Он знал, но покачал головой, давая возможность Луизе сказать
все самой. Ему нравился звук ее голоса.
— Причиной всему ауры. Я не всегда знала точно, какие карты
у них в руках, но даже тогда была уверена, каково истинное положение вещей. Я
не всегда видела ауры — ты же знаешь, они приходят и уходят, — но все равно я
играла лучше, чем когда-либо прежде. А потом я стала специально проигрывать,
чтобы они не возненавидели меня. И знаешь что? Даже специально проигрывать
оказалось очень трудно. — Луиза взглянула на свои руки, потом вдруг
забеспокоилась. — А возвращаясь домой, я совершила поступок, которого стыжусь.
Ральф снова увидел ее ауру: смутный, молочно-серый призрак,
в котором кружили крошечные темно-синие капельки.
— Прежде чем сказать, послушай меня. Может быть, я расскажу
тебе о чем-то подобном.
Он поведал ей о своей встрече с миссис Перрин, когда он,
сидя на веранде, ел и ждал Луизу. А едва он признался в том, что сделал со
старенькой леди, у него снова запылали уши.
— Да, — произнесла Луиза, когда Ральф закончил свое
повествование. — То же самое сделала и я… Но я не хотела, Ральф… По крайней
мере, я не думаю, что поступала осознанно. Я сидела на заднем сиденье
автомобиля рядом с Миной, она безостановочно болтала о том, как я изменилась,
как помолодела, и я подумала — мне стыдно говорить об этом вслух, но лучше
сказать, — я подумала: «Сейчас я заткну тебе рот, глупая завистливая дура».
Потому что она завидовала, Ральф. Я видела это по ее ауре.
Неудивительно, что ревность называют зеленоглазым чудовищем? В общем, я
показала пальцем в окно и сказала: «О, Мина, какой прелестный дом». А когда она
отвернулась, чтобы взглянуть, я… Я сделала то же самое, что и ты, Ральф. Только
я не сворачивала ладонь трубочкой. Я просто собрала губы… Вот так… —Луиза продемонстрировала,
став похожей на женщину, приготовившуюся к поцелую, и Ральфа потянуло,
непреодолимо и сильно, воспользоваться бы этим… И я вдохнула большое облако ее
поля.
— И что случилось? — с интересом спросил Ральф. Луиза
горестно рассмеялась:
— Со мной или с ней?
— С вами обеими.
— Мина подпрыгнула и хлопнула себя по шее. "На мне
жучок!
— воскликнула она. — Он укусил меня! Сними его, Лу! Помоги,
пожалуйста!"
Конечно, никакой букашки там не было — я стала этой
букашкой, — но я все равно смахнула с ее шеи невидимого жучка, опустила стекло
и сказала, что он улетел. Мине еще повезло, что я обмахнула ее шею, а не
выколотила мозги — вот насколько я была переполнена энергией. У меня возникло
чувство, будто я легко могу пробежать всю дорогу до дома.
Ральф кивнул. Луиза, помолчав, заключила:
— Это было замечательно… Слишком замечательно. Как в
телевизионных историях о наркотиках — сначала они возносят тебя в рай, а затем
низвергают в ад. А что, если мы уже не сможем остановиться?
— Да, — согласился Ральф. — И что, если мы причиняем людям
вред? Я все время думаю о вампирах.
— А знаешь, о чем все время думаю я? — Луиза перешла на
шепот. —О том, что говорил Эд Дипно. О Центурионах. Что, если это мы, Ральф?
Что, если это и есть мы?
Ральф, прижав женщину к себе, поцеловал ее в макушку. Луиза,
произнеся вслух самые ужасные его мысли, облегчила боль его сердца, но и
заставила задуматься над мыслью, что одиночество — самое страшное в старости.
— Понимаю, — ответил Ральф. — То, как я поступил с миссис
Перрин, было сделано под влиянием момента — я вообще не раздумывал над этим. А
ты?
— Именно так все и происходило. — Луиза положила голову ему
на плечо. — Мы не можем поступать так и дальше, — сказал он. — Потому что это
действительно может стать дурной привычкой. Потому что все, что так хорошо,
обязательно превращается в наркоманию, согласна? Мы обязаны постараться
выстроить некую защиту против таких неосознанных поступков. Потому что,
по-моему, я пользовался этим даром, ведь так? Именно поэтому… Его перебил скрип
тормозящих шин. Луиза и Ральф встревоженно посмотрели друг на друга, а звук не
прекращался.
Когда утих скрежет тормозов, послышался глухой удар. Затем
последовал то ли детский, то ли женский крик, Ральф не смог точно определить.
Возглас:
«Что случилось?»
Затем: «Авария!» — и топот бегущих ног по тротуару. —
Оставайся на диване, — сказал Ральф и поспешил к окну в гостиной.
Когда он подбежал к нему, на него упала тень вставшей рядом
Луизы; в душе Ральф одобрил ее поступок. В подобных обстоятельствах точно так
же поступила бы и Кэролайн.
Они смотрели на ночной мир, переливающийся и пульсирующий в
странном свете. Ральф знал, что они увидят Билла, знал это — Билла, сбитого
проезжавшей машиной, мертвого Билла, лежащего на улице с панамой возле его
вытянутой руки. Он покрепче прижал к себе Луизу, а она схватила его за руку.
Но в свете фар «форда» распластался не Билл, а Розали. Ее
утренним экспедициям пришел конец. Собака лежала в луже растекающейся крови с
перебитым в нескольких местах хребтом. Когда водитель, сбивший ее, опустился на
колени возле старой бродяжки, безжалостное сияние уличного фонаря высветило его
лицо. Водителем оказался Джо Уайзер, фармацевт из «Райт-Эйд», по краям его
желто-оранжевой ауры метались красно-синие, вспышки. Он гладил собаку по боку,
и с каждым поглаживанием мерзкой черной ауры, облепившей Розали, поле ее
разрушалось.
Ужас охватил Ральфа, омыл его волной холода, превращая яички
в один плотный комок. И внезапно он снова перенесся в июль 1992 года: Кэролайн
умирает, постукивает Страж Смерти, а Ральф пытается удержать обычно столь
уравновешенного мужа Элен от попытки вцепиться в горло толстяку-садовнику.
И тут — вишенка на шарлотку, как сказала бы Кэролайн, —
появляется Дорренс Марстеллар. Старина Дор. И что же тогда он сказал?
«Я бы не стал больше прикасаться к нему… Я и так уже не вижу
твоих рук».
Не вижу твоих рук.
— О Господи, — прошептал Ральф.
5
В реальность Ральфа вернула Луиза, шатающаяся из стороны в
сторону, готовая в любую секунду упасть в обморок.
— Луиза! — резко крикнул Ральф, хватая ее за руку. — Луиза,
как ты себя чувствуешь?
— Кажется,..
Хорошо… Но, Ральф… Ты видишь…
— Да, это Розали. Думаю, она…
— Я не имею в виду ее, я говорю о нем! — Она указала вправо.
Доктор N3 стоял, опираясь о багажник «форда» Джо Уайзера,
панама Билла Мак-Говерна съехала на его лысый затылок. Он смотрел на Ральфа и
Луизу, дерзко ухмылясь, затем медленно поднял маленькую ручонку и показал им
«нос», помахивая коротенькими пальчиками.
