Итон заметил мою оговорку и поднял бровь.
— «Переехала ко мне»?
— Я имею в виду — приехала погостить, — поправилась я и быстро сменила тему, иначе бы он начал расспросы и неминуемо обнаружил, что у меня билет в один конец. — В следующий раз мне скажут, какого пола будет ребенок. Но я знаю, что это девочка.
— Почему? — спросил Итон, когда к нам подошла официантка с подносом.
— Просто мне так кажется. Надеюсь, что это будет девочка. В последнее время я разочаровалась в мальчиках. Кроме тебя, разумеется. Ну и голубых, конечно.
Он засмеялся.
— Но, ведь ты же не гей? — спросила я. Мне показалось, что сейчас самое время внести ясность.
— Нет. — Он улыбнулся и потряс головой. — Ты действительно так думала?
— Но ведь у тебя нет возлюбленной, — сказала я, а мысленно добавила: «И тебя никогда не тянуло ко мне».
Итон снова засмеялся:
— Возлюбленного у меня тоже нет.
— Славно сказано… У тебя хороший вкус, ты столько всего знаешь об искусстве. Я подумала, что, может быть, Бренда отбила тебе охоту к женщинам.
— Она не отбила мне охоту ко всем женщинам.
Я пристально взглянула на него, но так и не смогла понять, что я сказала не так.
— Я тебя обидела?
— Нет, — ответил Итон, намазывая булочку маслом.
— Слава Богу, — выдохнула я. — Мне бы не хотелось огорчить своего самого лучшего друга.
Я ждала, что он будет польщен, может быть, даже скажет: «Ты тоже мой самый лучший друг». Но Итон просто улыбнулся и стал жевать булочку. После чая мы вышли на Кенсингтон-стрит и отправились к метро.
— Мы поедем на метро? — ужаснулась я. — А почему не на такси?
Я не любительница ездить в нью-йоркской подземке — всегда предпочитала машину и не собиралась менять свои привычки в Лондоне.
— Держи, — сказал Итон, сунув мне розовый билетик. — И не потеряй. Он понадобится на выходе.
Я сказала, что мне это кажется глупостью.
— Уверена, что огромное количество людей куда-нибудь денут свой билет во время поездки, и тогда перед выходом образуется настоящий затор.
Итон сунул билет в щель, вынул его, прошел через турникет и стал спускаться по лестнице. Я последовала за ним и оказалась на очень холодной, открытой со всех сторон платформе.
— Здесь дует, — сказала я, потирая руки. — Почему у них нет закрытых платформ?
— Хватит ныть, Дарси.
— Я не ною. Просто сегодня морозный день.
Итон поднял воротник своего шерстяного джемпера и взглянул на пути.
— Подходит поезд, — сказал он.
Вскоре после того, как мы сели, женский голос с очень приятным британским акцентом объявил следующую станцию.
— А здесь предупреждают, чтобы смотрели под ноги при выходе из вагона? — поинтересовалась я. — Или нет?
Итон улыбнулся и объяснил, что это говорят только в том случае, если между вагоном и платформой значительное расстояние.
Я взглянула на схему метрополитена у нас над головами и спросила, куда именно мы едем.
— На Чаринг-кросс, — сказал он. — Мы вышли из дому, чтобы заполнить некоторые пробелы в твоем образовании, включая Национальную галерею. Знаю, ты не большая поклонница музеев, но крепись. Тебе предстоит познакомиться с Тернером, Сера и Боттичелли вне зависимости от того, нравится тебе это или нет.
— Нравится, — честно сказала я. — Пожалуйста, просвети меня.
Таким образом, в тот день мы познакомились еще с некоторыми лондонскими достопримечательностями. Мы бродили возле памятника Нельсону в центре Трафальгарской площади, вспугивая голубей, и я слушала лекцию о том, как лорд Горацио Нельсон разгромил французов на море. (Итон был в шоке, когда я спросила: «А что, разве Англия воевала с Францией?») Мы посетили любимую церковь Итона — Святого Мартина-на-Полях — которая, по его словам, была знаменита своей благотворительностью. Потом пили чай в кафе, расположенном на цокольном этаже церкви. Затем отправились в Национальную галерею. Итон показал мне несколько своих любимых картин, и, должна признать, мне понравилось. С его комментариями картины становились гораздо интереснее. Как будто я смотрела на них его глазами, отмечая детали и оттенки цвета, которым сама не придала бы никакого значения.
Мы вернулись домой затемно и приготовили несколько необычный для Дня благодарения ужин — из лосося, спаржи и африканского кускуса. Когда мы поели и улеглись в постель, я от души поблагодарила Итона за путешествие по Лондону.
Он повернулся ко мне и посмотрел на меня как-то по-новому, очень серьезным взглядом.
— Всегда рад.
— Это был лучший День благодарения в моей жизни, — сказала я и с удивлением почувствовала, что сердце у меня забилось чаще.
Мы оба лежали с закрытыми глазами, и я мысленно вернулась к тому моменту, когда мы сиде ли в парке на скамье. Я задумалась, не ощутил ли Итон тогда точно такого же влечения ко мне. И не ощущает ли он его сейчас.
Но Итон быстро отвернулся, выключил свет и отодвинулся от меня подальше, а я сказала себе, что просто спятила. Должно быть, все эти ощущения из-за гормонов — я же, в конце концов, беременна.
Несколько минут спустя Итон тихо, чуть слышно пробормотал:
— Я тоже хорошо провел время, Дарси.
Я улыбнулась. Может быть, это не был его лучший День благодарения, но я уверена, что он будет стоить мне нескольких лишних недель пребывания в Лондоне. Во всяком случае, Итон, кажется, не собирается отправлять меня в аэропорт.
20
Спустя неделю я сказала Итону, что мне очень хотелось бы провести вечер в городе и пообщаться с людьми. Я намекнула, что он мог бы сводить меня еще куда-нибудь, кроме своего паба, и познакомить с друзьями.
— Знаешь, — сказала я, — беременной женщине, наверное, не стоит ходить по барам одной, правда?
— Полагаю, не стоит, — согласился он и неохотно пообещал, что пригласит пару знакомых поужинать с нами в субботу.
— Пойдем в какое-нибудь шикарное заведение.
— Не люблю ничего шикарного. Тебя устроит забегаловка чуть выше среднего уровня, если там можно хорошо поесть? — спросил он, потом взял сигареты и зажигалку и пошел курить.
Я не большая поклонница забегаловок как таковых, но приходилось соглашаться на то, что есть, и поэтому я беспечно крикнула вдогонку:
— Все, что хочешь! Только пригласи своих самых крутых друзей. И предпочтительно — мужского пола.
В субботу вечером я нарядилась в свои любимые джинсы (они все еще сходились у меня на животе), шелковый жакет цвета слоновой кости, надела новые легкие кожаные туфли и великолепные турмалиновые серьги.
