— Успокойся, — произнес Ральф, прижимаясь щекой к ее
макушке. От волос исходил восхитительный аромат без примеси запаха фиксаторов,
применяемых в парикмахерских, запаха, который был неотъемлем от аромата волос
Кэролайн на протяжении последних десяти — пятнадцати лет их совместной жизни.
—Давай на время забудем об этом.
Луиза взглянула на него. Ральф больше не мог видеть дымок,
струящийся вокруг ее лица, но он знал, что дымок по-прежнему здесь. К тому же
глаза Луизы были прекрасны и без такого дополнительного украшения.
— Для чего это, Ральф? Ты знаешь, для чего все это? Он
покачал головой. В голове у него кружились обрывки головоломки — шляпы, врачи,
жуки, лозунги протеста, куклы, которые, разбиваясь, разбрызгивают искусственную
кровь, — не складывающиеся в единое целое. Но чаще всего с каким-то неумолимым
постоянством повторялась бессмысленная фраза старины Дора: «Готовую булочку не
испечь заново», И тут Ральфу пришла в голову мысль, что это не что иное, как
истина.
3
Ральф, услышав грустное повизгивание, посмотрел в сторону
холма.
Розали, лежавшая возле огромной сосны, пыталась подняться. Ральф
больше не мог видеть черный саван, окружавший собаку, но был уверен в его
присутствии.
— Бедняжка! Мы можем ей помочь, Ральф?
Они ничего не могли сделать для собаки. Ральф был уверен в
этом. Он взял ладонь Луизы в свои руки, ожидая, что животное сейчас рухнет,
испустив последний вздох. Но собака сделала отчаянный рывок и вскочила. Она
замерла, так низко склонив голову, что нос почти упирался в землю, а затем
несколько раз чихнула. Потом Розали отряхнулась, посмотрела на Ральфа и Луизу и
коротко тявкнула, как бы сообщая, что не стоит волноваться. Собака развернулась
и потрусила через подлесок к выходу из парка. До того как Ральф потерял ее из
вида, Розали приобрела ту прихрамывающую, но независимую иноходь, которая и
была ее отличительной чертой. Подбитая лапа не стала здоровой, но после
вмешательства доктора N3 ее состояние и не ухудшилось. Явно старая, но,
очевидно, еще далекая от смерти (как и остальные Старые Клячи Гаррис-авеню),
собака скрылась за деревьями.
— Я считала, что отвратительное создание убьет ее, —
заметила Луиза. — В общем-то, я думала, что оно уже убило собаку.
— Я тоже.
— Ральф, неужели все это произошло на самом деле?
— Да.
— Эти веревочки от шариков… Ты думаешь, это жизненные нити?
Он медленно кивнул:
— Да. Нечто наподобие пуповины. И Розали… Его мысли вновь
вернулись к первому опыту настоящего видения аур, когда он стоял возле
«Райт-Эйд», прислонившись спиной к почтовому ящику. Из шестидесяти или
семидесяти человек, увиденных Ральфом, прежде чем видение исчезло, только
несколько были в окружении темных «конвертов», которые сейчас он считал
саваном, но «конверт», только что сплетенный Розали, казался гораздо темнее
любого из виденных им прежде. Люди, чьи ауры отливали мрачно-темным цветом,
выглядели больными… Как и Розали, чья аура имела цвет старых заскорузлых носков
еще до появления доктора N3.
«Возможно, он лишь ускорил то, что иначе случилось бы
естественным образом», — подумал Ральф.
— Ральф? — окликнула его Луиза. — А как же Розали?
— Думаю, моя старая приятельница Розали теперь живет взаймы,
— ответил Ральф.
Луиза размышляла, глядя на солнечно-пыльную рощу, в которой
исчезла Розали. Наконец она снова повернулась к Ральфу.
— Этот карлик один из тех, кого ты видел выходящими из дома
Мэй Лочер?
— Нет. Там были двое других.
— А еще ты видел кого-нибудь из их компании?
— Нет.
— Ты считаешь, что есть и другие?
— Не знаю.
Ральфу показалось, что сейчас она спросит, заметил ли он
панаму Билла на голове существа, но Луиза не задала такого вопроса. Слишком уж
много необычного; кроме того, когда в последний раз она видела панаму на Билле,
никто еще не обкусал ее поля.
«Учитель истории, ушедший на покой, вряд ли относится к
разряду шляпожующих», — отметил про себя Ральф и усмехнулся.
— Вот так утро, Ральф. — Луиза посмотрела ему прямо в глаза.
— Думаю, нам о многом стоит поговорить. Мне обязательно нужно разобраться в
происходящем.
Ральф вспомнил сегодняшнее утро — казалось, прошли
тысячелетия — как он возвращался с площадки для пикников, мысленно просматривая
список близких ему людей, пытаясь решить, перед кем же ему открыться. Он
вычеркнул Луизу из мысленного списка на том основании, что она может
проболтаться, и теперь был удивлен этим неожиданным суждением, которое
строилось в основном на мнении Мак-Говерна о Луизе, а не на его собственном.
Выяснилось, что единственным, с кем Луиза разговаривала об аурах до
сегодняшнего дня, был человек, который, по ее мнению, умел хранить тайну.
Ральф кивнул:
— Ты права, нам необходимо поговорить.
— Может быть, пойдем ко мне и немного перекусим? Я
приготовила отличный ленч для старушки, которая не в состоянии отыскать свои
серьги.
— С удовольствием. Я расскажу тебе все, что знаю сам, но это
займет много времени. Когда сегодня утром я беседовал с Биллом Мак-Говерном, то
сообщил ему лишь «Ридерз дайджест»-версию.
— Итак, — произнесла Луиза. — Спор возник не из-за шахмат,
не так ли? — Может быть, — улыбаясь, ответил Ральф. — Скорее всего, это
походило на спор, возникший у тебя с сыном и невесткой. А ведь я даже не
рассказал ему всех подробностей.
— Но мне ты расскажешь?
— Да, — вставая, ответил Ральф. — Клянусь, ты к тому же
отличная повариха. Дело в том… — Внезапно Ральф замолчал и схватился рукой за
грудь. Он тяжело опустился на скамью, вытаращив глаза и широко открыв рот. —
Ральф? Что с тобой?
Встревоженный голос Луизы доносился из далеких глубин.
Мысленным взором он снова видел доктора N3, стоящего между
«Буль-буль» и многоквартирным домом. Лысоголовый N3 пытался заставить Розали
перейти Гаррис-авеню, чтобы ему легче было отсечь ее «веревочку». Тогда ему это
не удалось, но он исполнил свою работу (я с ней поиграю!) еще до полудня.
"Возможно, тот факт, что Билл Мак-Говерн не относился к
разряду шляпожующих, не единственная причина, почему Луиза не заметила, чью
панаму носит карлик. Возможно, она не заметила, потому что не хотела замечать.
Возможно, все же есть парочка кусочков головоломки, которые
подходят друг к другу, и если их правильно расположить, то понимание
расширяется".
