– Иди ты на фиг, – предложил ему Архипов.
Утренняя пробежка не вдохновила ни хозяина, ни собаку, они
вернулись довольно грязные и ничуть не освеженные, а, наоборот, уставшие.
Даже на работу не хотелось – вот как плохо начинался этот
день.
– Если пойдешь валяться на матрас, – пригрозил Архипов Тинто
Брассу, завязывая галстук, – я тебя выгоню, и ты станешь бездомной собакой-сиротой.
“Да ладно”, – ответил Тинто.
– Я сказал, а ты слышал, – величественно изрек хозяин.
Следовало почаще напоминать Тинто, что вожак стаи именно он,
Архипов, хоть стая и невелика.
Он посмотрел на часы – полдевятого. Интересно, во сколько пробуждаются
интеллигентные пенсионеры? Удобно заходить или не очень?
“Все равно зайду, – решил Архипов. – Еще неизвестно, во
сколько вернусь, и не улягутся ли интеллигентные пенсионеры к тому времени
спать!”
Дверь открыл Гаврила Романович.
– Владимир Петрович! – вскрикнул он и всплеснул руками. –
Что случилось?! Ужасное?!
– Ужасное, – признался Архипов, – всю ночь не спал.
– Что такое?!
– Бессонница замучила.
– И… все?
– Все, – подтвердил Архипов. – Бессонница – это ужасно. Вы
не страдаете?
– Да… не особенно. Вы проходите, проходите, Владимир
Петрович!
– Спасибо, спасибо, Гаврила Романович! Я на две минуты,
боюсь на работу опоздать. Ключи от квартиры Лизаветы Григорьевны у вас?
Гаврила Романович моргнул.
– Что? Какие ключи? Ах, ключи!..
– Ну да, – сказал Архипов непринужденно, – ключи от ее
квартиры.
– Кто там, Гуня?
Хлопнула в отдалении дверь, полилась вода, и снова:
– Гунечка, кто там?
“Прелестное имя, – восхитился Архипов про себя. –
Интеллигентные пенсионеры – это замечательно”.
– Это я, Елена Тихоновна, – произнес он громко, – Архипов. Я
пришел за ключами от квартиры Лизаветы Григорьевны.
– А зачем они вам? – спросила Елена Тихоновна, неожиданно
появляясь совсем из другой двери. – Машенька, что ли, свои потеряла?
– Доброе утро, – поздоровался вежливый Архипов. – Она
просила меня их забрать. Зачем-то они ей понадобились.
Интеллигентные пенсионеры переглянулись.
Смысл их переглядываний был Архипову предельно ясен.
Конечно, ключи у нас, и мы их тебе отдадим. Только почему же она сама не пришла
и не забрала? Нет, мы тебе верим и уважаем всей душой, ты у нас в подъезде
самый… авторитетный жилец, но все же, все же лучше бы… м-гм… лучше бы она сама,
конечно…
Елена Тихоновна выдвинула ящик и зашарила в нем, а Гаврила
Романович спросил аккуратно:
– А вы… побеседовали с ней, Владимир Петрович? В смысле…
странных людей? Генрих Палыч интересовался, а Бригитта Феликсовна даже к
управдому ходила.
– И что управдом?
Елена Тихоновна нашла связку, но Архипову не отдавала,
держала перед собой, как приманку.
– Да ничего, как вы и предсказывали. Сказал, что раз
общественный порядок не нарушается, значит, и поделать он ничего не может. А
вы? Побеседовали?
– Мы побеседовали, – признался Архипов, – вы не волнуйтесь.
С квартирой все будет в порядке.
– Откуда вы знаете? Она вам… пообещала?
– Ничего она не обещала. Лизавета Григорьевна оставила свою
квартиру мне. А я и сам хором не пою, и другим не позволю.
– Что?!! – вскричали оба пенсионера тем самым хором. – Вам?!
– Мне, – признался Архипов. – Я теперь полновластный хозяин.
А ключи… Маше зачем-то понадобились, точно я не знаю. Вы никому их не давали?
– Конечно, нет! – воскликнула Елена Тихоновна и посмотрела
на своего Гуню. Вид у нее был растерянный. – Разве можно чужие ключи… давать?!
– И не теряли?
– А почему вы спрашиваете? – поинтересовался Гаврила
Романович немного дрожащим голосом. – Вы нас в чем-то подозреваете? Или пропало
что-то?
“Хозяйка пропала, – подумал Архипов, – да не одна, а с
братом Максом”.
– Не подозреваю, и не пропало, – галантно сказал он вслух. –
Просто я воров боюсь.
– Воров? – переспросил Гаврила Романович.
– Ну да. Знаете, везде воруют!
– Воруют… – повторил несчастный пенсионер.
– У нас очень спокойный район и дом приличный, – вступила
Елена Тихоновна, как будто не поверила Архипову насчет воров. – Вот только
Воронья слободка, а остальные все культурные люди.
– Мы вчера к ней заходили, – как бы про себя произнес
Гаврила Романович и покивал на потолок, чтобы Архипов сразу понял, что заходили
к Маше, на шестой этаж, – перед прогулкой. Мы подумали, что напрасно так напали
на… бедняжку, – на этом слове Гуня сконфузился, – но она была не одна. С ней
был какой-то молодой юноша. Странного, очень странного вида.
– Недокормленного, – подсказал Архипов.
– Да-да! И мы… пригласили ее зайти к нам вечерком,
почаевничать и поговорить, но она, знаете ли, отказалась. Сказала, что вы ее везете
в какую-то адвокатскую контору по вопросу завещания и она не знает, когда
вернется. Мы с Еленой Тихоновной порадовались. Мы подумали, что вы ее уговорили
как-то избавиться от этой… секты. Как-то уладить. Но молодой юноша очень
странного вида!
– Как раз такого, – в ухо Архипову выговорила Елена
Тихоновна, повела глазами и, словно спохватившись, сунула ему связку из трех
новеньких ключей.
Было видно, что супругам до смерти хочется остаться вдвоем,
чтобы обсудить потрясающую новость с новым наследником квартиры, а потом
побежать к Генриху Палычу с Бригиттой Феликсовной и пообсуждать с ними еще
немного.
– Да, – начал Архипов, вдруг вспомнив, – на прошлой неделе
Лизавета Григорьевна чуть не свалилась с лестницы. У нее голова закружилась или
что-то в этом роде. Она позвонила к вашим соседям, и они отвели ее домой. Вы
ничего не слышали? Пенсионеры опять переглянулись.
– Наши соседи? – уточнила Елена Тихоновна. – Гриша и Ульяша?
Ульяша – это, надо понимать, Сергевна, супруга коммунального
слесаря дяди Гриши.
– Насколько я понял – да.
– Нет, – признался Гаврила Романович, – ничего. А вы не
знаете, во сколько это произошло? Дело в том, что днем мы гуляем. Часа по два,
если позволяет погода.
