— Привет, Декс! — сказала я улыбаясь. — А ты рано.
Декс сделал гримасу и сунул бумаги в портфель. Потом щелкнул замочком, встал и посмотрел мне прямо в глаза.
— Привет, Дарси.
— Идем, — сказала я, направляясь к лестнице самой соблазнительной походкой, на которую только была способна. Декс обычно страшно злился, когда я вызывала лифт, чтобы проехать три этажа, так что надо показать ему, что не только он изменился.
Он молча поднялся за мной и остановился в ожидании с мрачным выражением лица, пока я отпирала дверь. Я шагнула внутрь, а он остался на пороге.
— Как? Ты не собираешься войти? — спросила я, направляясь к дивану.
— Где мои вещи? — сказал он, не сделав больше ни шагу.
Я закатила глаза.
— Ты что, не можешь войти и присесть? Я хочу минутку с тобой поговорить.
— У меня планы на девять, — сказал он.
— Сейчас только восемь.
Декс нервно осмотрелся. Потом вздохнул, прошел в квартиру и примостился на самом краешке дивана, поставив портфель между ног. Я вспомнила, как в былые времена он плюхался на диван, сбрасывал ботинки и откидывался назад. Здесь мы съели бесчисленное количество ужинов, посмотрели сотни фильмов и телепередач, занимались любовью… А теперь Декс явно чувствовал себя неловко. Зловещий признак.
Я улыбнулась, пытаясь поднять ему настроение.
— Прекрати разыгрывать спектакль, Дарси. Мне надо идти.
— Куда?
— Не твое дело.
— У тебя свидание с Рейчел? Как вообще у вас с ней дела? — спросила я, надеясь услышать в ответ, что их связь была случайной — уязвленное самолюбие и все такое, но теперь они даже не встречаются. Декс сказал:
— Давай не будем играть в эту игру и расспрашивать друг друга про дела, как будто мы друзья.
— И как это понимать? — спросила я.
— Что именно?
— Насчет друзей.
— Мы больше не друзья, — повторил он.
— Мы с тобой встречались целых семь лет, а теперь даже не друзья? Так? — спросила я.
Он не отступил:
— Именно так.
— Ладно. Но даже если мы не друзья, разве ты не можешь мне сказать, встречаетесь вы с Рейчел или нет? Это что, так страшно? — Я помолчала, молясь в душе, чтобы он ответил: «Не смеши меня, между мной и Рейчел ничего нет, а тот случай, который произошел…», или еще лучше — «…почти произошел…». Может быть, их гавайский загар мне всего лишь померещился?..
— Не страшно, — сказал Декс. — Просто мне кажется, что будет лучше, если мы не станет обсуждать свою личную жизнь. — Он держал свой портфель за ручку и раскачивал его из стороны в сторону.
— Почему? Я переживу. А ты что, нет?
Он тяжело вздохнул, покачал головой и сказал:
— Хорошо. Если ты настаиваешь, у нас с Рейчел все хорошо. Просто отлично.
— Так вы действительно встречаетесь?
— Вот видишь. Именно поэтому я не хочу обсуждать с тобой мою личную жизнь, — сказал Декс, потирая подбородок.
— Прекрасно! — фыркнула я. — Тогда забирай свои вещи. Они в спальне. Помнишь, где это?
— Принеси их. Я подожду здесь.
— Декс, пожалуйста. Идем со мной. — Нет, — сказал он. — Я туда больше не пойду. Я вздохнула и отправилась в спальню, где так надеялась соблазнить его после пары бокалов вина. Теперь ясно, что этому не суждено было случиться. Поэтому я взяла обувную коробку, вывалила туфли прямо на кровать и принялась рыться в ящиках стола, пока не нашла несколько карт округа Колумбия, где жил его отец, и несколько буклетов — инструкций к тому потрясающему калькулятору, который он купил для работы, и к стереосистеме. Я положила бумаги в коробку. Потом, чтобы добавить веса, бросила туда же фотографию в дорогой серебряной рамке, сделанную во время помолвки. Я знала, что это был один из любимых его снимков, и очень удивилась, когда он забрал все остальные и оставил этот. Вернувшись в гостиную, я сунула ему коробку и сказала:
— Вот.
— Это и есть та тяжесть, которую ты не могла поднять? — ядовито спросил он и встал, собираясь уходить.
И вот тогда я заплакала. Декс был абсолютно серьезен, когда говорил о Рейчел. Он бросает меня, чтобы пойти к ней. Сквозь слезы я попросила:
— Не уходи. Пожалуйста, не уходи.
Я просила и думала, сколько раз уже повторяла эти слова.
— Дарси, — сказал он, садясь, — зачем ты это делаешь?
— Не могу так больше, — всхлипнула я, высморкавшись. — Мне так плохо.
Он громко вздохнул:
— Ты ведешь себя так, как будто это я во всем виноват.
— Виноват.
— Ты тоже. Вспомни. — Он указал на мой живот.
— Ладно. Я тоже. Но… — Я попыталась что-нибудь придумать, чтобы задержать его еще чуть-чуть. — Но мне надо кое-что понять, прежде чем я смогу начать новую жизнь. Это последний разговор. Пожалуйста, Декс.
Он равнодушно уставился на меня. Его глаза говорили: «У тебя просто нет выбора. Я вышел из игры».
Но, тем не менее, я спросила:
— Когда именно вы начали встречаться? В тот день, когда мы расстались?
— Дарси, это совершенно не важно.
— Ответь мне. Ты ведь просто хотел утешиться? И поэтому пошел к Рейчел?
— Дарси, давай наконец, остановимся. Я желаю тебе счастья. Хочу, чтобы у вас с Маркусом все было хорошо. Разве ты не хочешь пожелать мне того же?
— Мы с Маркусом расстались! — выпалила я. К черту гордость!
Декс поднял брови, губы у него приоткрылись, как будто он хотел спросить «когда» или «почему». Но вместо этого он сказал:
— Жаль это слышать.
— Я скучаю по тебе, Декс, — сказала я. — Мне хочется, чтобы мы снова были вместе. Разве это невозможно?
Он качнул головой:
— Нет.
— Но я все еще люблю тебя. — Я взяла его за руку. — И мне кажется, что есть шанс…
— Дарси! — Он резко отодвинулся, и лицо у него вдруг стало очень строгим.
Я хорошо знаю это выражение лица. Оно означает «не испытывай мое терпение». Так было всякий раз, когда я задавала один и тот же вопрос двадцать раз.
— Теперь я с Рейчел. Прости. Никаких шансов. Даже одного на миллион.
— Почему ты такой жестокий?
— Я не жестокий. Ты должна это понять.
Я закрыла лицо руками и начала всхлипывать. А потом вдруг меня осенило. Это была ужасная, подлая мысль, но выбора у меня не оставалось. Я перестала плакать, взглянула на него искоса и с надрывом сказала:
— Я беременна от тебя.
