-- Я столько всего для тебя делаю! Объясни, что
сделал Саня, что ты захотела с ним переспать?! Что сделал Саня такого, чего еще
не сделал я?
Наташа так задумалась над этими словами, что
забыла контролировать свои пальцы, и вилка со звоном брякнулась на стол. Его
фраза как будто была не из этой оперы. Это уже не обида за грубые слова на
прошлой неделе. Это ревность. Соперничество. Неуверенность в себе. Девушка
отодвинула салат в сторону.
-- Ешь! -- уступчиво настаивал Максим.
-- Потом поем. У меня есть дело поважней. А
салат никуда не денется, не остынет, не пропадет. Давай, теперь ты меня
послушаешь?
Максим безразлично промолчал, и Наташа приняла
это как знак согласия.
-- Я никогда в жизни не упрекала тебя в том,
что ты мало для меня делаешь. И никогда не буду так думать. Могу даже дополнить
твой список - ты слишком скромничаешь. Ты поддерживал меня, когда я ссорилась с
мамой, с одноклассницами... Успокаивал, утешал. Давал советы. Ты меня так
многому научил в жизни! Терпеть. Уживаться, -- Наташа улыбнулась: -- Готовить.
Если бы не ты, я, скорее всего, думала бы, что все мужчины - подонки и хотят
только одного... А ты оставил меня девственницей...
Максим отвернулся.
-- Я иногда думаю, -- продолжала Наташа, --
может, лучше нам было начинать интимную жизнь еще тогда, в самый первый раз? И
сейчас все было бы по-другому...
-- Столько раз все могло бы быть по-другому! --
вздохнул мужчина. -- Но все именно так, как есть. И точка. Я уверен, что
поступил тогда правильно. И уверен, что Саня поступил совсем не по-мужски. И
тем не менее, ему ты не отказала...
-- Теперь насчет Сани, -- Наташа опустила глаза
и стала чертить на столе пальчиком невидимые знаки. -- Он ничего не сделал,
чтобы завоевать меня. Я сама себя в него влюбила. Просто внушила себе, что он
именно тот, кого я искала всю жизнь... Мы с тобой часто не находили общего
языка, а с ним было очень спокойно. К тому же, знаешь, мы расстались с тобой
задолго до моего романчика с ним. В тот момент, когда я вернулась к родителям.
В январе.
-- Ух ты, вот это версия! -- перебил Максим с
сарказмом. -- Малышка, ты радуешь меня своей изобретательностью! Но только
учти, пожалуйста: мы продолжали встречаться до последнего! Ты таскала меня по
выставкам. Мы ходили в кафе, в кино, гуляли вечерами по городу, целовались...
Господи, ты была в него влюблена... А мы с тобой даже накануне твоего дня
рождения ТАК целовались! Может, ты тогда не мне изменяла, а ему?
-- Ну, ты так потрясающе целуешься! Я не могла
отказать себе в удовольствии! -- улыбнулась Наташа кокетливо.
И взгляд, и голос Максима заметно смягчились.
-- Может, тебе бы понравилось, как я делаю еще
кое-что? -- ответил он ее же интонацией.
Девушка опустила голову.
-- Я боюсь. Я столько представляла себе секс с
тобой, что боюсь разочароваться... Боюсь, что реальность не оправдает моих
ожиданий.
-- Знаешь, у меня некоторый опыт все-таки есть.
Думаю, мы смогли бы найти то, что доставляет тебе наибольшее удовольствие. А
если бы ты еще рассказала мне, чего именно ты хочешь, что представляешь в своих
фантазиях, то не знаю, какие проблемы могли бы быть еще? -- смущенно замолчал и
тут же извинился: -- Прости. Сейчас ты опять скажешь, что я слишком назойлив...
-- Нет, я не скажу! -- взяла его за руку
девушка. -- Я люблю тебя. И, честное слово, хочу полноценных отношений. Просто
ты слишком сложен для меня... -- опустила глазки и начала разглядывать его
пальцы. -- Мне говорили, ты отличный любовник... Я не потяну... Я не смогу
соответствовать...
-- Что-что-что тебе говорили?! -- Макс
удивленно вскинул брови. -- Кто тебе говорил?!
-- Света, -- призналась Наташа. -- Давно, когда
мы с тобой только начали встречаться.
-- А Света, я подозреваю, узнала от кого-то
еще? Или она на глаз определяет в мужчинах этот талант? -- продолжал ёрничать.
-- Ты встречался с ее подругой, вроде бы... И
Кучерявая тоже ей говорила. Может, еще кто-нибудь, я не знаю...
-- Отлично! -- вздохнул парень с негодованием.
-- Меня обсуждают девушки всего города! Что я вам плохого сделал?! -- с досадой
стукнул ладонями по столу, и Наташа вздрогнула от неожиданности. -- Малышка, я
не знаю, почему они так говорят! Клянусь тебе, я самый обычный мужчина! Я не
владею какими-то сверхъестественными способностями! И мои шестнадцать
сантиметров вряд ли кого-то особо впечатлили. Да, я стараюсь, чтобы девушке
было хорошо. Поэтому ты со мной не хочешь? Что ты там себе напридумывала?! Ты
со мной в постели ни разу не была, а уже вовсю делаешь выводы!
Наташа случайно встретилась с ним взглядом.
-- Ты прав. Я всегда накручиваю себя, и не могу
от этого удержаться...
-- Горе от ума... Не беспокойся, между нами еще
долго ничего не будет!
-- Почему?
-- Я так решил! -- заявил Макс в его привычной
манере. Это, наверно, универсальная фраза, когда он не знает ответ. Или когда
не хочет говорить. Он еще подумал немного, глядя на Наташины пальчики в своих
ладонях, и добавил: -- По крайней мере, до тех пор, пока я не забуду свои
обиды... Давай, в конце концов, пообедаем!
-- Так ты по-прежнему хочешь, чтобы я от тебя
уехала? -- напомнила Наташа.
Максим чувствовал, что высказался, и ему стало
легче. Уже и ссора не казалась такой уж окончательной...
-- Не знаю... -- пробурчал он неохотно, не
желая признавать свою капитуляцию. И придумал себе оправдание: -- Кто будет
учить мою дочь читать и писать?
-- Может быть, ты? -- рассмеялась девушка.
-- Она меня не слушается. Знает, что я все ей
прощу, -- и взглянул Наташе в глаза. -- Все, кого я люблю, вертят мною, как
хотят...
Глава 6. Новая любовь
Как здорово, что в этом учебном году физика два
раза в неделю, как в седьмом классе! До Нового года оставалась пара недель, и
Наташа вместо того, чтобы писать контрольную работу, прямо на уроке размышляла,
что подарить любимому. Проблем с подарком для Котенка не возникало - набор
детской косметики в розовых флаконах. Но вот для Максима... Хотелось бы что-то
особенное, но через два месяца у него день рождения - 30 лет, и новогодний
подарок не должен быть особеннее, чем на юбилей!
Максим Викторович перестал что-то заполнять в
классном журнале и начал окидывать взглядом учеников. В принципе, он не следил
дотошно за использованием шпаргалок, но откровенно списывать не позволял.
Шутил, что задача педагога - научить учеников думать. Например, куда спрятать
шпаргалку. Сейчас никто не списывал. Формулы, подсмотренные в шпорах, сами по
себе результата не давали. Задачи были трудные, и решить их можно, только
внимательно разобравшись и поняв.
