Джек Карвер при этих словах хватается за голову. Но Майк
едва ли реагирует. Он сохраняет хладнокровие, хотя лихорадочно думает.
– Как ты считаешь, улицы еще проходимы? – спрашивает он
Хэтча.
– На вездеходе? Да. До полуночи точно. А потом… Он пожимает
плечами с видом: «кто знает?»
– Возьми Кирка и езжайте в депо. Найдите там Робби с Генри.
Смотрите в оба и будьте осторожны. Заприте помещение, а их привезите сюда. А
мы… – Он смотрит на Линожа. – А мы тем временем приглядим за нашим новым
приятелем. Справимся, Джек?
– Вряд ли это такой уж хороший план… – начинает Джек.
– Может, и нет, но сейчас это единственный план. Прости, но
это так.
Все это не вызывает энтузиазма у народа, но командует здесь
Майк. Хэтч и Кирк Фримен выходят, застегивая куртки. Глаза Джека вновь смотрят
на Линожа.
Когда дверь за ними закрылась, Майк снова начинает
перебирать фотографии. Вдруг он останавливается и смотрит на…
…фотографию кресла Марты крупным планом. Окровавленное и
жуткое, как старый электрический стул – но пустое. Руки Майка перебирают
фотографии, находя следующую фотографию кресла. И на нем кресло тоже пусто.
На лице Майка озадаченность и удивление. Он вспоминает…
Ретроспекция: Майк в комнате Марты Кларендон. Он только что
закрыл окно шторами и прижал их столом. Оборачивается к креслу Марты и щелкает
«поляроидом».
Ретроспекция: волчья голова на трости крупным планом.
Нам в лицо глядят оскаленные окровавленные зубы и глаза, как
у волка-призрака при ударе молнии. Затемнение.
В офисе констебля Майк выкладывает рядом три фотографии
кресла.
– Нет ее, – говорит он.
– Кого нет? – спрашивает Джек. Майк не отвечает. Перебирает
пачку и вынимает еще один снимок. На нем – послание, написанное кровью Марты, и
каракулями нарисованная трость. Майк медленно поднимает взгляд на Линожа.
Линож приподнимает голову и приставляет палец к подбородку,
как жеманная девица. И слегка улыбается.
Майк идет к решетке. По дороге, не глядя, прихватывает себе
стул, чтобы сесть, но глаза его не отрываются от Линожа. Фотографии все еще у
него в руках.
– Вроде бы ты велел держаться от него подальше, –
неодобрительно замечает Джек.
– Если он меня схватит, что помешает тебе его застрелить? –
отвечает Майк. – Револьвер на столе.
Джек смотрит на стол, но не делает ни малейшего движения в
его сторону. Бедняга нервничает все сильнее.
У берега причал почти сметен штормовым прибоем.
Маяк на мысу стоит прямой побелевшей иглой под валящим
целыми пластами снегом. Луч его ходит по кругу, и волны высоко взлетают вокруг.
Аппаратная маяка полностью автоматизирована и потому пуста.
Мигают и вспыхивают огоньки. Ветер воет оглушительно, и стрелка анемометра
качается между шестьюдесятью и шестьюдесятью пятью милями в час. Слышно, как
трещит и стонет все здание. Пена волн заливает окна, оставляя капли на стекле.
Снаружи огромная волна – чудовище вроде той, что снесла
склад Питера Годсо – ударяет в мыс и едва не смывает маяк.
В аппаратной бьются окна, вода заливает аппаратуру. Волна
уходит – и все работает. Пока что.
Из пожарного депо выходят Робби Билз и Генри Брайт,
согнувшись против ветра. Это уже не те люди, которые входили… особенно потрясен
Робби. Он вынимает связку ключей (ключи у него есть почти от всего, что только
запирается на этом острове – прерогатива менеджера) и начинает ее перебирать,
намереваясь запереть дверь. Генри неуверенно касается его руки. Им снова
приходится кричать, перекрывая шторм.
– Слушай, а не надо ли нам хотя бы заглянуть наверх? – робко
спрашивает Генри. – Посмотреть, вдруг там кто…
– Это работа констебля, – сухо отвечает Робби. Он видит
взгляд Генри, явно говорящий: «Теперь ты по-другому запел?», но намерения не
меняет. Чтобы заставить Робби подняться наверх после того, что он видел внизу,
понадобилось бы куда больше, чем мнение Генри Брайта. Робби находит ключ и
поворачивает его в замке, запирая депо.
– Мы удостоверились, что жертва мертва, и мы отгородили
место преступления от посторонних. Этого достаточно. А теперь пошли.
Педантичный Генри все еще возникает:
– Мы не проверили, что он мертв вообще-то. Ни пульс не
пощупали, ни что…
– У него мозги раскиданы по всему борту машины номер два,
так на хрена же ему еще и пульс щупать?
– Ну и еще наверху там может кто-то быть. Джейк Сивьелло или
Дьюан Палсифер, например.
– На доске дежурств только два имени: Ферд Эндрюс и Ллойд
Уишмен. Если там есть еще кто-то, то это наверняка приятель этого Линожа, и я
не хотел бы встречаться с его приятелями, если ты не настаиваешь. А теперь
пошли!
Он хватает Генри за рукав куртки и фактически тащит его к
снегоходу. Включает мотор и нетерпеливо газует, пока Генри забирается на свое
место, потом резко разворачивается и направляется вдоль по улице.
В этот момент из бури выныривает вездеход «Службы острова».
Робби сворачивает, желая его обойти, но Хэтч понимает его намерения и аккуратно
перерезает ему путь.
Хэтч выходит из вездехода с фонарем в руке. Робби откидывает
брезентовую дверцу снегохода и высовывается наружу. Он узнал Хэтча и снова
преисполнился сознания собственной важности. Опять всем приходится кричать,
иначе не разобрать слов.
– Уберись с дороги, Хэтчер! Если хочешь разговаривать,
можешь ехать за мной к мэрии!
– Меня послал Майк! Ты ему нужен в офисе констебля! Генри,
ты тоже!
– Боюсь, что это невозможно, – отвечает Робби с
издевательской вежливостью. – Нас в мэрии ждут жены и дети. Если Майк Андерсон
позже захочет кого-то из нас поставить на смену – отлично. Но пока что…
– Ллойд Уишмен мертв, – перебивает его Генри, – и там что-то
написано на борту пожарной машины. Если это записка самоубийцы, то такая
странная, что и вообразить трудно.
Подходит Кирк, придерживая обеими руками шляпу.
– Ладно, поехали! – говорит он. – Нашли тоже место для
дискуссий!
– Согласен, – отвечает Робби. Ему все это надоело. –
Продолжим дискуссию в мэрии – там тепло.
Он пытается закрыть дверцу снегохода, но Хэтч вцепляется в
ручку и не дает.
