– Я тебя очень люблю, – чуть дрогнувшим голосом сказал он. Погладил жену по светловолосой головке. И, почти не раздумывая, вынес решение: «Сентиментальная тварь! Тупая овца, собравшаяся покорно ждать смерти! Так и получи эту смерть! Радуйся, дура! Хрен ты у меня после подобных признаний доберешься до Питера! Хрен получишь теперь хотя бы одну возможность зацепиться за жизнь, когда вышвырну тебя за порог! Ведь этак ты, сама себе подписав смертный приговор и решив, что терять уже нечего (все равно все потеряно), надумаешь хоть чуть-чуть успокоить свою ущербную совесть. И попрешься к мусорам исповедоваться: "Так, мол, и так. Слушайте, дорогие менты, правдивую историю о том, как и кем в 96-м была на самом деле завалена госпожа Эльвира Смирницкая. Расскажу вам сейчас как на духу все-все-все о своей роли в этом убийстве. А также о роли моего нынешнего супруга и еще нескольких человек. И о полной непричастности к этому преступлению моего бывшего мужа, по сфабрикованному обвинению отбывшего в местах лишения свободы больше четырех лет. Ну, подходите скорее, кому не терпится заработать еще одну звездочку на погоны". Что за этим последует, страшно подумать. Если у Живицкого, Мухи и Хопина еще будут какие-то шансы выбраться сухими из этого омута, то мне однозначно настанет пора сушить сухари… К дьяволу! Я не хочу! А потому, милая Линочка, прямо сейчас вношу коррективы в свои предыдущие планы. Все! Решено! Когда менты наконец изловят моего братца, я не буду тебя никуда прогонять. Я все сделаю проще. И обещаю, тебе будет совершенно не больно. Вот только надо бы съездить в Микулино и купить там лопату…» – Я и правда тебя очень люблю, – повторил он. – И прекрати забивать себе голову чепухой. Возможно, последнее время я просто устаю на работе и у меня не хватает силенок на то, чтобы уделять тебе побольше внимания. Ты же все это воспринимаешь неправильно. И раздуваешь из этого трагедию. Да к тому же еще из-за братца нервы на взводе что у тебя, что у меня. Вполне плодородная почва для того, чтобы на ней возрастали подобные мрачные мысли. Согласна?
– Да, Ленчик.
– Ты мне веришь, что все дурацкие страхи, набившиеся в эту головку, – Леонид еще раз коснулся губами светленькой макушки жены, – совершенно необоснованны? Их надо собрать в одну кучу и вымести вон поганой метлой. И продолжать жить спокойно. Так ты мне веришь?
– Я верю.
– И ничего мне не хочешь сказать?
– Я очень тебя люблю, дорогой. – Ангелина положила головку на плечо Леонида и шмыгнула носиком. – И очень рада, что ты развеял все мои страхи. И правда, последнее время нервы у меня на пределе. Мне надо отвлечься, развеяться, забыть обо всем нехорошем. Думать только на отвлеченные темы… Ведь ты мне поможешь в этом, любимый?
– Конечно.
«Скоро я помогу тебе не только в этом, уродина».
– Тогда пошли к речке. Быстрее. И так придется возвращаться назад в темноте. Все перемажемся в грязи, как поросята. Но ничего. Ведь сегодня вечером у нас будет баня. А в бане будет… Я, между прочим, не забыла, что кое-кто мне кое-что обещал. – «Какой же сегодня чудесный день. Несмотря на дождь. Главное то, что мы с Леней наконец объяснились. И я больше не буду жить, как на иголках, ожидая, что в наших с ним отношениях может случиться что-то ужасное. Не случится – теперь я в этом совершенно уверена. Теперь я спокойна. Теперь я счастлива. Как никогда…» – Спасибо, мой милый… – На ходу Ангелина изловчилась дотянуться губами до щеки мужа. – Спасибо за то, что разогнал все мои страхи. Так легко. И так быстро… Я очень-очень тебя люблю! И буду любить до самой смерти.
