– Давай-давай! – одобрил Витек. – Я еще только начал!
И опять он не бил ее, как в кино. Под волосами, сзади, он
сдавил ей шею, и она стала задыхаться, хрипеть и повалилась, как тогда, лицом
вперед, и рухнула на содранные колени, и боль палкой проткнула ее насквозь –
началась в коленях и вышла в глазах.
– Тебе сказали тихо сидеть? Сказали. Тебе сказали не
рыпаться? Так чего ты рыпаисся, сучка безмозглая?! Подожди, придет время, я
тебя еще не так… пощупаю! Ты думаешь, мы тут с тобой станем шутки шутить?
Приседания китайские разводить?
Его пятерня впечаталась ей в лоб, толстые пальцы полезли в
глаза и стали давить. Она вырывалась и мотала головой, но коленом он прижал ей
спину, сунул голову – или то, что осталось от головы – виском в стену и все
давил и давил на глаза.
Все стало оранжевым, потом красным, потом черным.
Мир вокруг исчез.
– Ну, все!.. – велел кто-то очень далеко, звук шел волнами,
то громче, то тише. – Да отпусти ты ее, успеешь еще! Хозяин сказал, чтоб
никаких следов! На, вот лучше, привяжи ее! Слышь, Витек, твою мать!
Чугунные раскаленные прутья выскочили из глаз, и глаза
вытекли двумя тонкими струйками. Струйки капали ей на рубаху, и там, куда они
попадали, становилось мокро, а потом она поняла, что течет не из глаз. Течет
изо рта.
– Фу, зараза! – сказал Витек и вытер руку о ее волосы. – Все
изгваздала!
Руки сами собой взметнулись вверх, потом неудобно и больно
заломились за спину, запястья сильно обожгло, как будто ножом проехались, и от
этой мгновенной острой боли к ней вдруг вернулось зрение.
Глаза были целы.
– Прозрела, сука? – спросил Витек весело. – Ну и радуйся.
Все равно я тебе глаза выдавлю! Ты жди.
* * *
Архипов всласть поругался с Женей Ряпкиным, основным
идеологом программы “С-14”, которая ни к черту не годилась, и они оба –
начальник и подчиненный – об этом отлично знали, но у них были разные цели.
У Жени – запудрить шефу мозги. У шефа, наоборот, прочистить
Женины.
Правда была на стороне Архипова, поэтому Женя примерно через
полчаса стал сдавать позиции и сдавал их последовательно, одну за одной. Когда
от позиций камня на камне не осталось, Архипов Женю выставил и стал звонить в
Дубну, в высокотехнологичную и еще более высокоумную компанию, которой
нерадивый Ряпкин всучил свое детище. В Дубне все возмущались, и Архипов
довольно долго извинялся и брал вину на себя.
Это называлось “разруливать”.
Высокоумная компания была их давним и проверенным клиентом,
поэтому Архипов “разрулил” довольно быстро.
После чего выпил стакан воды – французской минеральной – и
посмотрел на телефон.
Кажется, сегодня ему позвонили все, кроме премьер-министра
Украины. И еще Маши Тюриной, которая так и не перезвонила.
Катя сказала – она сильно нервничала.
Невозможно придумать ничего глупее, чем то, что Архипов
придумал, но отделаться от этой мысли он больше не мог.
Ее держат в заложниках, бьют и насилуют. Она сумела ему
позвонить – только один раз, а его, как назло, в это время не было на работе. И
теперь за этот звонок ее убили.
“Ее не могли убить”, – уговаривал он себя. Всем известно про
курицу, несущую золотые яйца. Пока Маша Тюрина эта самая курица, убивать ее
никто не станет.
С яйцами дело обстояло сложнее.
Сегодня в четыре часа он должен “зафиксировать” передачу
квартиры ей. Пожалуй, у него не выйдет просто перевести стрелки на себя – ее
утренний звонок все изменил.
Вряд ли они знают, что она так с ним и не поговорила.
Если думают, что поговорила, значит, могут решить – она о
чем-то его предупредила.
Если она его предупредила, значит, в этой игре он перестает
быть “болваном” – благородным Робин Гудом, который возвращает сироте ее
собственность, а дальнейшие разборки сироты с организацией “Путь к радости” не
имеют к нему никакого отношения.
Если он перестает быть “болваном”, то вся игра меняется.
Была в дурака. Стала в покер.
И сдает в данный момент Архипов.
А раз сдает, значит, нужно заранее запастись козырями – ну
хоть какими-нибудь, раз уж он не может пригарцевать на мустанге, выхватить
“смит-вессон”, кинуть лассо, заломить на затылок стетсон, а напоследок
применить пару приемов карате – прямо не сходя с мустанга.
Позвоночник злобно ныл, Архипов думал.
Раз он не умеет бросать лассо и ничего не понимает в карате,
да и “смит-вессона” у него, как назло, с собой нету, можно попробовать сделать
что-нибудь из того, что он умеет.
А что он умеет?
Правильно! Копаться в компьютерных мозгах.
– Кать, – произнес он в селектор, строго контролируя тон.
Тон должен быть достаточно просительный, но и твердый, ибо никто не должен
забывать, что именно он, Архипов, вожак стаи. – Кать, Расул на месте?
– С утра был на месте, – кисло ответствовала злопамятная
Катя. – Вызвать?
Архипов усмехнулся.
Расула Магомедова он не мог “вызвать”. Он мог его только
“пригласить”, о чем и сообщил Кате.
Владимир Петрович еще только погрузился в сказочную красоту
невиданного сайта, который наставлял желающих на “Путь к радости”, как в
селекторе послышался Катин голосок, который сообщил, что Магомедов освободится
через полчаса и тогда “заглянет”.
– Хочешь кофе, Володь? – подумав, спросил селектор. – Я
хорошего купила.
Попытка полного примирения была такой очевидной, что Архипов
сказал:
– Я тебя люблю. И не надо напоминать мне, что ты мать двоих
детей, я и так помню.
– А кофе? – снова спросил повеселевший селектор.
– Валяй.
Рассматривая лучи, шедшие от Добромира, которые тот
испускал, как радиоактивный элемент, Архипов думал.
“Путь к радости”, несмотря на всю возвышенность и
божественность, – такая же организация, как любая другая. Следовательно, у нее
есть бухгалтерия, счет в банке, договоры, сотрудники и так далее.
В одной из ссылок во время своего первого путешествия по
сайту Архипов прочитал, что “Путь”, помимо книгопечатной и просветительской
деятельности, занимается еще и продажей “изделий народного творчества”,
“изделий промысла малых народов”, а также распространением аудиокассет, на
которых записано молчание Добромира, ибо только через молчание можно познать
истинный смысл сущего, который Добромир уж познал и готов теперь поделиться им
со всеми.
