Бэзил Gotten посмотрел по сторонам в поисках заветной
стрелки, но ничего похожего не нашел. Была стрелка с чемоданами, стрелка с
чашкой кофе и еще стрелка с мамашей и ребеночком. А больше никаких стрелок не
было.
— Пойду на улицу, — решил Алекс Killer, — за будку. Я видел,
там бомжи отливали.
Бэзилу не хотелось оставаться одному, но не мог же он
сказать напарнику, «крутому программеру», что боится!..
— Валяй! — сказал он. — А рюкзак я посторожу.
Встали они неудобно, посреди торговых путей, в них постоянно
тыкался народ, коляски с багажом больно ударяли в ноги, бабки ругались, дети
вопили, в общем, не самое лучшее место!
Проводив глазами Алекса Кузяева, Бэзил Пивных огляделся,
поднял рюкзаки и поволок их к стеночке, разрисованной краской из баллончиков и
исписанной неприличными словами. В другое время он почитал бы, насладился, а
нынче было не до наслаждений. Все нынче было не так и даже неприличные слова на
стене не читались!..
Ну ладно бабки, шут и ними, с бабками!.. Нет, не с теми,
которые ругались и волокли свои сумки, а с теми, которых им не дали, хоть и
пообещали. Заказчик с ними так и не встретился, хотя время и место было
оговорено заранее, еще в Москве. Общались они исключительно по телефону, но
даже когда они догадались, что их «кинули», «кинули» самым примитивным
способом, как младенцев, и они «пробили» телефонный номер по специальной и
очень секретной базе данных, оказалось, что он зарегистрирован на какую-то Людмилу
Ивановну Кащееву, 36 года рождения, номер паспорта такой-то!
Подвела база!..
Бэзил вздохнул и поправил бейсболку, под которой было жарко
и чесалось. Снимать ее он не стал. Снимешь, и куда ее девать?.. Козырек
пластмассовый, в карман не сунешь, в рюкзаке она, зараза, сломается! Вот и
приходится на башке таскать!
Бейсболка, как и пиво, как и специальные, очень крутые
штаны, были своеобразным вызовом начальству, хоть бы и отсутствующему.
Заставляете нас на работу в пиджаках, как у «папиков»,
таскаться, галстуки, блин, носить, так мы хоть в свои законные выходные
оторвемся!.. Отрывались они как могли — никто, никто не смог бы подумать про
них, что они покладистые котята!
И даже та вчерашняя девчонка у стойки с таким соблазнительно
проколотым пупком, самая красивая из всех, смотрела на них благосклонно и так
же, довольно благосклонно, выслушивала полвечера поток сознания, который они по
очереди извергали, поток, замешанный на «натуральном солоде» и крутом
программерском сленге! И она-то уж точно не приняла их за покладистых котят, но
в полночь за ней вдруг приехал какой-то дядька в джинсах и белой майке.
Дядька твердыми шагами пересек танцпол, подвалил к ней и
что-то стал втолковывать ей на ухо, а она поначалу мину скорчила, а потом
нехотя слезла с высокого барного табурета, стащила за хвост свою сумочку и
поволоклась за ним.
Нет, измельчал, измельчал народ! И девчонки измельчали! Они
с Алексом полвечера икру перед ней метали, а она — готово дело!.. Ушла с
дядькой!.. Вроде секретарши Марьянки из редакции, блин горелый!
— Да ты че, урод? — воззрился на него кто-то, точно такой же,
как он сам, в необыкновенных штанах и бейсболке, когда он спросил про девчонку,
кто, мол, такая, и вернется ли, и что это за хрен моржовый к ней подвалил. — Да
это ж Натаха! А чувак — охранник! У нее папашка знаешь кто?
Бэзил решительно не знал, кто у Натахи папашка, а тот,
другой, но точно такой же, как он сам, объяснял как-то пугано, и из его
объяснений было понятно только, что Натахин папашка крутой перец.
