– Копы много к чему имеют доступ. К украденным вещам, к конфискованным деньгам, к оружию. Копам, не способным устоять перед искушением, не место в полиции.
– Я бы возразил, что существует серая зона, но стоит ступить в этот туман, оттуда уже два шага до черной зоны. И все же: непосредственный доступ, – повторил Рорк. – Коп арестовывает уличного толкача и прикарманивает половину товара. Толкач не станет спорить по поводу того, сколько у него было при себе. Ему чем меньше, тем лучше.
– На это и существует лейтенант. Знать своих людей, наблюдать, оценивать. Это ее работа, ее долг – контролировать ситуацию. Вместо этого она заправляет преступным картелем.
– С твоей точки зрения, она предала своих людей, свой жетон и весь департамент.
– С моей точки зрения, она продажная сука иценительница. – Ева решила об этом не думать, номысль о предательстве не давала ей покоя, жгла изнутри. – А что касается конфискованного продукта, к отделу наркотиков прикреплена собственная бухгалтерия, она должна за этим следить. За конфискатом, за грузом – как он поступает, как используется в судебном процессе, как потом уничтожается. У нихдля этого свой собственный склад вешдоков имеется.
– И такая умная, предприимчивая женщина, какРене, могла рекрутировать кого-нибудь из бухгалтерии, чтобы помогали ей снимать сливки. Она пустила в ход все свои связи, свой отдел, влияние своего отца, чтобы набивать себе карманы за счет департамента. Перепродавать продукт, числящийся уничтоженным.
– Это только один способ. Есть и другой – иметь чело непосредственно с поставщиками, производителями, даже с уличными толкачами. За определенную мзду обеспечивать бесперебойное функционирование их бизнеса. Приходится выбирать, – задумчиво добавила Ева. – Лейтенантских погон не получишь, даже с папочкиным влиянием, если не будешь закрывать дела, бросать время от времени плохих парней за решетку. Она должна держать раскрываемость на высоте – аресты, ведущие к осуждению. – Она затормозила на светофоре. – Как бы ты это дельце обтяпал?
– Ну ты скажешь тоже! У меня же нет опыта управления отделом или бригадой, как у тебя.
– Ты управляешь половиной промышленности всего мира.
– О, если бы! Как бы то ни было, если бы я хотел получать долгосрочную прибыль, не одноразовое «хватай-беги», а постоянный источник дохода от этого бизнеса, я брал бы понемногу на каждом уровне. Уличные толкачи – это легко и быстро. Если правильно чередовать давление и поощрение, можно собирать такую дань с низшего уровня, что ее хватит на финансирование и разработку следующего. Уличные толкачи достают дурь у кого-то еще, если только они не автономны. И даже этим приходится работать в системе, драться за территорию или платить дань тем, кто держит поляну.
– Ей нужны рядовые солдаты. Она посылает их на улицы, чтобы страх наводили и обеспечивали верность. Ей нужны переговорщики. Надо же продвигаться на верхние уровни, так? Шесть лет? – Ева покачала головой. – У нее целая сеть. Копы и жулики. Ей нужны надежные адвокаты – вдруг кто-то из ее команды попадет в переплет? Придется их отмазывать. Наверняка кто-нибудь в прокуратуре, по крайней мере один судья.
– Ей нужны средства, – добавил Рорк. – Надо подмазывать нужные руки, есть и другие расходы.
– Дело не только в деньгах. Деньги обычно не главное, – рассудила Ева. – Ей это должно нравиться. Острота, власть, грязь, риск. Она уродует и унижает все, что защищал ее отец. До сих пор защищает.
– Возможно, дело именно в этом. Хотя бы отчасти.
– Проблемы с папочкой? Не смеши. Папа был так занят на работе, что не уделял мне должного внимания. Или он был слишком строг, слишком многого от меня требовал. В общем, любой вариант сгодится. И вот теперь я возьму свой жетон и обмажу его дерьмом. Назло ему.
– Я думаю, у нас с тобой мало сочувствия встретит проблемы с папочкой, если только они не вызваны реальным насилием и жестокостью. – Рорк понимающе накрыл ладонью ее руку. – Но не исключено, что это часть ее мотивации. И ты сможешь это пользовать.
– Как только я проинформирую командование и БВР, меня могут отстранить от дела.
– Черта с два!
Ева невольно рассмеялась.
– Ну ладно, я собираюсь драться – жестко игрязно, если понадобится, – чтобы вести это дело.Мне понадобится Мира, – задумчиво добавила Ева,вспомнив о ведущем психиатре полицейского департамента. – У нее допуск такой, что ей доверят любоедело, в том числе и это. И мне нужен Фини. Нам понадобится ОЭС. Макнаб уже в игре, но ему понадобится Финн, и не только для того, чтобы дал емуразрешение на работу, но и для реальной помощи.
Теперь она медленно ехала по страшным улицам, где фонари – если они горели – освещали груды мусора, а в тени активно совершались сделки по предоставлению дешевого секса и наркотиков.
– Это будет паршивое дело, Рорк. Не только расследование, не только скандал в прессе, когда он разразится. Но последствия? Им придется проверить все ее дела до единого, дела всех, кто втянут в аферу. Будут повторные процессы, кого-то из плохих парней придется просто выпустить, потому что сажало их гнилое правосудие, а все сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Мы ее возьмем, и автоматически распахнутся двери камер. От этого не уйдешь. За одно это я могла бы пнуть ее в задницу, когда сдеру с нее шкуру за все страхи Пибоди.
Ева остановила машину у тротуара. Парковка в этом районе – не проблема. Проблема – сохранить свою машину. Если не имеешь веса в квартале, машина исчезнет или будет раздета до костей, стоит только оставить ее на пять минут.
– Ой, совсем забыла сказать: защита работаетотлично, – повернулась Ева к Рорку. – Какой-то кретин пытался вскрыть тачку. Я стояла в каких-то пятидесяти шагах. Приземлился задницей и ушел, ковыляя. Все инструменты растерял, да так и не поднял.
Как и Ева, Рорк вглядывался в темные провалы.
– Приятно слышать, что отсюда нам не придется добираться до дому пешком.
– Изолируйся. – Ева бросила Рорку аэрозольный баллончик изоляционной жидкости, а сама включила запись.
– Лейтенант Ева Даллас и гражданский консультант Рорк, – начала она и назвала адрес. – Время и дата указаны на записи.
Это здание, скорее всего, было когда-то небольшим складом или фабрикой, переоборудованной во время перестроечного бума перед Городскими войнами. С тех пор много воды утекло, и теперь дом, скорее всего, служил жалким убежищем для мигрантов или наркопритоном. А может, и для тех, и для других.
На дверях рядом со сломанным амбарным замком висела заржавленная и порванная цепочка. Как видно, запоры тут были паршивые с самого начала, да и то это было давно.
Но внимание Евы привлек блестящий новенький замок.
– Дыра на холодную погоду, – поставила диагноз Ева. – Никто не захочет кантоваться тут жарким летом среди этой грязи и вонищи. И все же… – Она кивком указала на замок. – Кто-то врезал его совсем недавно.
