– Осмотрел. Пусто. Посмотрите, Бабушкин, по обе стороны болтаются концы со спусковых устройств. Не много ли посудин для одной задницы Мартынова?
– Неизвестные взяли его на борту внезапно, он мог и не успеть поднять на теплоход вторую лодку. Но где же мальчишка?
– Я не знаю. В трюме пусто. Ни вещей, ни припасов. Такое впечатление, что Мартынова брала в заложники не спецбригада, продумавшая каждый свой шаг, а беглые из следственного изолятора.
– Бросьте, майор! – скривился Бабушкин. – В заложники… Не драматизируйте ситуацию. Пацан мог не понять существа происходящего. На Мартынова вышла какая-то бригада, он по дороге расстрелял их всех, и теперь скрывается в городе!
– Интересно, говорили они на английском?
– Что вы сказали?
– Ничего, это я так, вслух думаю.
– Не надо думать, товарищ Метлицкий! – вскипел следователь. – Нужно объявлять розыск по вашей линии.
– На вашем месте я вел бы себя скромнее, – огрызнулся Метлицкий. – Я с вами вообще разговариваю только потому, что уважаю ваш возраст. Не пройдет и часа, как вас отсюда попросят, поскольку делом займутся прокурорские. Лучше готовьтесь к передаче им материала по похищению Макаровой. И вообще… Показания опоенного маслом риэлтера об избиении и похищении Макаровой, а также воскресение Мартынова – всего этого как-то маловато для такой бурной деятельности, которую вы пытаетесь развить.
Бабушкин улыбнулся и полез в карман за сигаретами. Выстроенный им план рушился на глазах. И так глупо возвращаться из Новосибирска несолоно хлебавши по той простой причине, что за дело теперь возьмется прокуратура.
«Расти нужно было в свое время», – подумал он и попробовал подойти к Метлицкому с другой стороны.
– Майор, а как вы будете себя чувствовать?
– В каком смысле? – не понял Метлицкий.
– Мы с вами провели работу, которой может позавидовать следователь Генпрокуратуры. Уж слишком все удачно складывалось – и моя догадка, и ваши рассуждения, и фото в базе данных… А сейчас придется все отдать, словно ничего этого и не было! – ни бессонной ночи, ни нашего желания что-то изменить. Как вы себя будете чувствовать? Я – отвратительно.
Метлицкий вынужден был признать, что слова пенсионера не лишены здравого смысла.
– Вот я и думаю…
– Вы берете отпуск за свой счет, я – на больничный, – иронически улыбаясь, перебил Бабушкина майор УБОП. – Прокурорским сдаем материал, а сами – дверцей – хлоп! – по коробке – черный дым! – и на поиски Мартынова?
– Удивительно, – без улыбки констатировал Бабушкин и снял очки. – У меня вряд ли бы получилось объяснить лучше.
Метлицкий враз посуровел.
– Ну, ты это брось, старик.
– А что, кишка тонка? Неужели не хочется разобраться в этом деле, а?.. Знаете что, Метлицкий… Будьте-ка добры ориентировать все райотделы Новосибирска по приметам Мартынова-Громова. И мальчика. Зовут Костя. Одиннадцать лет. Последний, кстати, говорил о «козлах с оружием». Козлов в рубке я вижу, а вот оружия, как ни стараюсь, найти не могу. Это означает, что наш общий знакомый в данный момент находится где-то в городе, вооруженный, как пират перед абордажем. Выполняйте.
Метлицкому захотелось подойти к Бабушкину и ткнуть его пальцем в грудь, так чтобы… Однако вместо этого он снова вынул из кармана телефон и начал работать.
Выбросив окурок, следователь вспомнил, что у него тоже имеется трубка. И первое, что он сделал, соединившись с информационным центром Главного управления исполнения наказаний, это попросил оператора:
– Подготовьте мне, пожалуйста, информацию по теме: кто является связями Мартынова в Новосибирской области по отбытию наказания в колониях. Письменный запрос я подошлю вечером.
Через полчаса, уже в машине, следующей в УБОП, он получил ответ. В городе Новосибирске проживал только один человек, находившийся вместе с Мартыновым в лагере во время отбытия им последнего срока. Некто Семен Михайлович Холод. Это было неудивительно, поскольку характеризовало Мартынова как человека весьма замкнутого, осторожного в связях. Поразило другое. Едва услышав знакомое имя, Метлицкий сбросил скорость и глухо пробормотал:
– Хорошая связь…
– Что вы сказали? – не понял Бабушкин, пряча трубку в карман.
– Я сказал – хорошая связь на воле у Мартынова, – сказано это было таким тоном, что при других обстоятельствах следователь обязательно подумал бы: Мартынов и Метлицкий – давние друзья, и, похоже, один старый приятель кое-что утаил от другого. – Сёма Холод – городской авторитет. Вор старых кровей. Я знаю, где он живет. Не суетитесь, Бабушкин, я вас умоляю…
Через час, в полном ступоре разглядывая в доме на обкомовских дачах трупы Холода, двоих его охранников и сторожа, Метлицкий кричал:
– Этого не может быть! Мартынов не тот человек, чтобы стрелять в «вора»!..
– Не нужно обольщаться насчет порядочности матерых уголовников, – сухо проронил Бабушкин, окончательно уверившись в том, что это даже более крупное дело, чем он рассчитывал. Убийство городского положенца – не кража велосипеда из сарая в Ордынске. Сейчас его мысли были заняты только тем, как сформулировать текст постановления, чтобы дело по факту убийства Холода и его людей было присоединено к делу об избиении риэлтера и похищении Макаровой.
– Послушайте, не ведите себя как недоумок, – Метлицкий посерел лицом. – Я не причисляю уголовников к лику святых! Но вам должны быть известны некоторые тонкости нашей работы, на которых строится сыск и следствие!
– Что вы имеете в виду?
Метлицкий склонил голову набок и внимательно посмотрел на ордынского следака.
– Ты просто делаешь вид, что дурак, или у тебя на самом деле не все дома? Мартынов – уголовник с понятиями и с серьезным стажем по серьезным делам.
– С чего вы взяли, что он с понятиями? – Бабушкин понял, что игру в подкидного дурака выигрывает. И сейчас слюнявил карандаш, поглядывая на майора поверх покосившихся очков.
– Если он в свое время на зоне ходил в корешах у положенца и ел с ворами, может ли это значить, что он «мужик»
[11]
или сявка позорная?! Для него не то что выстрелить в «законника», но и плюнуть в его сторону все равно что сжечь церковь! А здесь я вижу изувеченный пытками труп городского криминального авторитета, коронованного воровским сходняком в Сочи еще в восемьдесят шестом году! И какой-то поселковый следачок-пенсионер, всю жизнь расследовавший дела о кражах овощей с огорода, заявляет мне, что это дело рук…