«В чем я не сомневаюсь, – усмехнулся он про себя, быстро шагая по узкой скользкой тропинке, окаймленной с обеих сторон густыми зарослями камыша и пожелтевшей осоки. – Разлюбить меня ты не успеешь. Идиотка, да если в ты знала, что до смерти осталось всего ничего…»
Глава 9
СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА
Этот день был не столько самым удачным, но, пожалуй, и самым насыщенным за последнее время.
А впереди меня ждала не менее насыщенная ночка. Впрочем, не столько насыщенная, сколько тяжелая. За пять часов мне, сонному и уставшему, предстояло проехать по мокрой скользкой дороге полтысячи километров до Твери.
Как я ни дергался и как ни пытался подогнать ход событий, все равно отправиться в путь раньше полуночи не удалось. Правильно говорится, что благие намерения и реальность несовместимы. Так и на этот раз пришлось сидеть дома как на иголках, пока Гроб не смотался на хату, где держал в тайнике кое-какой «инвентарь», необходимый в его работе, и не прихватил оттуда одну небольшую вещицу.
Пустить ее в дело мы решили в самый последний момент на толковище, где обсуждались судьбы Живицкого и Мухи, но которое под конец неожиданно перетекло в другое, более злободневное и приоритетное русло. Буквально из ничего у Гроба и Комаля вдруг возникла идея, как можно попробовать добраться до Хопина буквально с наскока, не заморачиваясь ни на длительный сбор информации, ни на обустройство каких-либо подъездных путей к его неприступному логову. Не рискуя никем и ничем и не тратя на подготовку ни денег, ни времени. Казалось бы, совершенно бредовый, авантюрный до безумия план, но ведь очень часто именно самые авантюрные планы и осуществляются…
– Действительно бред, – в сомнении покачал я головой, выслушав до конца Гроба и Комаля, которые, азартно перебивая друг друга, за считанные минуты набросали вчерне проект привлечения моего брата к ликвидации Хопина. – Леонид далеко не дурак, и правила наших игр он знает не из газет или книжек. А потому, выслушав предложение, сразу же просчитает все варианты возможной раскрутки событий. Все финалы, а их для него только два. Первый – могила; второй – нары, и, скорее всего, на всю жизнь. Сомневаюсь, чтобы любой из них устраивал Леонида.
– Почему так узко, Денис? – встрепенулся Комаль. – Только могила и нары. Надо попробовать убедить его в третьем.
– Поведай мне, как это сделать? Может, дать ему честное слово? Побожиться на Библии? Представить в письменной форме гарантии, что мы его оставим в покое, когда он выполнит все, что поручим? Да не оставим – это было бы ясно даже ребенку. Замочим при первой возможности, и мой брат это отлично понимает. А потому, если все же надумаете замутить эту бодягу, готовьтесь к головнякам. Леонид попробует смыться уже по пути в Александровскую. А если не выйдет, он начнет искать защиты у Хопина. Даже и не посмеет думать о том, чтобы отправлять к праотцам свой единственный шанс на спасение, а вместо этого откровенно расскажет, с какой целью и по чьему поручению приехал к своему благодетелю в гости. И попросит помощи. Правда, скорее всего, Хопин больше не будет с ним церемониться и позаботится о том, чтобы труп моего братца подхоронили к кому-нибудь на Южном кладбище… Впрочем, так поступили бы ты или я. Или она. – Я кивнул на уютно свернувшуюся калачиком в кресле Катерину. – А что взбредет в голову сумасбродному психу Хопину, предугадать невозможно. А если и правда он предоставит Леониду возможность свалить? Признаться, мне будет очень обидно. А как же должок? Ну, не-е-ет! Не затем я корячился больше четырех лет на кичи, не затем тонул два раза в Ижме, не затем пер через парму четыреста верст. Чтобы эта сволочь вдруг свалила у меня из-под самого носа? Не будет того, чтобы у него появился хоть мизерный шанс на спасение! И не надейтесь! Я не отдам никому ни Ангелину, ни братца, сколько бы за них мне не предлагали. А Хопина, обещаю, достану с другой стороны.
