Рорк отредактировал карту. Она, как по волшебству, подчинилась его приказу.
Ева хорошо знала этот район с его бомжами, дешевыми уличными проститутками, любителями нюхать клей и ширяльщиками. Даже уличные грабители сюда не заглядывали: брать было нечего.
– Мне нравятся вот эти пять точек. Работаем расчетами по двое. Мы дадим вам машину. Неприметную, – добавила Ева и увидела, как вспыхнуло радостью лицо Макнаба.
Он пожал плечами.
– Наверно, так и надо.
– Именно так. Мы с Рорком возьмем вот эти две территории, Пибоди и Макнаб – вот эти. Если по нулям, встречаемся вот здесь, в пятом месте. Ничего не найдем – пересмотрим карту и расширим поиск. У кого-нибудь из вас вытяжное оружие при себе есть?
Получив отрицательный ответ, Ева закатила глаза к потолку.
– Придется снабдить вас и оружием тоже. В этом районе обитают не очень приятные люди. Мы должны заизолироваться. Не хочу оставить ни единого следа нашего пребывания. На месте ничего не трогать, ни с кем не разговаривать. Не задавать вопросов. Войти, осмотреть все, выйти.
– А если мы найдем труп? – спросила Пибоди.
– Выйдите, дайте мне знать и уходите. Встретимся здесь. Я получу некий анонимный звонок по поводу трупешника. Включить запись и не выключать до конца операции, а это значит, прикрутить языки и не болтать. Все записи будут предоставлены командованию и БВР. – Ева с тяжким вздохом окинула взглядом Макнаба.
– Ты не пойдешь на секретную операцию в таком прикиде. Рорк, у нас найдется что-нибудь приличное для этого психа?
– По правде говоря, твой размер ему больше подойдет.
Ева закрыла глаза.
– О боже! Похоже, ты прав.
Она нашла джинсы и черную футболку, бросила их Макнабу, после чего закрыла дверь спальни, чтобы они с Рорком тоже могли переодеться.
– Я отчасти чувствую себя виноватой, – прижалась Ева.
– Неужели?
– Меня гложет вина, потому что собиралась тебе звонить, предупредить, что сильно опаздываю, но меня отвлекли, а потом я забыла. Но я ведь почти никогда не забываю, поэтому мне кажется, на этот раз меня можно было бы и простить.
– Я не сердился и не сержусь за то, что ты не позвонила. Я никогда тебя не попрекал такими вещами, Ева.
– Не попрекал, верно. Но потому-то я и чувствую себя хреново, что ты меня не попрекаешь.
– А, так это опять я виноват.
– Да ну, заткнись.
– Вот тебе и перемирие.
– Ты тоже мог бы хоть немного почувствовать себя виноватым.
– А я не чувствую. Ни капельки. За что? За то, что с удовольствием провел вечер в компании Соммерсета и его друзей? Кстати, я тоже сегодня видел их впервые в жизни.
– Ты умеешь общаться с незнакомыми людьми, а я – нет. Да я ничего и не говорю, просто если бы я знала, не приехала бы домой со своим планом, а так – я приехала, а тут – они.
– С каким это своим планом?
– Ну… я… – Теперь Еве казалось, что все это звучит ужасно глупо. Она натянула кобуру. – Просто я подумала, что мы могли бы вместе поужинать, что ты бы меня дождался, потому что ты всегда меня дожидаешься. Ну, почти всегда. А я могла бы выбрать меню и накрыть на стол.
– Ты собиралась сама накрыть на стол? – прошептал он, почти не обращаясь к ней.
– Мы с тобой в последние недели почти не отдыхали, вот я и подумала, что мы могли бы поесть на крыше – на террасе, понимаешь? Со всеми делами – вино, свечи и только мы с тобой. А потом мы могли бы посмотреть один из этих старых фильмов, которые тебе так нравятся, только я надела бы сексуальное белье и соблазнила бы тебя.
– Так и вижу.
– И тут я возвращаюсь домой, а ты уже ужинаешь с вином и со свечами на террасе, правда не на крыше, но все равно. Но только это не мы с тобой, а у меня штаны в грязи, и в доме пара бывших уголовников… Ну, я так сначала подумала. Семейная пара, и Соммерсет небось им уже сказал, что как жена я никуда не гожусь, что я чуть не каждый день прихожу домой в перепачканной одежде или оставляю кровавые следы. И я не хотела, чтобы меня силой загоняли на чужую вечеринку, а потом еще и допрашивали с пристрастием.
– Во-первых, как жена, ты мне очень даже подходишь, а Соммерсет никогда ничего подобного не говорил. Наоборот, он сказал им за ужином, когда стало ясно, что ты опаздываешь, что ты – первый коп из всех, с кем ему приходилось иметь дело, кто работает с таким усердием и так близко к сердцу принимает интересы правосудия. – Теперь Рорк подошел к ней, взял в ладони ее лицо. – Во-вторых, у тебя был прекрасный план, мне бы он очень, очень понравился, если бы мы его осуществили. А вот теперь, как ты и хотела, я тоже чувствую себя отчасти виноватым.
Ева коснулась пальцами его запястья.
– Если мы сложим две половинки вместе, можем считать, что все по нулям. Мы оба ни в чем не виноваты.
– Договорились.
Она поцеловала его, чтобы скрепить договор, и еще минутку постояла, прижавшись к нему, а он обнял ее крепко-крепко.
– Это хорошая сделка, – решила Ева. – А теперь пошли искать мертвого ширяльщика.
Глава 4
Ева села за руль, чтобы Рорк мог продолжить поиск на карманном компьютере.
– Позволь задать тебе вопрос, – начал он. – Сколько раз тебе приходилось иметь дело с лейтенантом Оберман?
– Честно говоря, ни разу. Я о ней слышала, но наши дела ни разу не пересекались, поэтому я никогда с ней не работала. Отдел наркотиков организован совершенно по-особому. Много работы под прикрытием, часть – в глубоком подполье, часть – со сменным составом. Некоторые команды концентрируются исключительно на большой игре: импорт – экспорт, организованная преступность. Другие занимаются в основном уличными толкачами, третьи – изготовлением и распространением химикалий.
– Наверняка они где-то пересекаются.
– Верно. И хотя каждая команда организована как… Как это называется?
– Я понимаю. Замкнутая организация со своей культурой и иерархией.
– Типа того, – кивнула Ева. – Рядовые и детективы рапортуют своим старшинам, возглавляющим ячейку, а старшины рапортуют самому старшему – главе отдела.
– А это означает много политики, – подытожил Рорк. – А где политика, там коррупция.
– Возможно. Вероятно, – скорректировала себя Ева. – Хотя есть сдержки и противовесы, есть цепь инстанций. Проводятся регулярные проверки. Агентов под прикрытием, бывает, перевербовывают, или они сгорают, или получают пристрастие к товару. Поэтому их проверяют на использование и пристрастие.
– Это понятно. Они же имеют самый непосредственный доступ к товару, – заметил Рорк.
Ее это покоробило. Не сами слова, а то, что он как будто не удивлялся продажным копам и даже принимал их как нечто неизбежное. Ева знала, что так бывает. Но никогда, ни за что на свете не смирилась бы с этим.
