Он улыбнулся, поудобнее устроил Томаса у себя на руках и поцеловал его в макушку.
— И все-таки никто не заменит тебе мать, — уверенно сказала мама.
— Знаю, ма, — ответила я, понимая, что это правда.
— Я прилечу, как только смогу… В начале июня. Когда Джереми и Лорен поженятся.
— Хорошо, ма, — ответила я. — Это будет действительно здорово. Спасибо.
— Дарси…
— Что?
— Я очень тобой горжусь.
Я просияла:
— Спасибо, ма!
— Я люблю тебя, дорогая. — Голос у нее дрогнул.
— Я тебя тоже люблю. Передай папе, Джереми и Лорен, что я их всех люблю. Мне жаль, что я не смогу приехать на свадьбу.
— Джереми поймет, — сказала она. — Мы все понимаем.
Когда мы попрощались, я задумалась над тем, что значит для нашей семьи рождение Джона и Томаса. Я произвела на свет новое поколение. Это огромная ответственность. Мои глаза наполнились слезами — кажется, уже в сотый раз с тех пор, как я приехала в больницу.
— Этот послеродовой период не шутка, — сказала я Итону, вытирая слезы рукавом халата.
Итон подошел ко мне с Томасом, и мы вчетвером разместились на кровати.
— Твоя мама собирает нас навестить? — спросил он.
От меня не ускользнуло это «нас». Я улыбнулась:
— Да. Когда Джереми женится.
— И как ты?
— Честное слово, не могу дождаться, — призналась я, удивляясь тому, как сильно мне хочется поделиться свой радостью с мамой.
Итон кивнул и покосился на меня.
— А больше никому не будешь звонить?
Могу поклясться, что он думал о Рейчел, и потому я сделала вид, что не расслышала, но Итон настаивал:
— Что? Что ты думаешь?
— Честно говоря, думаю, стоит позвонить ей, — решилась я. — Потом Аннелизе. А потом Мег и Шарлотте.
Это был правильный порядок.
— Ты уверена, что хочешь говорить с Рейчел? — уточнил он.
Я кивнула. Нельзя было выразить это словами, но каким-то непостижимым образом я понимала, что должна заключить официальное перемирие со своей бывшей лучшей подругой. Не важно, что было в прошлом и что будет в будущем. Я хотела, чтобы Рейчел узнала о рождении Джона и Томаса от меня. И потому набрала ее номер на телефоне Итона, чтобы не передумать. Пока я слушала гудки, не могла понять, что я хочу услышать — ее голос или автоответчик.
Случилось то, чего я меньше всего ожидала.
— Да? — бодро ответил Декс.
Я запаниковала, с ужасом взглянула на Итона и испуганно шепнула ему:
— Декс!
Он сделал сочувственную гримасу, энергично ткнул кулаком воздух и прошептал:
— Вперед! Давай! Попроси к телефону Рейчел.
Так я и сделала, взглянув на Джона и воодушевившись. Джон слегка причмокивал во сне. Ведь Декс — это давняя история. Из другой жизни.
Я глубоко вздохнула:
— Привет, Декс! Это Дарси. Рейчел дома?
— Привет, Дарси, — отозвался Декс. Потом помолчал, как будто ожидая какого-то подвоха с моей стороны, и наконец сухо сказал: — Она здесь.
Еще одна долгая пауза, и щелчки в трубке. Я представила себе, как он прикрывает мембрану ладонью и наставляет Рейчел, говоря что-нибудь вроде: «Не позволяй ей начать ссору».
Я вспомнила свою последнюю встречу с Дексом в нашей старой квартире и почувствовала стыд за ту уловку, которую пыталась пустить в ход. Я поняла, что вполне заслужила такое отношение к себе. Нельзя винить его зато, что он теперь так осторожничает.
— Привет, Дарси. — Голос Рейчел прерывался треском на линии. Это был голос, который я слышала чуть ли не ежедневно в течение двадцати пяти лет. Удивительно, насколько знакомым и в то же время чужим он показался мне теперь.
— Привет, Рейчел… У меня… я хочу кое-что тебе рассказать, — пробормотала я, и сердце у меня бешено забилось. — Прошлой ночью я родила. Двух мальчиков.
— Поздравляю, Дарси! — Голос у нее был дружелюбный и искренний. — Я так рада за тебя!
— Спасибо.
— Как их зовут?
— Джон Ноэл и Тома с Итон.
— Мне очень нравится. — Она помолчала. — В честь Итона?
— Да, — ответила я, задумавшись, сказал ли ей Итон о том, насколько мы стали с ним близки. Если нет, она может подумать, что я пытаюсь посягнуть на ее статус ближайшей подруги Итона. Именно так и поступила бы прежняя Дарси, и мне снова стало стыдно. Но все-таки я удержалась и не стала объяснять, почему именно эти имена были самыми подходящими. Вместо этого просто выложила ей все основные данные.
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила она.
Я ощутила облегчение.
— Хорошо. Роды были не очень тяжелые. Я жутко устала, но когда мне задают этот вопрос, то сразу становится еще хуже.
Я засмеялась, но Рейчел осталась серьезной. Она поинтересовалась, приедет ли ко мне мама.
— Да, да! Мы только что разговаривали. Ты — второй человек, которому я звоню.
Мне хотелось, чтобы она узнала об этом. Своего рода извинение с моей стороны. Я еще не была готова к окончательному восстановлению нашей дружбы, но пусть Рейчел поймет: я сожалею о случившемся.
После долгого молчания она сказала:
— Я действительно очень рада, что ты позвонила, Дарси. В последнее время я столько о тебе думала. Все гадала, как у тебя дела.
— Да, я получила твое письмо. И одеяльца. Они просто замечательные! Мне очень понравились! Спасибо!
— Ты такая милая, — расчувствовалась она.
— А как у тебя дела? — спросила я, поняв, что не могу распрощаться с ней просто так. Мне хотелось узнать больше.
— Хорошо. Все хорошо. — Рейчел слегка заколебалась.
— У тебя что-нибудь изменилось? — спросила я, имея в виду и Декса, и все остальное.
— Ну… Я наконец, вернула ссуду… бросила работу. Теперь я юрисконсульт в бруклинской организации по борьбе со СПИДом.
— Здорово! Я знала, что у тебя все должно быть хорошо.
— Да. Слава Богу! Так приятно, что больше не надо беспокоиться об уплате процентов… И эта перемена мест не так уж плоха.
Я была уверена, что она специально избегает разговора о Дексе, и, немного помолчав, спросила:
— А как у вас с Дексом?
Мне хотелось продемонстрировать ей, что нынешний порядок вещей меня совсем не тревожит. И хотя все еще было странно представлять их вдвоем, я действительно воспринимала это спокойно. Как можно завидовать чужой радости, когда чувствуешь себя абсолютно счастливой?
