Свернул в переулок, другой, высматривая, как коршун добычу, подходящего лоха на тачке. И, кажется, кто-то наверху – не в начальственных кабинетах, а гораздо выше – куда никому никогда не подняться, – решил сегодня вступиться за меня.
У обочины возле безлюдного перекрестка стояла «Волга» – обычная ярко-желтая таксишка. Водитель сидел за рулем – кого-то ждал. Как будто меня ждал – Знахаря!
Однако, прежде чем сменить средство передвижения, следовало что-то сделать с супругой. Свернуть ей шею было самым очевидным выходом, но я предпочел просто оглушить ее хорошо рассчитанным ударом. Ангелина всхлипнула и свалилась на дно машины.
Преодолеть расстояние между остановившимся «опелем» и такси было делом нескольких секунд. Едва я влетел в него, сразу понял, что водила застрял в этом переулке не из-за клиента – клиентом сейчас был он. Вкушал радости орального секса в компании какой-то размалеванной малолетки.
Таксист даже не успел повернуть голову, как я уже расположился в машине и приставил ствол макара к его голове.
– Будешь делать, что я скажу, иначе – прикончу, не задумываясь! Мне терять нечего! Ты понял?! Дернешься – сразу спущу курок. А ты… – обратился я уже к проститутке, – выметайся!
В милицию она, ясное дело, не пойдет, так что на этот счет я не беспокоился ни секунды.
– А мои деньги! – Девица захлопала густо накрашенными ресницами.
– За что деньги-то?! – хмуро спросил водила. – Я же не кончил!
Сраженная этим аргументом, потаскушка выскочила из такси и через мгновение уже исчезла из поля зрения.
– Значит, так! – распорядился я. – Во-первых, застегнись! А потом давай, дуй по Пряжке! За Калинкиным мостом – направо, и не вздумай останавливаться на светофорах.
– Не бойся, братан, довезу как надо! – ответил водитель.
Всю дорогу ствол моего пистолета был направлен ему в затылок.
Само собой, стрелять в движущейся на предельной скорости машине я бы не стал – иначе и сам бы отправился вслед за своей жертвой на тот свет. Но парень над этим не задумывался, и правильно делал. В конце концов, в моем положении человек не обязательно руководствуется здравым смыслом, и спорить со мной было бы с его стороны крайне неразумно.
Водила оказался и вправду хорош, вел машину, как на крыльях летел. Если не смотреть по сторонам или зажмурить глаза, могло сложиться впечатление, что они едут по ночному городу, где нет ни пробок, ни пешеходов, норовящих сигануть через проезжую часть. При этом катили с максимальной осторожностью, чтобы, не дай бог, не привлечь ничье внимание. На одном из резких поворотов, которыми изобиловал маршрут, я заметил, что на пальцах правой руки водителя есть следы вытравленных татуировок. Сидел, наверное, если, конечно, это не следы детских шалостей. Я сразу почувствовал к водиле большее доверие.
Благополучно пролетели Пряжку, миновали Калинкин мост и свернули направо, в безлюдные заводские переулки. Похоже, на этот раз пронесло. Мусора еще не успели поднять тревогу. А если и успели, то, пока прочухаются и выставят посты, я уже растворюсь в многомиллионном мегаполисе. Главное сейчас было выехать на «материк», миновать все мосты и узкие места, где вернее всего можно влипнуть. Сегодня, похоже, у Знахаря был удачный день.
Поплутав какое-то время по глухим предпортовым и заводским, малонаселенным и малообитаемым, улицам, я убедился, что за нами нет хвоста.
– Притормози!
Машина сбросила скорость и, прижавшись к обочине, остановилась.
– Не глуши мотор, – велел я водителю и проникновенно спросил, ткнув в шею холодным стволом: – Как, шутить будем, или миром разойдемся?
– Да ты чо, братан, миром, понятное дело, – ответил водила и поднял от руля руки, тыльной стороной вверх.
Теперь я уже хорошенько рассмотрел и на левой руке неумело вытравленные «перстни» и неузнаваемую теперь наколку на запястье. Цвет наколок был, несомненно, зэковским: такой цвет наколок получается только от жженых подметок, ни с чем не спутаешь.
– Ага, – улыбнулся я, – понятно, значит, договоримся.
– Договоримся, не вопрос, – согласился водила. – Можно я машину все-таки заглушу?
– Зачем?
– Я быстро, – ответил он, – мне в багажник надо заглянуть, а у меня ключи от багажника на связке.
– Зачем тебе в багажник? Монтировку забыл?
– Шмотки у меня там, тряпье, чтоб в машине ковыряться. Переодеться ж тебе надо? Или так прямо, как из суда соскочил, по городу и пойдешь? Чтоб тебя первый же мусор по описанию свинтил?
– Шикарно! – Я усмехнулся. – Давай, братан, – век не забуду!
Я убрал ствол, но недалеко. Доверять этому миляге я не мог, несмотря на все его обещания. С недавнего времени и до сих пор меня окружали исключительно подручные Карабаса-Хопина, начиная со стервы Верки, подавшей мне в аэропорту отраву. Неудивительно, что теперь я в каждом встречном видел еще одного актера из его многочисленной труппы – условный рефлекс уже выработался.
Но, к счастью, за пределами пенитенциарной системы власть Аркадия Андреевича была куда ограниченнее. И жалеть об оказанном незнакомому водиле доверии мне не пришлось.
Как ни в чем не бывало он открыл багажник и подозвал меня взмахом руки.
– Давай-ка, одевайся. Извини, не очень все свежее. Я в этом в гараже с машинами копаюсь. С этой, – он махнул головой на свою желтую «Волгу», – и со своей. Тоже с «волжаной». Двадцать четыре-десять только. Я всю жизнь на «Волгах», привык. У них даже запах свой, не перепутаешь. И звук… Майку свою оставь, наверное. Тут вот штаны, куртка, кепка… Грязновато малость, но не так чтоб уж совсем страшно. На бомжа еще не тянешь – так, мужик с работы едет! Одевайся по-быстрому.
Я не заставил себя долго упрашивать. В мгновение ока скинул тюремные шмотки и с удовольствием напялил на себя вонючие, в пятнах смазки и масла, старые джинсы-варенки и вареную же джинсовую куртку. Кошмарная мода первых лет кооперации. Красная кепка с надписью СССР и выцветшим гербом Союза выглядела совершенно шизофренически, но деваться было некуда. Масть надо было менять. А рожу прятать. Я по-скинхедовски согнул козырек, чтобы совершенно спрятать самую узнаваемую, верхнюю половину лица и глаза. Поднял воротник куртки.
– На вот. Ничего другого нет, – водила бросил на землю пару коротких резиновых сапог зеленого цвета.
«Отлично», – подумал я, но вслух ничего не сказал. Взгляд мой непроизвольно метнулся к ногам водилы. Он был обут в стоптанные кроссовки. Водила перехватил его взгляд и ухмыльнулся.
– Говорю же, ничего лучше нет, – сказал он.
– Спасибо, братан, спасибо! – сказал я. – Как тебя звать хоть?
– В машине бэйдж висит. Табличка такая с фотографией и печатью: водитель такой-то, ФИО. Не видел? Наблюдательней надо быть, – ловко ушел водила от вопроса.
Он вытащил из бумажника несколько мятых купюр:
