— Да, — признался Константинов.
— Тогда в тот зал проходите, пожалуйста. Там есть свободные
места.
Скинув с плеча рюкзак, Константинов протиснулся между тесно
стоявшими столиками к каменной арке, разделявшей два зала, огляделся и сел за
единственный свободный столик, где была пепельница, красный цветок в узкогорлой
вазе и разноцветная карточка с описанием «десертов» в металлической подставке.
Константинов изучил «десерты» с непередаваемо сложными
названиями и достал сигареты. Курить ему не хотелось, но он сильно нервничал и
должен был чем-то заняться.
— Вы уже готовы сделать заказ?
— Готов, — сказал Константинов. — Двойной эспрессо,
минеральную воду со льдом и лимоном и еще вот это.
Тут он ткнул в карточку. Официантка проследила за его
пальцем и кивнула.
— Кофе, воду с лимоном и льдом и вишневую макамбу в
шоколадной глазури. Все правильно?
— Макамбу так макамбу.
Макамба по неизвестной причине напомнила ему Тамилу Гудкову,
редактора отдела «Business-леди».
Девушка отошла, и Константинов на всякий случай проверил
свой рюкзак, который не давал ему покоя. Рюкзак был на месте.
Он не видел, откуда к его столику приблизился человек в
бейсболке и кожаной курточке — человек как человек, самый обыкновенный.
Алюминиевый стул отодвинулся с резким скрежетом, и Константинов поднял глаза.
— Ну, здрасте, — сказал подсевший к нему. — Вы Константинов?
— Как вы меня узнали?
Человек небрежно пожал плечами:
— В Интернете посмотрел. Там ваша редакция в полном составе
представлена.
— Понятно.
Официантка принесла кофе и воду и вопросительно посмотрела
на соседа Константинова.
— Я ничего не буду.
— Хорошо. Сейчас я принесу еще ваш десерт.
— Сладенькое уважаете, — протянул человек и откинулся на
спинку стула. — Поня-ятно. Ну, мне с вами рассиживаться некогда, и сладкое я не
люблю. Значит, так. Вы мне деньги, а я вам… то, ради чего вы приехали. Где
деньги?
Константинов кивнул на рюкзак.
— Здесь все?
— Да.
— Отлично, — сказал человек. — Давайте, и я пойду.
— А где информация? — спросил Константинов.
* * *
— Рома, то, что ты говоришь, — невозможно, — твердо сказала
Лера Любанова.
Но когда она еще только договаривала это «невозможно», она
твердо знала, что ее первый заместитель ничего не выдумывает, не сочиняет
историй и не бредит.
Он говорит то, что есть на самом деле.
Но этого не может быть!
— Набери мне Торца.
Лев Валерьянович Торц, коммерческий директор газеты «Власть
и Деньги», отозвался сразу же.
— Да, Валерия Алексеевна. Тебе Роман все передал?
— Передал, но я ничего не поняла. Объясни мне.
На том конце трубки завздыхали и завозились.
— А что мне тебе объяснить? Я действовал в полном
соответствии с твоими указаниями. Как только ты мне позвонила, это было…
секундочку, сейчас я взгляну… это было ровно в двенадцать тридцать, я
немедленно подписал договор, потому что представитель «России Правой» сидел
напротив меня с этим самым договором в руках. Договор абсолютно стандартный, на
каждой странице виза Садовникова, все как следует. Я его подписал, один
экземпляр оставил себе, а второй отдал на руки представителю, и мы разошлись.
Его фамилия… секундочку, сейчас взгляну… его фамилия Наседкин Анатолий
Петрович. Вот, собственно, и все.
Лера опустилась в ближайшее кресло. Роман Полянский стоял
над ней, и у него был растерянный вид.
Лера переложила телефон в другую руку и заправила за ухо
волосы.
— Лев Валерьянович, это я все понимаю, но только я тебе не
звонила! Ни в двенадцать тридцать, ни в тринадцать. И даже в четырнадцать не
звонила!
— Валерия Алексеевна!
— Лев Валерьянович!.. Этого не может быть, потому что я тебе
не звонила! Ты это понимаешь или нет?!
Коммерческий директор заволновался.
— Но… нет, в этом необходимо как следует разобраться! Это же
очень просто проверить… у меня же есть определитель. Погоди, я посмотрю еще
разок, хотя я твой голос ни с каким другим не мог перепутать!..
В трубке у Леры заиграла бодрая музыка, а Лев Валерьянович
исчез.
Лера подняла глаза на Полянского.
— Роман, я не понимаю! Какой договор подписал Торц?! Что это
за… сумасшествие?!
Полянский присел рядом.
— Мне позвонили из «России Правой» и сказали, что в связи с
трагической гибелью их лидера все наши договоренности аннулируются, и газета
должна вернуть деньги, полученные от них сегодня днем.
— Какие деньги?!
Музыка в трубке смолкла, и опять возник коммерческий
директор:
— Валерия Алексеевна, я все проверил, у меня русским языком
написано — Любанова! Вызов в двенадцать тридцать!.. Я сейчас нарочно мобильный
телефон выключу, чтобы случайным образом, так сказать, не утратить
свидетельство того, что ты мне звонила, и не поставить себя в двусмысленное
положение!
— Лев Валерьянович, да какое может быть положение, если я
тебе не звонила?! Полянский мне только что сказал, что «Россия Правая» требует
вернуть ей деньги, которые мы якобы получили. Лев Валерьянович, ты получал
какие-то деньги?!
— Нет уж, голубушка, вот тут уж я точно могу сказать, что
никаких денег я не получал и никаких финансовых документов не принимал и никому
не отдавал.
Лера Любанова вдруг совершенно обессилела, как будто
выстояла три раунда на ринге против Майка Тайсона.
— Значит, так. Найди мне Константинова, пусть он срочно
перезвонит. Проверь все сегодняшние банковские переводы, кто, откуда и за что
переводил деньги газете. Желательно, чтобы к моему приезду были готовы
банковские выписки со счетов за… ну, скажем, за последний квартал.
— Голубушка, но их же делать надо неделю! Сколько через нас
денег проходит!
— Значит, сделаете за оставшиеся полдня. Лев Валерьянович!
— Да я-то всей душой, но ведь банк!..
— Договорись с банком. Лев Валерьянович!
— Да я-то всей душой…
— Договор, который вы подписали, и все данные на того
представителя «России Правой», который к вам приходил, факсом мне в гостиницу,
прямо сейчас! Роман, узнай у портье номер факса. И еще отправьте мне на
электронную почту, я посмотрю из здешнего бизнес-центра.
