Убийца младенцев!
— Господи, бред собачий, — пробормотал Толстяк, но, подойдя
к кузову, развязал один из узлов и отвернул угол брезента. В кузове стояло
четыре деревянных бочонка с надписью «ОТ СОРНЯКОВ». — Органическое удобрение, —
пояснил Толстяк, переводя взгляд с Эда на Ральфа, затем снова на Эда. Он
дотронулся до козырька кепки с эмблемой общества садоводов. — Целые дни
напролет я вожусь с цветочными клумбами в Джунипер-Хилл. Это психиатрическая
лечебница на окраине Дерри… Где тебе не мешало бы отдохнуть, дружок.
— Удобрение? — произнес Эд, как бы спрашивая самого себя.
Левой рукой он потер висок. — Удобрение? — Он спрашивал так, будто речь шла о
простом, но вызывающем сомнение научном открытии.
— Удобрение, — подтвердил Толстяк, поворачиваясь к Ральфу, и
добавил:
— У этого парня с головой не все в порядке. Вы согласны?
— Просто он сбит с толку, — смущенно ответил Ральф,
наклоняясь к кузову. Он постучал по крышке бочонка, затем повернулся к Эду. —
Бочонки с удобрением, — сказал он. — Теперь ты доволен?
Ответа не последовало. Медленно подняв вверх правую руку, Эд
стал тереть второй висок. Он был похож на страдающего невыносимой мигренью.
— Теперь ты доволен? — Ральф мягко повторил свой вопрос.
Эд на мгновение прикрыл глаза, а когда снова открыл их,
Ральф заметил в них влажный блеск, словно от подступивших слез. Эд осторожно
облизнул языком сначала один уголок рта, затем другой. Кончиком шелкового шарфа
он вытер лоб, при этом Ральфу стали видны вышитые по краю шарфа китайские
иероглифы.
— Мне кажется… Возможно… — начал было Эд, но тут же
замолчал.
Зрачки его снова расширились, и взгляд приобрел то прежнее
выражение, которое так не понравилось Ральфу. — Дети! — резко выкрикнул он. —Ты
слышишь меня? Младенцы!
Ральф снова прижал его к машине уже в третий или четвертый
раз он сбился со счета.
— О чем ты говоришь, Эд? — Внезапно в голове у Ральфа
вспыхнуло: — Что-то случилось с Натали? Ты беспокоишься о Натали?
Хитроватая, коварная ухмылка искривила губы Эда. Он
посмотрел мимо Ральфа на Толстяка:
— Значит, удобрение? Что ж, если это так, ты ведь не станешь
возражать и откроешь один из бочонков?
Толстяк беспокойно взглянул на Ральфа.
— Парню нужен доктор, — промямлил он.
— Не исключено. Но мне показалось, что он успокаивается…
Можешь ли ты открыть один из бочонков? Возможно, от этого ему станет легче.
— Конечно, в чем проблема? Назвался груздем — полезай в
кузов. Еще один всплеск молнии, еще один раскат грома — на этот раз будто
прокатившийся по всему небу, — и первая холодная капля дождя упала на потную
шею Ральфа. По левую руку от него Дорренс Марстеллар, стоя возле площадки для
пикников с книгой в руках, встревоженно смотрел на всю троицу.
— Кажется, сейчас хлынет как из ведра, — поежился Толстяк, —
а я не могу допустить, чтобы все это добро намокло, иначе начнется химическая
реакция. Так что смотрите быстрее. — Просунув руку между бочонками, он достал
ломик. — Должно быть, я такой же сумасшедший, как и он, раз делаю это, —
сообщил водитель Ральфу. — Я ехал домой, думая о своем. А он сбил меня.
— Давай, действуй, — перебил его Ральф. — Это займет не
больше секунды.
— Да, — кисло протянул Толстяк, поддевая плоским концом
ломика крышку ближайшего бочонка, — но воспоминаний хватит на всю оставшуюся
жизнь. Именно в этот момент снова прогрохотал гром, и Толстяк не услышал того,
что произнес Эд Дипно. Ральф, однако, услышал, и у него свело желудок.
— Эти бочонки набиты мертвыми младенцами, — поделился своим
мнением Эд. — Вот увидишь.
В голосе Эда было столько убежденности, что пока Толстяк
открывал крышку бочонка, Ральф почти ожидал увидеть переплетенный клубок рук,
ног и маленьких безволосых головок. Вместо этого его взору предстала смесь
белого и коричневого порошка. Из бочонка пахнуло то ли торфом, то ли
химикатами.
— Ну что? Теперь ты удовлетворен? — спросил Толстяк, снова
обращаясь к Эду. — В конце концов, я же не Рей Джуберт и не этот маньяк Дамер.
Так что скажешь?
На лице Эда появилось виноватое выражение, а когда в
очередной раз прогремел гром, он весь как-то съежился. Наклонившись вперед,
молодой человек протянул руку к бочонку, затем вопросительно взглянул на
Толстяка.
Ральфу показалось, что тот кивнул почти сочувственно:
— Конечно, потрогай, я не возражаю. Но если пойдет дождь,
когда ты будешь держать это в руке, запляшешь не хуже Джона Траволты
<Известный голливудский киноактер и танцор.>. Оно сильно жжет.
Эд запустил руку в бочонок, зачерпнул немного смеси и
просеял ее сквозь пальцы. Он ошеломленно посмотрел на Ральфа (была в его
взгляде и доля замешательства), а затем погрузил руку по самый локоть.
— Эй, — испуганно закричал Толстяк. — Это же не коробка с
крекерами! На мгновение хитрая ухмылка снова появилась на лице Эда — она,
казалось, говорила: «Я знаю трюк и получше этого». — а затем ее опять сменила
растерянность, когда он не обнаружил ничего, кроме удобрения.
Эд вытащил руку из бочонка — испачканную, пахнущую
химической смесью. Еще одна молния сверкнула над взлетным полем, за ней
последовал оглушительный раскат грома.
— Сотри это, пока не пошел дождь, — посоветовал Толстяк.
Через опущенное стекло своего «форда» он достал пакет
салфеток, вынул пару и передал Эду — тот, словно во сне, стал стирать смесь с
рук. А Толстяк в это время закрыл крышку, вставив ее на место одним ударом
огромного кулачища, и бросил быстрый взгляд на темнеющее небо" Когда Эд
коснулся рукава его белой рубашки, мужчина напрягся, беспокойно взглянув на
парня.
— Кажется, я должен извиниться, — произнес Эд, и впервые тон
его голоса показался Ральфу абсолютно чистым и разумным.
— Ну ты и весельчак, — облегченно хохотнул Толстяк, опуская
покрытый полиэтиленовой пленкой брезент и завязывая узлы серией быстрых, умелых
жестов. Наблюдая за ним, Ральф подумал о том, каким же хитрым воришкой
оказалось время. Когда-то и он мог с такой же легкостью и проворством вязать
узлы. Он и сейчас мог проделать подобное, однако теперь ему понадобилось бы
минуты две и, возможно, три его самых любимых ругательства.
Толстяк похлопал по брезенту, а затем повернулся, скрестив
руки на своей необъятной груди.
— Вы видели столкновение? — обратился он к Ральфу.
— Нет, — моментально отреагировал тот. Ральф не имел ни
малейшего представления, почему лжет, но решение пришло мгновенно. — Я
наблюдал, как приземляется «Юнайтед».
