— Ты что, шутишь? Мне не терпится поделиться с тобой некоторыми новыми идеями по поводу моего магазина. Знаешь что? Я слышу подлетающий вертолет с последней группой туристов. Если ты еще не уснешь к тому моменту, как они устроятся, мы поговорим.
— Можешь не беспокоиться, мне кажется, я вообще больше не усну.
— Еще как уснешь. Проведешь завтра день на реке и уснешь как младенец.
Крег вышел из палатки, и она снова легла. В этой части каньона шум вертолетных винтов раздавался громче, чем обычно в скалах.
Теперь всегда, заслышав этот шум, она думала о Пэйне.
Удаляясь на вертолете от «Крегс-Хэда» и наблюдая за все труднее различимой фигурой Пэйна, Рэйни чувствовала такую тоску, что казалось, ей никогда не пережить этого.
Всхлипнув, она уткнулась в подушку.
Вертолет взлетел и устремился в сторону Лас-Вегаса. Теперь ее брат вот-вот вернется. Она была рада этому, так как нуждалась в его поддержке.
Наконец она услышала, как он снова открывает молнию на ее палатке.
— Крег, — окликнула она.
— Нет, это Пэйн.
— Крег, это не смешно.
— Согласен, — раздался знакомый голос.
Решив, что у нее начались галлюцинации, Рэйни схватила карманный фонарик.
Пэйн присел на корточки рядом с ней, и она вскрикнула.
— Тшш, дорогая.
Он закрыл ей рот поцелуем и выключил фонарик.
Рэйни не могла поверить в реальность происходящего.
— Я объясню все позднее, а пока ты должна только знать, что я свободен
Диана дала нам свое благословение. А теперь иди ко мне и дай мне тебя обнять.
Сердце у нее лихорадочно забилось, когда он спустил молнию на ее спальном мешке и заключил ее в свои объятия.
— Рэйни… — прерывистым голосом выдохнул он, покрывая ей поцелуями лицо и шею, — я так ждал этого момента.
— Я тоже, — призналась она.
Она подставила ему губы, и голова у нее пошла кругом от его жадного, горячего поцелуя.
Рэйни застонала, с каждым ее стоном он целовал ее все более страстно, пока они не превратились в единый пульсирующий организм.
Рэйни прижалась к его крепкому телу и обвила его руками и ногами. Ее губы блуждали по такому незабываемому лицу, которое она видела в своих снах. Теперь она могла позволить себе наяву то, чего так жаждало ее сердце.
— Я люблю тебя, — шептала она лихорадочно.
Он обхватил ладонью ее затылок, неистово целуя, потом с силой притянул ее к себе.
— Я так люблю тебя, что даже не знаю, есть ли слова, чтобы передать то, что я чувствую.
— Это те самые слова, которые я жажду услышать, мне не нужно других.
Она услышала, как он резко втянул воздух.
— Выходи за меня, Рэйни, я не могу жить без тебя.
— А я бы тебе и не позволила.
Они снова жадно прильнули друг к другу.
— Ты допустил ошибку, когда влез в эту палатку.
Я уже привыкла к тому, что ты рядом, — призналась она, когда он дал ей наконец возможность перевести дух. — Есть вероятность, что ты не выйдешь отсюда живым.
Он уткнулся лицом ей в затылок.
— От тебя так чудесно пахнет, тебя так приятно касаться. Мне нравится смотреть на тебя. Все в тебе просто чудо.
Молниеносным движением он перевернул ее так, чтобы видеть ее лицо. Полная луна светила ярко, и они хорошо видели друг друга.
— Сейчас я не могу разглядеть, какого цвета у тебя глаза, могу только сказать, что они темные.
Сейчас ты похож на моего Сказочного Принца.
Его белозубая улыбка ослепила ее, она еще никогда не видела его таким.
У нее перехватило дыхание.
— Что случилось, дорогая?
— Ничего. Просто я вспомнила, что почувствовала, когда закончила рисовать обложку к «Манхэттенскому аристократу».
Он поцеловал ее в кончик носа.
— И что же?
— Ты был воплощением моей мечты, которая ожила на куске холста. У тебя были темно-каштановые волосы и нордические синие глаза, которые, казалось, видели то, чего никто другой не мог даже представить. Черты лица свидетельствовали о напряженной работе, жертвах и триумфах. Под твоим деловым костюмом угадывались тело и осанка завоевателя, того, кто стремится осваивать новые горизонты. Но ты был мужчиной, которого еще не изменила любовь женщины… Когда ты улыбнулся мне сейчас, я поняла, что это была та составляющая, которой не хватало. Ее не хватало тогда, когда ты был с Дианой, но я не хотела сознавать это.
Если бы мне пришлось рисовать тебя сейчас, ты бы выглядел совсем по-другому.
— Потому что я стал другим. — Голос у него дрогнул. — Ты преобразила меня так, что я сам себя не узнаю. Рэйни… — воскликнул он, — я не хочу плыть завтра по реке.
— Я тоже.
— Я хочу как можно скорее познакомиться с твоей семьей.
— Мы поедем ко мне утром, и я представлю тебя родителям. Моя мама уже давно твоя поклонница. Папа будет в восторге оттого, что я нашла наконец любовь всей моей жизни.
Он привлек ее к себе властным движением, от которого ее бросило в дрожь.
— Ты никогда не бывала с мужчиной?
— Нет, я ждала своего единственного.
— О, Рэйни… — Он то отстранял, то притягивал ее к себе. — Поскольку я не знаю, сколько еще смогу ждать, пока сделаю тебя своей, нам надо пожениться как можно скорее. Из уважения к Диане и ее семье я хотел бы, чтобы все прошло скромно.
— Я тоже. Я всегда хотела, чтобы церемония проходила в нашей семейной церкви. Время самое подходящее. Крег будет здесь послезавтра.
— Тогда у моих родственников будет время, чтобы прилететь сюда. Кэтрин будет вне себя от радости.
— Она обожает тебя, Пэйн. — От волнения у нее сжалось горло. — Пэйн, расскажи мне о Диане.
— Представляешь, она взяла «Манхэттенского аристократа» с собой. Когда я во вторник утром вернулся в квартиру, она читала его и ждала меня.
— О, дорогой. — Жгучие слезы заструились у нее из глаз. — Я боялась, что, если она когда-нибудь заглянет в эту книгу, ей станет больно.
— Не то слово, она была просто раздавлена чувством вины.
Несколько минут Рэйни лежала и с удивлением слушала его рассказ о том, как Диана предоставила ему свободу и попросила прощения.
— Я буду молиться о том, чтобы Диана снова смогла ходить.
— Мы оба будем.
— Я обязана Диане жизнью, она отпустила тебя, подарив нам жизнь, — воскликнула Рэйни.
— Она сказала то же самое о тебе. Благодаря твоим картинам она захотела снова ходить и любить.
