— Говори, собака! — Луиджи пнул лежавшего ногой. — Говори.
— Я… я… — банкир пытался что-то пролепетать. — Я… ничего не
знаю.
Страх перед мафией оказался сильнее страха смерти.
— Не знаешь, не знаешь, — долго сдерживаемое нетерпение
Луиджи, его гнев, накопившийся в нем за все эти дни после убийства Роже и
Моррисона, прорвались сегодня, — не знаешь, не знаешь, — повторял он как
сумасшедший и с размаху бил ногами лежавшее перед ним тело, уже не разбирая,
куда бьет и что он, собственно, хочет. Один из ударов его тяжелого ботинка
пришелся прямо в пах, и лежавший банкир скорчился от дикой боли.
— Успокойся! — Видя, что дело заходит слишком далеко, Мигель
попытался оттащить Луиджи. — Все! Хватит!
Ему с трудом удалось вывести рассвирепевшего не на шутку
Луиджи в другую комнату.
— Да сядь ты, успокойся. — Мигель толкнул Луиджи на стул. —
Садись.
Постепенно Минелли пришел в себя.
— Сукин сын, — пробормотал он тихо, — у Марселя осталось
двое детей. Я видел их фотографии.
Гонсалес промолчал.
— Сигареты есть? Ах да, ты же не куришь, — вспомнил Луиджи,
— черт, забыл свои в машине.
Мигель, наполнив стакан водой, протянул его Луиджи.
— Выпей.
— «Успокойся»… — Минелли залпом выпил весь стакан. —
«Успокойся». Скажи, Мигель, только правду, у тебя есть дети?
— Нет. Я не женат.
— А у меня двое — мальчик и девочка. Представляешь, из-за
такого вот подонка они могут остаться без отца. А Марселю залили лицо свинцом.
— Он помолчал немного и тихо сказал: — Ты извини меня, я, кажется, сорвался.
Трудно все это. Мерзко.
— Ладно, — решил Мигель, — сиди здесь. Я уж сам как-нибудь
справлюсь с этим банкиром. Думаю, теперь он будет разговорчивее.
Войдя в комнату, где лежал Муни, Мигель услышал тихие стоны.
Очевидно, банкир был в сознании. Он принес в кувшине воду и выплеснул ее в лицо
лежавшему на полу банкиру. Господин Муни зашевелился, слабо застонал. Мигель
принес еще один полный стакан и, наклонившись, приподнял голову банкира. Зубы
мелко застучали о стекло, послышались судорожные глотки. Гонсалес зашел сзади,
поднял тело и перетащил его на диван. Во время этой процедуры раздавались лишь
слабые стоны банкира. Приглядевшись, Мигель заметил, что тот плачет.
— Ну, ну… Не стоит. Это только аванс, — мрачно предупредил
Гонсалес. — Конечно, мой товарищ переборщил, но и вы хороши. «Ничего не знаю,
ничего не знаю». Я, например, из-за вас в тюрьме сидел. И меня чуть не убили. А
ведь это ты, ты приказал меня убить. Да за одних только наших ребят мы должны
растерзать тебя по кусочкам. А мы еще нянчимся, уговариваем тебя.
Банкир постепенно приходил в себя.
— Я не отдавал приказа о вашей смерти.
— И не стыдно? Это уже ложь. Вот видишь, мы еще не успели
приступить к разговору, а ты уже нам заливаешь.
— Но я действительно не отдавал такого приказа. Я только
просил проверить, кто вы и что вам известно.
— Почему тогда меня решили убрать?
— Это Хюргорнье. Он настоял на вашей ликвидации.
— Ну и фамилия. Кто это такой?
— Старший следователь. — Банкир слабо застонал. — Еще воды,
пожалуйста, немного воды.
Мигель принес еще один стакан. Подождал, пока господин Муни
выпьет воду, и спокойно продолжил:
— Значит, так. Выхода у вас нет. Пока вы все не расскажете,
вы отсюда не выйдете. А когда расскажете, я не дам за вашу жизнь и цента. Но
это потом. Если вы будете молчать, то и тогда я не дам за вас ничего. Только
ваша смерть в этом случае произойдет гораздо раньше, чем вы думаете. Мое
предложение таково: вы рассказываете нам все, что знаете, а мы, со своей
стороны, обещаем вам жизнь, разумеется, в пределах наших возможностей. Хотя
скажу вам откровенно — мне лично очень хочется собственноручно пристрелить вас.
И если я пока сдерживаюсь, то это вовсе не из человеколюбия и уж тем более не
от большой любви к вам. Мне нужно знать все о вашей триаде. Все. Тогда я могу гарантировать
вам жизнь. Подумайте. Цена не столь уж плохая. Деньги у вас, конечно, есть. Вы
наверняка сможете ими воспользоваться. По существу, мы даже спасем вас,
предоставляя возможность выйти из игры. Принимаете мое предложение?
Банкир попытался выпрямиться.
— А если нет?
Неожиданно в руках у Мигеля блеснул пистолет.
— Тогда все ясно. Я могу дать вам только одну минуту.
Господин Муни колебался.
— Вы точно гарантируете мне жизнь?
Мигель улыбнулся.
— А я мог бы и не говорить этого. Но раз сказал, то
гарантирую.
Банкир помолчал.
— Итак, мой первый вопрос. Кто такой Хюргорнье?
— Это старший следователь военной полиции. Он является одним
из руководителей нашей организации «Черные мечи», — банкир говорил через силу,
словно ему не хватало воздуха.
— Сколько членов насчитывает ваша организация? Ее структура?
— Около пяти тысяч человек. У каждого свой порядковый номер.
Во главе стоит специальный совет из пяти человек. Я член этого совета.
— А кто еще?
— Хюргорнье… — банкир запнулся.
— Дальше, дальше, — подбодрил его Мигель, — рассказывайте.
— Полковник Мархаэн — руководитель специального отряда
военной полиции. Он отвечает за наши операции на Калимантане. Генерал Т…,
[15]
руководитель совета. Он решает, кому и куда направлять товар. Я отвечаю за финансовую
сторону. Мархаэн возглавляет отряд, обеспечивающий безопасность товаров на
местах их сосредоточения. Хюргорнье отвечает за работу организации здесь, на
Яве.
— Кто является пятым членом совета?
Банкир колеблется, затем, словно не решаясь, называет
фамилию. Мигель откровенно поражен.
— Он сам состоит членом вашей организации?
— Да, — подтверждает банкир, — это действительно он. И
именно с его помощью мы впервые начали переправлять наркотики не только в
азиатские районы, но и в Мексику, Северную Америку, Европу. У нас были свои
доверенные люди в каждой стране.
— Кто, кто конкретно?
— Я… — Муни снова начинает задыхаться, — я имею дело с этими
людьми. Они сразу догадаются, что это я, и…
