Гриль поднял вверх свою большую, покрытую рыжими волосами, руку:
— Я не желаю, чтобы меня вовлекли в спор на эту тему.
— Я тоже, — заметил Кэрд, посматривая по сторонам. — Просто я…
— Ничего, ничего. Как я сказал, нам позволено делать, что завещал нам Господь. Мы соблюдаем Субботу. Она начинается с наступлением сумерек вечером в пятницу и заканчивается через сутки, в Субботу вечером.
— Я понимаю, — сказал Кэрд.
— Да, да, но вряд ли вы понимаете, насколько важно для нас соблюдать древние традиции, выполнять Закон предков. Закон. Не какие-то там правительственные нормы. Наш древний Закон.
— Но вам же разрешены ваши Субботы.
Гриль опустил портфель и поднял вверх палец.
— Да. Но мы не можем придерживаться старинного и священного для нас календаря. Вместо того, чтоб перемещаться во Времени в горизонтальном направлении, как это было в прежние века, мы живем в вертикальном измерении. Прошлый раз День Отдохновения пришелся на Понедельник, а не в Субботу. Вернее говоря, так было бы, если бы мы следовали государственным законам.
— Мне кажется, я знаю, что вы сейчас скажете. Очень трудно…
— Пожалуйста. Скоро пойдет дождь. Ведь я вел себя с вами вежливо. А вы для меня не более чем незнакомец, взявшийся невесть откуда и который, надо думать, очень скоро исчезнет так же, как появился. В никуда…
(«Вот это правда!» — подхватил Чарли Ом.)
— …вы даже не раскрыли мне, кто вы такой и почему вы здесь. Я же прошу вас всего лишь об одном: не надо меня перебивать.
— Хорошо, — согласился Кэрд.
(«Органики идут!» — прошептал Ом.)
Кэрд быстро посмотрел по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Ом просто хотел, чтобы он был настороже.
— Мне совершенно не по душе идея соблюдать Субботу в те дни, которые не имеют к ней ни малейшего отношения. Почему я должен праздновать в Понедельник, а не так, как это должно быть и как завещано нам предками…
(«Этот человек столь же легкомыслен, как и ты, Кэрд», — сказал Ом.)
— …но я подчинялся государству и раввинам. Они всегда говорили, что так или иначе, независимо, приходится праздник на Субботу или нет, он все равно происходит на седьмой день. Но мне такое объяснение было не по душе. А потом, однажды, читая книгу, написанную очень мудрым человеком, хотя и он иногда ошибается и бывает предвзятым, я натолкнулся на одну мысль, которая глубоко затронула меня.
— Это был Церинтус?
Гриль от удивления быстро-быстро заморгал.
— Откуда вы это знаете?
— Неважно. Прошу прощения, что снова перебил вас.
— На самом деле автором этой книги был псевдо-Церинтус, некто подделывавшийся под него. Ученые еще раньше установили, что некоторые из книг, приписываемых Церинтусу, на самом деле сочинены другим человеком, имя которого неизвестно и которого для удобства называли просто псевдо-Церинтусом. Я же, однако… — в этот момент вид у Гриля был очень довольный, — …смог доказать, что Церинтус и псевдо-Церинтус — на самом деле одно и то же лицо. Его стиль, когда он выступал в качестве своего анонимного двойника, отличался от оригинального потому, что в этих случаях он писал, находясь под впечатлением Шехина [Шехина — («пребывание») в религиозно-мифологических представлениях иудаизма одно из имен Бога, выражающее идею его присутствия в мире].
— Под впечатлением чего?
— Присутствия Бога или света, который отбрасывает Он. Таргумиты [таргумы — переводы книг Библии на арамейский разговорный язык] использовали этот термин…
— Неважно, — прервал его Кэрд. — Какая же мысль так сильно затронула вас?
(«Церинтус и псевдо-Церинтус, — прокомментировал Боб Тингл. — Прекрасно. Еще один шизофреник. Ты что думаешь, у нас и для него место найдется? Входите, пожалуйста, наш родственник — мудрец, пророк и психопат».)
(Не остался в стороне и Ом: «Никак не могу поверить в то, что мы все стоим на открытом месте, обсуждая теологические проблемы и вопросы стилистики в то время, как опускается гроза и вот-вот нагрянут органики».)
— Церинтус, — продолжал Гриль, — верил, что мир создали ангелы. И один из ангелов передал евреям их Закон, который был несовершенен.
В этом он, несомненно, ошибался. Закон евреям достался от Шехина, а он несовершенных законов не раздает. Особенно, если дело касается избранного Им народа.
Однако псевдо-Церинтус, вдохновленный Шехиной, написал, что, если вначале Закон и был несовершенным, впоследствии евреи устранили его недостатки. Их упрямство в приверженности своему Закону, своим традициям, несмотря на все, связанные с этим наказания и лишения, их высокая выживаемость, невзирая на многочисленные обстоятельства, под воздействием которых они давно уже должны были исчезнуть с лица Земли, доказали, что они подчиняются совершеннейшему Закону. После этого пассажа псевдо-Церинтус объявил о том, что Церинтус глубоко заблуждается и по всей очевидности не слишком умен. Он упоминает о нескольких письмах, которые он послал Церинтусу, пытаясь разъяснить ему его ошибки. Ни одно из писем не было обнаружено…
Упали первые капли дождя, крупные и редкие. Ветер норовил сорвать с Кэрда шляпу. Прозвучали раскаты грома, и со всех сторон на длинных светящихся ногах качались молнии.
— Вы хотите сказать, — громко, чтобы его можно было услышать, произнес Кэрд, — что решились стать дэйбрейкером для того, чтоб иметь возможность соблюдать букву Закона?
— Буква — это душа сути! — прокричал Гриль.
Он помолчал, просветленный.
— Кроме того, была еще одна причина. Довольно веская, хотя и не настолько, чтобы она сама по себе могла заставить меня стать дэйбрейкером. Она просто соединилась с моим желанием провести хоть один раз Субботу так, как ее следует проводить.
Я — человек. Я сын того народа, который всегда составлял единое целое с ритмом Природы, как то и завещал нам Господь. Бесчисленные поколения наших предков с момента зарождения рода человеческого наслаждались тем, как медленно и постепенно разворачивается, набирая силу, каждое следующее время года. Они принимали этот феномен как нечто само собой разумеющееся, позабыв о том, что это — один из многих даров Божьих. Но Новая Эра… Новая Эра!.. они устранили нормальное течение времен года! Они сжали их, разрушили!
Весна — этот взрыв зелени — приходит и уходит за несколько дней! Лето… лето всего лишь короткая горячая вспышка! Слишком мало лета. Я вижу только палящие дни и никакой прохлады! А осень. Разве она, как положено, медленно окрашивается в свои великолепные цвета? В переходе от одного цвета к другому она уподобилась женщине, примеряющей разные платья! Сегодня все еще зелено, а завтра я уже вижу полностью оформившиеся цвета, весь спектр, а потом, на следующий день — все кончено, все мертво! Можно даже запросто вообще пропустить снег, это божественное покрывало!