— Она в Лондоне лямку тянет, — пританцовывая на месте и
прихлебывая из банки «натуральный солод», орал на ухо Бэзилу случайный
знакомец. Орал он изо всех сил, а Бэзил все равно слышал через слово, так
гремела музыка. — Учится, типа того! Сечешь? Ее папашка только так отпускает,
потусоваться малек, а потом все, кранты. Этот кекс приходит и забирает ее.
Подвалить-то к ней можно, а дальше — кирдык!
Бэзил Gotten кивал, тоже пританцовывал и опять кивал, и
что-то так погано ему сделалось, просто сил никаких не стало.
В клуб они потащились после того, как сделали всю
предварительную работу и заказчик сказал им, чтобы завтра они были на месте,
потому как именно завтра и начнется «игра». Уже тогда они были до полусмерти
напуганы, потому что поняли, что влезли в какое-то совсем уж темное дело, но
храбрились и несколько раз повторили друг другу, что отказываться ни за что не
будут — у них-то игра как раз уже пошла!..
Завтрашний день обещал быть хлопотным во всех отношениях, и
на сон грядущий они решили непременно тусануться. Питерские друганы —
виртуальные, из сети, — подсказали, в какую сторону надо двигаться, чтобы
получить максимум удовольствий, как раз в этот клуб. В клубе они подвыпили и
расслабились, и мир вокруг немного подобрел, а потом они и девчонку ту
приметили, у стойки — ах, как хороша, как свежа, как нетронута! В нетронутости
Бэзил и Алекс разбирались отлично! И еще отличалась она чем-то от остальных, не
только тем, что была красива, но и еще какой-то… интеллигентностью, что ли!..
Бэзил даже на ходу ее приревновал к Алексу, еще ведь
неизвестно, кого она предпочтет на эту ночь, да и городок незнакомый, этот
самый Питер, куда ее вести-то?! В Москве у него «берлога», отдельная «хата», и
там все устроено для того, чтобы приводить подружек, а здесь заказчик загнал их
в какую-то жуткую квартиру, где то ли уже шел ремонт, то ли еще только должен
был начаться.
Она вроде бы была благосклонна к обоим, а Бэзила слушала
даже больше — должно быть, потому, что тот больше говорил. Алекс напускал на
себя загадочность и то и дело выдавал всякие туманные фразы, намекал на то, что
он значительней, глубже болтливого Бэзила, который просто лох и курит на работе
бамбук. А тот все думал, куда же он ее поведет, он в городке под названием
Питер вообще ничего и никого не знает — не на матрас же в квартиру, где то ли
шел, то ли должен начаться ремонт! В общем, старались они изо всех сил, и тут
такой облом!.. Увели Натаху!
Мимо Бэзила валил нескончаемый поток людей, занятых своими
делами, мамаши волокли детей, потные дядьки тащили чемоданы, старухи тянули
какие-то узлы, и милиционер в синей рубахе с темными разводами под мышками за
что-то отчитывал маленького усатого носильщика. Носильщик, кажется, почти не
слушал, а, навалившись перетянутым пузом на высокую ручку тележки, качался
туда-сюда.
Когда же Леха уже объявится?! Ой, то есть Алекс, Алекс!..
В зале ожидания, заполненном до отказа, были какие-то
палатки с едой, а Бэзилу хотелось есть, ему всегда хотелось есть после
«возлияний». В желудке было как-то противно, пусто и в то же время тягостно, и
ему казалось, что сосиска в тесте с острым кетчупом очень бы его подкрепила. Он
даже палатку присмотрел, там торговала симпатичная девчонка в зеленой кепочке.
Конечно, не такая симпатичная, как Натаха из бара, но все же лучше остальных.
Он дождется Алекса, сбагрит на него рюкзаки и подвалит к девчонке. Может,
удастся приятно поговорить, и в голове и в животе полегчает.
