– Ну, почему же? Прекрасно помню. Эй, мистер Дассет…
– Что, малыш?
От нахлынувших воспоминаний глаза его затуманились, а
зубочистка слегка вздрагивала во рту.
– Снимите руку с весов.
– Что-что? – В легком недоумении он уставился на тарелку
весов, где, рядом с гамбургерами, покоились его пальцы-сардельки. – Ах, да…
Извини, задумался о твоем брате, упокой, Господи, душу его. – Он убрал ладонь с
весов, и стрелка тут же прыгнула вниз на добрых шесть унций. Пришлось-таки ему
доложить еще гамбургеров. – Ну, хорошо, держи, – сказал он, протягивая мне
пакет. – Посмотрим, что тут у нас получилось… Три фунта гамбургеров – доллар и
сорок четыре цента, рулет – двадцать семь, четыре воды – сорок, плюс открывалка
за два цента. Итого… Он пощелкал костяшками счетов, -два двадцать девять.
– Тринадцать, – возразил я.
Нахмурившись, он медленно поднял на меня глаза:
– Что ты сказал?
– Два тринадцать. Вы неправильно посчитали.
– Ты что, малыш…
– Вы неправильно считаете, – повторил я. – Сначала вы
собирались меня обвесить, мистер Дассет, а теперь хотите обсчитать? У меня была
мысль оставить вам несколько центов чаевых, однако, теперь я, наверное, от
этого воздержусь.
Я выложил перед ним ровно два доллара и тринадцать центов
мелочью. Он хмуро посмотрел на деньги, затем на меня. Лоб его пересекли
глубокие морщины.
– Да ты в своем уме, молокосос?! – В тоне его звучала
неприкрытая угроза. – Считаешь себя чересчур умным, да?
– Не чересчур, сэр, а в самый раз. И я вам не молокосос. Что
бы сказала, интересно, ваша собственная мамочка, узнай она, что ее сыночек
обсчитывает, как вы говорите, малышей?
Он чуть ли не в лицо швырнул мне пакет. Бутылки с «кокой»
сердито зазвенели. Физиономия его побагровела, и он заорал:
– Вон из моего магазина, молокосос! Смотрите, какой умник
нашелся! Сукин ты сын, не вздумай появиться у меня еще раз – вышвырну к чертовой
матери, так и знай!
– Успокойтесь, не появлюсь, – парировал я, направляясь к
двери. Жара за ней стояла несусветная. Солнце, хоть и давно перевалило
полуденную отметку, продолжало палить нещадно. – И непременно прослежу за тем,
чтобы ни один из моих друзей – а их у меня где-то с полсотни – никогда не сунул
нос в вашу парашу.
– Ублюдок! – завопил Джордж Дассет. – Брат твой не был
таким!
– Да пошел ты…
Указав точный адрес, я выскочил на улицу. Дверь за мной с
пушечным выстрелом захлопнулась. Вдогонку я услышал:
– Ну, погоди, гаденыш, как только я тебя еще увижу, к
чертовой матери башку оторву!
Не переставая хохотать, хоть, честно говоря, сердце у меня и
колотилось, я добежал до ближайшего пригорка и только тогда перешел на шаг,
поминутно оборачиваясь: черт его знает, вдруг он погнался за мной на машине,
или еще что…
Он, однако, не стал гнаться, и очень скоро я добрался до
ворот свалки. Сунув пакет за пазуху, я перелез через ограду, спрыгнул на другой
стороне, и тут увидел то, что мне уж совершенно не понравилось: возле лачуги
Майло Прессмана стоял его потрепанный «бьюик» 1956 года. Значит, Майло уже
явился на работу, и если меня угораздит напороться на него, тогда пиши пропало.
Пока что ни его, ни вселяющего ужас Чоппера нигде не было видно, к тому же
конура монстра располагалась в дальнем конце свалки, и тем не менее я уже
пожалел, что перелез через ограду – ведь мог же обойти свалку стороной. Как бы
то ни было, лезть обратно теперь еще опаснее: Майло может запросто меня
заметить и спустить свое чудовище с цепи.
В голове у меня слегка помутилось от страха. Стараясь
выглядеть как можно невиннее – будто свалка и есть мой дом родной, – я не
торопясь направился к той части изгороди, за которой виднелись железнодорожные
рельсы.
Футах в пятидесяти от загородки, когда мне начало уже
казаться, что на сей раз пронесло, я вдруг услышал крик Майло:
– Эй! Эй, парень! Ты что тут делаешь? Ну-ка, сейчас же
отойди от загородки!
Мне бы послушаться его, однако страх наоборот погнал меня к
изгороди так, что только пятки засверкали. По ту сторону решетки я заметил
обеспокоенные лица Верна, Тедди и Криса.
– А ну вернись! – орал мне вслед Майло. – Вернись, паршивец,
или я пса спущу!
Угроза эта словно подтолкнула меня, и я удвоил скорость. Пакет
с едой трепыхался у меня за пазухой. Тут я услышал идиотский хохот Тедди, крик
Верна: «Скорее, Горди! Ну же, давай быстрей!» – и сразу вслед за этим команду
Майло:
– Взять его, Чоппер! Фас его, малыш!
Верн, оттолкнув Тедди, поймал пакет, который я перекинул
через загородку. Представив ринувшегося за мной Чоппера – огнедышащее,
клыкастое чудище, от топота которого земля вдруг содрогнулась, я заорал благим
матом, одним прыжком взвился на изгородь и, будто мешок с дерьмом, шлепнулся по
другую ее сторону, совершенно не заботясь, куда именно. Свалился же я на
продолжавшего гоготать Тедди, сбив с его носа очки и больно ударившись о его
мосластое тело. В тот же миг Чоппер, наткнувшись на непреодолимое препятствие,
лязгнул у меня за спиной челюстями и издал протяжный, полный разочарования вой.
Несмотря на боль, я тут же обернулся, чтобы, теперь уже будучи в безопасности,
впервые собственными глазами увидеть легендарного монстра.
И тут уже я не смог скрыть разочарования: легенды имели
довольно мало общего с действительностью.
Вместо громадного, свирепого волкодава с пылающими глазами и
капающей с кинжалообразных клыков слюной на меня, жалобно поскуливая, смотрела
обыкновенная белая с черными пятнами дворняга средних размеров. Дворняга встала
на задние лапы, безуспешно пытаясь вскарабкаться на загородку, по другую
сторону которой уже пришедший в себя Тедди дразнил ее мартышечьими прыжками и
ужимками.
– Поцелуй-ка, Чоппи, меня в задницу! – приговаривал он,
обнажая эту самую часть тела. – Хочешь дерьмеца попробовать? Вкуснятина! А ну,
куси меня за зад!
Чоппер сделал бы это с превеликим удовольствием и даже
умудрился просунуть морду сквозь решетку, за что тут же и получил по носу.
Обиженная псина завизжала, а Тедди продолжал крутить перед собачьим носом
задницей, обзывая его так, что даже песьи уши такого унижения не вынесли.
Чоппер лег, положил окровавленную морду на передние лапы и заскулил. Мы с Крисом
и Верном чуть не лопались от хохота.
Майло Прессман в бейсбольной кепочке, весь в поту и с
перекошенной от злобы физиономией, подбежал к загородке, крича:
– Эй, вы, паршивцы! Не смейте дразнить пса! Слышите, что я
вам говорю? Сейчас же перестаньте!
– Куси меня, Чоппи! – не унимался Тедди, прыгая за
загородкой с голой задницей? – Куси меня за попу! – Ну же, давай!
