Забросив в карман сигареты, Мартынов вскочил на стол, поднес зажигалку к датчику температуры и чиркнул колесиком…
Через мгновение помещение превратилось в одну большую душевую кабину…
Сандра появилась в кабинете с тем выражением на лице, с которым, Ева, наверное, оглядывала Землю после изгнания из рая.
Лужи крови, лежащие в них тела и грязная ругань переживающего за свое колено бойца вызвали у неё неподдельное недоумение. Слева от стола лежал амбал с мокрыми штанами и разбитым лбом, справа – безмолвный великан с заплетенной в косичку черной бородкой, перед нею – рыдающий и умоляющий пригласить для осмотра его ноги медиков третий боец. «А она говорила – страшные люди…» – произнесла она странную для мистера Мартенсона фразу. Разглядывая хозяина кабинета и пытаясь найти в нем хотя бы одно отверстие от ножа или пули, она тщетно пыталась реконструировать только что произошедшие события. У неё, естественно, не получалось. В её голове не было места для понимания того, как мистер Мартенсон, который был на полголовы ниже любого из присутствующих, мог наломать таких дров.
– Ты когда-нибудь занималась экстремальными видами спорта? – услышала она не самый простой для себя в этой ситуации вопрос.
– Дайвингом… немного… – не слыша себя, прошептала она.
– Подойдет, – качнул головой Мартынов, видя в зеркале, как на помощь первой троице мчится вторая. И этих он знал хорошо, и по этим лицам прохаживался его кулак в пубертатный период… – Представь, что ты без акваланга будешь спускаться в Марианскую впадину.
Он с ума сошел от вида крови, пришло ей в голову, когда он, словно пушинку, подхватил её на руки и вскочил на подоконник.
– Какой у тебя вес? – Ч…ЧТО?
– Вес сколько? Сколько фунтов?
– Сто сорок… – пряди её золотой челки развевал ветер, она чувствовала под собой бездну. – Мистер Мартенсон, у меня есть хорошие антидепрессанты…
– Сто сорок… Это пятьдесят шесть килограммов, значит… Спасибо десяти классам советской школы, – присев вместе с ней, он поднял с подоконника тяжелый цилиндр и, поглядывая в зеркало, несколько раз щелкнул какой-то щеколдой. Всё это время Сандра молилась, чтобы он вернулся в кабинет, но не могла даже пошевелиться от ужаса. – Ты не знаешь, что находится на двадцать первом этаже? – спросил он, и Сандра почувствовала, как его руки стальной хваткой сжали её спину и бедра.
Ветер холодил ей спину и грудь, обтянутые насквозь промокшей блузкой, она смотрела в глаза мистера Мартенсона и не верила, что это все происходит on-line. Есть же какие-то программы… Розыгрыши, приколы…
– Адвокатская контора «Смит и сыновья»… А что?!
И она поняла, что её уносит вниз. Первое время ей казалось, что земля притягивает её к себе больше, чем кого-либо другого. Но потом, поняв, что полет проходит в каком-то контролируемом режиме, разжала веки. Это было невероятно. Это было круче, чем в фильме «Человек-Паук»… Это было ярче, чем в «Бэтмене»…
Мистер Мартенсон держал её за талию одной рукой так, словно хотел раздавить, а второй удерживал в кулаке петлю, которую она видела торчащей из стального цилиндра.
Выходящая из него, закрепленного у самого подоконника, веревка разматывалась, как паутина паука, и ей впервые в жизни удалось посмотреть на Нью-Йорк с высоты птичьего полета не из кабины внешнего лифта, а вдыхая его воздух без опоры под ногами…
Это было чудесно… Сандра закрыла глаза и прижалась влажной щекой к плечу мистера Мартенсона… Это был невероятный миг… Это был миг восхищения собой и невероятной близостью с полуволшебником-полубандитом… который закончился так же скоро, как скоро миновал страх, родившийся в её душе…
От динамического удара, потрясшего её мозг, она открыта глаза и напрягла было ноги, чтобы ступить на асфальт Манхэттена, как вдруг посмотрела вниз и завизжала.
– Конечная, мисс, – объяснил мистер Мартенсон, оттолкнулся ногами от стены, и Сандра с замиранием в сердце почувствовала, что находится как раз над проезжей частью 10-й авеню…
Произошло уже столько всего невероятного, не поддающегося объяснению, что девушка решила не углубляться в подробности того, что делает этот мужчина. Качается – пусть качается. Скажет – «прыгаем», значит, она прыгнет. В любом случае, он уже убедил её в том, что делать плохо он ей не собирается. Во-первых, он спрятал её от бандитов, чего мог бы, собственно, и не делать, во-вторых, не оставил её там, когда приближались другие бандиты. Получается, он терял с ней время, вместо того чтобы исчезнуть самому. И вряд ли она упрекнула бы потом его в этом… Ты посмотри, качается… Хотя, признаться, приятно с ним это делать… Как бы то ни было, вряд ли он стал бы дважды подряд спасать её, чтобы потом причинить боль. Он ненормален – это очевидно. Но он чарующе ненормален – а это приятно…
Мысль её была прервана страшным грохотом.
Она почувствовала, как мистер Мартенсон удерживает её затылок ладонью, и амплитуда качания уже вовсе не та, что была до этого. В последний момент она вдруг увеличилась вдвое. Только бы не вниз, подумала Сандра и открыла глаза.
Картина, представшая перед ней, сначала её шокировала, а потом заставила разразиться истерическим смехом.
Мистер Мартенсон стоял на огромном Т-образном столе, за которым восседали не менее двух дюжин мужчин в невероятно дорогих костюмах. Прямо перед глазами Сандры, на огромной, выкрашенной в защитный цвет стене, красовались метровой величины золотые буквы:
SMITH & SONS
По глазам замерших за столом господ было понятно, что повидать им в жизни пришлось многое, но аналогий произошедшему никто из них не находит. Осколки стекла зеркального витража стены, покрывшие весь стол брызгами размером от квадратного сантиметра до квадратного дециметра, лежали поверх бумаг, фирменных бланков, дорогих авторучек и перевернутых письменных приборов. Перед ними стоял мужчина с сединой в висках и очевидным бесом в ребре, в слегка разорванном костюме от Ponti. Он держал на руках симпатичную девушку в коротеньком костюмчике от Escada, и мисс дико хохотала.
На лицах сыновей адвоката Смита читался ужас. Они понимали, что сделка ценой в 3 миллиона долларов, которую они начали заключать полчаса назад, откладывается, понимали, что за спиной стоявшего перед ними Капитана Америки и его подруги только небо Манхэттена и более ничего. Им, вероятно, хотелось что-то сказать, но они не спешили этого делать в надежде, что первым это скажет кто-то другой.
Но первым заговорил тот, что держал на руках секретаршу. И заговорил он на странном языке, как и положено пернатым его уровня.
Verevka, svoloch, korotka…
Но потом снизошел и до английского:
– Господа, у меня нет сверкалки, как у агентов в чёрном, но всё-таки прошу вас забыть о случившемся. Сейчас мы уйдем, вы придете в себя, и последнее, что останется в вашей памяти, это чайка, сошедшая с курса над Гудзоном.
Прохрустев по столу до самого его конца, мужчина спрыгнул, опустил девушку на землю и потянул её за руку к выходу. Через секунду, как он и обещал, о странном происшествии напоминали лишь осколки стекла на полу и столе.
