– Пибоди, в турнире по кручению яиц между мной и кретином Джуби на кого ты поставишь свои денежки?
– На вас, лейтенант, но я же видела вас в работе. Ауж сколько при этом было вытекших яиц… Не сосчитать.
– Верно. Где ты был, Джуби?
– Слушай, я просто вышел купить пачку сигарет. – Он отбросил лезущие в глаза волосы. Он все еще корчил из себя обиженного, но паника уже заметно проступала. – Сигареты курить никто еще не запрещал, если дома.
– Ну, значит, ты был дома сегодня днем. До того, как пошел за сигаретами.
– Ну и что? Что с вами, копами, сегодня такое? Что вы тут вынюхиваете весь день? У меня губа разбита, кровь идет. – Джуби провел по ней тыльной стороной ладони. – Я губу разбил, когда ты меня сшибла!
– Подай еще одну жалобу. Но сначала расскажи мне о других копах.
Он сплел руки на груди, отчего обвисший пивной животик сделался еще заметнее.
– Ни черта я тебе говорить не обязан.
– Ну что ж, это верно, не обязан. – Ева согласно кивнула. – Но и я не обязана тебе приказывать повернуться лицом к стене и расставить ноги шире плеч, как полагается при обыске на наличие запрещенных веществ. Зачем, когда и так видно? Пакет у тебя из кармана торчит.
Он в панике схватился за карман.
– Какой пакет?
– Ах, Джуби, Джуби… Давай забудем прошлые обиды. Ты мне расскажешь продругих копов, а я уйду и оставлю тебя наслаждаться твоими сигаретами, как ты их называешь, в тишине и спокойствии. Лады?
Его глаза прищурились, стрельнули в сторону.
– Откуда мне знать, что ты меня не подловишь на чем-нибудь? Все вы, полицейские суки, одинаковы.
– Не надо смотреть столько полицейских боевиков по телику, это вредно. Копы, Джуби, где ты их видел?
Он начал переминаться с ноги на ногу.
– Ну ладно, но только попробуй мне нагадить, я знаю одного адвоката.
– Надо же, как ты меня напугал! Ты это слышала, Пибоди? Джуби знает адвоката.
– Я прямо трясусь от страха, ботинки с ног спадают.
Он окинул обеих хмурым взглядом исподлобья, но, видимо, понял, что ему светит как минимум допрос в участке, и решил не настаивать.
– Пара выпендрежников в шикарных костюмах. Один здоровенный такой. Они вошли в квартиру Сочника. Вон там. – Джуби ткнул пальцем в дверь напротив. – Даже стучать не стали. Гребаные копы. Я услышал, как они по лестнице поднимаются, выглянул в «глазок», думал, может, это Сочник возвращается.
– Это Сочник обычно снабжает тебя сигаретами?
– Может быть. Ну, я понял, что они копы, а они сразу взяли и вошли. Это нарушение гражданских прав.
– Поразительное и впечатляющее знание законов. Опиши их.
– Да я уже говорил. Один был здоровенный. Волосы светлые. Другой – темноволосый. Черт, да я ж их на карточку не снимал! Проторчали там с полчаса и, вышли все взмокшие и злобные. Вот и все.
– Пибоди, будь добра, покажи этому джентльмену подборку наших фоток, раз уж он сам не озаботился.
– С удовольствием. – Пибоди извлекла из сумки несколько фотографий, присоединила к ним идентификационные фото Бикса и Гарнета. – Будьте любезны, мистер Джуби, взгляните на эти фото и скажите нам, узнаете ли вы здесь кого-нибудь?
– Черт бы вас побрал, копы, вы что, своих не знаете? Вот он и он. Вот эти двое вломились в квартиру Сочника и нарушили его гражданские права.
– Ты уверен?
– Я же сказал, разве нет?
– Когда ты в последний раз видел Сочника?
– Пару дней назад. Может, три. Я что – записывал?
– Хорошо. Спасибо за сотрудничество.
Джуби поспешно повернул ключ в замке и ретировался в свою квартиру, пока Ева не успела передумать.
– Взяли ублюдков, – пробормотала Ева. – Еще одна остановка. Пицца.
– Знаю, это для меня нехарактерно, но я, честное слово, не голодна. В этой жуткой дыре да еще по такой жарище есть совсем не хочется, – призналась Пибоди.
– А мы и не собираемся есть. Мы заглянем туда, где Сочник в последний раз поужинал.
– А, понятно. Слушай, а когда мы закончим, можно мне вернуться домой – душ принять и переодеться? Я давно уже чувствую себя грязной, еще до того, как мы начали рыться в этой помойке.
– Будь в моем кабинете к шестнадцати тридцати. А лучше еще раньше.
– Без проблем. И… – Пибоди демонстративно оттянула от груди прилипшую ткань блузки, – думаю, не я одна, все скажут тебе спасибо.
Как и ожидала Ева, пиццерия находилась на территории Сочника. Более того, ровно посредине между его квартирой и дырой, где он прятался.
– Как я говорила? Не самая яркая лампочка? Эта лампочка давно перегорела.
Вдоль одной из стен тянулись прилавки, прилавок был устроен и под небольшим окошком. Несколько посетителей, поедавших пиццу, скосили на нее глаза и тотчас же отвернулись. Ева буквально слышала, как от них волнами исходит облегчение, когда она прошла мимо.
– Что будем заказывать?
Женщина за стеклянным сервировочным прилавком – чернокожая, худая, с мускулистыми руками, с волосами, повязанными синей косынкой, и колечком, пронзающим левую бровь, – повела плечами, словно пытаясь прогнать боль.
– Вопросы. – Ева предъявила жетон.
– Слушайте, мне неприятности не нужны, я стараюсь держаться от них подальше. Я не употребляю. У меня дома ребенок, мне надо работать, чтобы платить за квартиру.
– Я не собираюсь создавать вам проблемы. Вы знаете Рикки Кинера? Сочника?
– Все знают Сочника.
– Кто дежурил на раздаче вчера вечером?
– Я дежурила. – Она бросила негодующий взгляд на кухню у себя за плечом. – Джи заставил меня взять позднюю смену, хотя и знает, что я плачу няне больше, чем зарабатываю за ночную смену.
– Сочник заходил?
– Да, он заходил. Взял целую пиццу. С сардинами. Это его любимая начинка. Но он никогда раньше не брал целую пиццу. Взял целую пиццу, пару бутылок пива, значит, огреб деньжат. – Она вытащила платок из кармана фартука и отерла взмокшую шею. – И он был в прекрасном настроении.
– Вот как?
– Он дал мне на чай. Мне дают на чай раз в год по большим праздникам, но он выложил пятерку на прилавок и сказал: «Это все тебе, милая Лу». Сказал, что приводит в порядок счета, закрывает лавочку и едет туда, где дует прохладный морской бриз. Накачался по самые брови. – Она пожала плечами и спрятала платок в карман. – Думаю, вы знаете, чем он занимается, но со мной он всегда был вежлив. Всегда говорил спасибо… и здесь никогда не толкал. Похоже, у него неприятности.
– Он умер, Лу.
– О! – Лу покачала головой, на мгновение опустила глаза. – Что ж, ничего удивительного, когда ведешь такую жизнь.
