называлась!
Мент спросил, когда у них поезд, и на этот вопрос они тоже
ответили правильно, отдал им паспорта и пожелал счастливого пути.
— Папаш, — залихватским голосом спросил мента Алекс, — а
чего это у вас стряслось-то? Вон по телику показывают!
Мент обернулся на телик, устало вздохнул и сказал, что
депутата пристрелили, да не просто депутата, а начальника других депутатов из
партии «Россия Правая».
— Хоть бы эти выборы кто догадался отменить! — закончил
пояснения папаша-милиционер, — а то ведь сейчас начнется беспредел и дележка, я
вам точно говорю!
— А… за что его?
— Да кто ж знает, за что! Усиление по городу провели, в этом
году двенадцатое, — сказал словоохотливый дядька, — а предыдущие одиннадцать
так никто и не отменил. Вот и выходит, что по сравнению с первым января нас
усилили в двенадцать раз! Во дурдом-то, а?
— Дурдом, — согласился Бэзил.
— Там еще какие-то шишки из Москвы, — пожаловался мент, —
газетные или еще какие-то, ребята сказали. Да еще этот, Баширов!.. Замордуют
нас теперь фээсбэшники и эмвэдэшники! Все говорят Петербург — криминальная
столица, криминальная столица!.. А какая столица, когда понаедут всякие, а мы отвечай
за их безопасность, да?!
— Тяжело, — посочувствовал Бэзил.
— Да уж, — согласился Алекс.
— Так что езжайте в свою Москву, ребятки, — добрым голосом
сказал дядька, — не отсвечивайте! Не ровен час, в обезьянник загребут, с нашими
усилениями!
И пошел, шаркая пыльными ботинками по грязному полу и зорко
поглядывая по сторонам в поисках нарушений — видать, вспомнил про «усиление».
«Крутые программеры» смотрели ему вслед.
— Говорил я тебе, — прошептал Алекс.
— Да что ты мне говорил, — тоже шепотом огрызнулся Бэзил.
Дураком надо быть, чтобы не связать убийство депутата,
начальницу и то, что они делали по заданию неведомого заказчика!..
Все ясно, все ясно, вон оно что!.. Замышлялось именно
убийство, и в него оказалась замешана Любанова, а вместе с ней и они, Бэзил
Gotten и Алекс Killer, попавшие, как кур в ощип, в эпицентр криминальных
событий!..
Нет, нужно срочно рвать когти в Москву, сидеть там, не
высовываться и делать морду кирпичом — ничего не знаем, ничего не понимаем, о
чем идет речь, не соображаем.
Теперь самое главное вернуться в столицу раньше начальницы,
чтобы она ни о чем не узнала!..
— Вась, — жалобно сказал рядом Леха, который все смотрел
вслед менту, — выходит, что мы…
— Выходит, — перебил Бэзил мрачно, — а все тебя проперло —
давай, давай, настоящее дело, настоящего бабла отвалят кучу! Дернул меня черт с
тобой связаться!
