Каждый задумывается о своем. Наконец Шарль прерывает тишину:
— Мы можем доложить, что задание в принципе выполнено.
Лаборатории найдены. Триада раскрыта, ее руководители нам известны. Думаю, что,
если мы еще немножко попотрошим банкира, мы выясним и их связного, который
выведет нас на их человека в нашем отделе. Но тогда мы никогда не узнаем, зачем
были нужны наркотики Пентагону. Почему ЦРУ охотно предоставляло займы
«Ньюген-Хэнду»? Мы не сможем разоблачить шефа полиции Дурасо. Дело будет
закрыто. Так что вы предлагаете?
— Решать нечего. Мы должны продолжать расследование. —
Мигель непреклонен.
Луиджи молчит.
— А что думаешь ты? — обращается к нему Дюпре.
— Вы же знаете, что я американец, — тихо говорит Луиджи, —
но я тоже считаю — расследование надо продолжать. Я не знаю, кто вы и откуда,
но я первый буду настаивать на продолжении расследования. Я должен знать
правду. Хотя бы для того, чтобы доказать, что это клевета. Если вы мне,
конечно, верите.
Шарль согласно кивает головой.
— Тогда не будем откладывать.
Они снова переходят в комнату, где сидит Муни. Банкир,
довольно долго дожидавшийся своих «мучителей», не выдержал ожидания и заснул.
Мигелю приходится долго трясти лежащего на диване человека. Постепенно банкир
приходит в себя. Заметив Луиджи, он окончательно просыпается. Теперь он
испуганно озирается вокруг.
— Я рассказал все, что знал. Клянусь… — банкир задыхается от
страха.
— Успокойтесь. Успокойтесь, господин Муни. У меня к вам еще
несколько вопросов — и все. Вот тогда и отдохнете. Успокойтесь, — еще раз
повторяет Дюпре.
— Да, да. Я вас слушаю. Спрашивайте. Спрашивайте.
— Вы убеждены, что необработанные партии товара поступали в
распоряжение Пентагона?
— Да, — банкир судорожно кивает головой, — мне говорил об
этом Дурасо. Да и генерал Т… был в курсе всего происходящего.
— Доказательства? — коротко спрашивает Луиджи.
— Что? — От страха банкир ничего не слышит.
— Я спрашиваю, какие у вас доказательства?
— Это было одним из условий нашего договора с банком
«Ньюген-Хэнд». Иначе они не предоставили бы нам займов.
— А откуда такая уверенность, что наркотики идут именно в
США? Может быть, они оседают где-то по дороге туда?
Банкир, кажется, улыбается.
— Нет, нет, что вы. Мы контролируем весь путь. В таких
случаях нельзя обманывать. Это плохо кончается.
— Да, — мрачно замечает Дюпре, — плохо кончается. Хорошо.
Меня интересует еще один вопрос. Кто ваш связник? Как вы узнали о появлении
«голубых ангелов» в вашем районе? От кого конкретно?
Лицо банкира стало серым от страха. Очевидно, это был
единственный вопрос, которого он боялся.
— Я… я… Они убьют меня, — внезапно кричит он, — убьют!
— Это мне уже начинает надоедать, можете вы, наконец,
спокойно отвечать на мои вопросы? — Шарль хмурится. — Вы же мужчина, в конце
концов.
— Это они. Они. Люди Индзерилло вышли на связь.
— А-а, — от волнения Шарль не может вымолвить ни слова.
Луиджи и Мигель с удивлением смотрят на своего регионального
инспектора.
— Сальваторе Индзерилло, племянник самого Ди Маджо.
— Не может быть! — Луиджи поражен. — Самого Ди Маджо?
— Можете вы мне наконец объяснить, что происходит? —
раздраженно спрашивает Мигель.
— Сальваторе Индзерилло — это «босс боссов» сицилийской
мафии. Известная личность. Я его хорошо знаю. В своем роде знаменитость. Долгое
время «дела» вел его дядя — Розарио Ди Маджо. Но теперь он, кажется, на покое.
— Да, — подтверждает Луиджи, — он вышел «на пенсию». Но я и
не думал, что всеми делами сейчас заправляет его племянник.
— Вы его знаете? — Банкир больше испуган, чем удивлен.
— Конечно. Значит, это люди Индзерилло передали вам сведения
о группе «голубых», посланных в вашу страну?
— Они, — кивает головой Муни.
— Только не надо меня уверять, что Индзерилло сделал это от
большой любви к вашей триаде. — Шарль еще может шутить.
— Нет. Не от любви. Мы систематически переправляли в Италию
часть товара. На Сицилию.
— Неужели? А я всегда считал, что сицилийские лаборатории
обрабатывают товар, поступающий из «золотого треугольника», из Ливана и Турции.
— Да. Так оно и есть. Но по предложению Ньюгена мы
переправляли часть товара на Сицилию, где изготовлялся особенно чистый героин.
— Что, их уже не устраивает качество товара из «золотого
треугольника»?
— Устраивает. Но, по-моему, Индзерилло решил утаить часть
доходов от других боссов. Для этого ему, видимо, нужны были неучтенные партии
товара. А весь товар из «золотого треугольника» строго контролируется «отцами
семейств». Утаить что-либо совершенно невозможно.
— Как вы думаете, ЦРУ знает об этом проекте Индзерилло?
— Не знаю.
— А кто возглавляет семейство, непосредственно
контролирующее ваши отношения?
— Джованни Ди Перри.
— Храбрые люди, — Дюпре повернулся к Гонсалесу, — ты
представляешь, насколько храбрые? Если другие семейства пронюхают об этих проектах,
им придется очень плохо.
— Догадываюсь.
— А если сицилийская мафия пронюхает, что мы интересуемся
ею? — мрачно спрашивает Минелли.
— Тогда и нам придется несладко, — соглашается Шарль, — но
до этого еще далеко.
«Тихий район», — вспоминает Гонсалес где-то услышанную
фразу.
— Пошли, — предлагает Дюпре, — можете отдыхать, — обращается
он к Муни, — теперь вас не потревожат.
— Вы гарантировали мне жизнь, — напоминает банкир.
— Да, да, конечно. Помню, — устало соглашается Шарль, уже
выходя из комнаты.
Луиджи с Мигелем идут следом. Гонсалес собственноручно
защелкивает за собой дверь.
— Ну что, ребята? Приятная перспектива. Хотите познакомиться
с сицилийской мафией? — Шарль шутит, но лицо почему-то у него очень серьезное.
— Я лично против. Не люблю знакомиться с чужими людьми, —
Мигель пытается продолжить в том же тоне, но умолкает, понимая, что теперь не
до шуток.
— Что будем делать? — Луиджи смотрит в упор на своих
товарищей. — С одной стороны — Дурасо, Пентагон, «Ньюген-Хэнд», с другой —
сицилийская мафия. Целый букет.
