Крупным планом топор. Он вылетает по дуге из кадра, и слышен
противный чавкающий звук, будто кто-то шлепнул по грязи ладонью.
Камера смотрит из склада Годсо на пролив… но вдруг вид
закрывает приближающаяся волна. И из обрубка склада не видно ничего, кроме
вставшей дыбом серой воды. Она бьет в склад, и вдруг камера оказывается под
водой. В гуще пузырей мелькают разбитая ловушка для омаров, тюк травки и омар,
все еще цепляющийся клешнями за ловушку.
Все, что оставалось, затоплено и снесено полностью. Уходящая
волна несет путаницу лодок, канатов, досок, резиновых кранцев и деревянной
крыши. То ли нам показалось, то ли в самом деле мелькнула вывеска «РЫБА И ОМАРЫ
ГОДСО», чтобы исчезнуть в ревущей вьюге.
В мэрии моментально затихает суета, и треск и шипение рации
становятся невероятно громкими. Все поворачиваются к двери.
– Мам, что случилось? – спрашивает Ральфи.
– Ничего, детка.
– Что это было, ради всего святого? – произносит Джонас.
– Городской причал ушел под воду, – отвечает Кора.
Робби поднимается по лестнице в сопровождении Джорджа, Генри
Брайта и Берта Соамса. Его важность и высокомерие испарились.
– Урсула, давай сирену, – говорит он.
Ферд у пожарного депо взвинчен и напуган, как человек,
который вдруг в стволе дерева увидел выглядывающего Сатану. Он поворачивается и
бежит к двери депо.
Хэтч входит в офис констебля с пенопластовой чашкой кофе в
руке.
– Питер, что там у тебя? Я слышал… И лицо его перекашивается
внезапным ужасом. Он поднимает глаза – очевидно, к лицу человека, который
повесился на балке. Кофе выпадает у него из рук, заплескивая пол и его ботинки.
Ферд Эндрюс в депо кричит:
– Ллойд! Где тебя черти носят? Ты там заснул или…
Он идет, начинает обходить пожарную машину – и
останавливается. В кадре торчит пара ботинок.
– Ллойд? Ллойд?
Ферд медленно, на самом деле – неохотно, обходит машину,
чтобы увидеть своего напарника. Минуту он стоит молча, настолько потрясенный,
что не может говорить. Потом визжит, как баба.
Хэтч крупным планом. Его лицо застыло в полном ужасе.
Борт пожарной машины. Кроваво-красные буквы:
ДАЙТЕ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ, И Я УЙДУ.
Плакат на шее Питера Годсо:
ДАЙТЕ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ,
ДАЙТЕ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ,
ДАЙТЕ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ,
И Я УЙДУ.
И еще эти кривые танцующие трости.
Крупным планом – экран компьютера Хэтча. Все заполненные им
слова исчезли. По всей сетке кроссворда – слова: ДАЙТЕ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ, И Я
УЙДУ. По вертикали, по горизонтали, на всех пересечениях. А в центре каждого
черного квадрата – маленький рисунок трости.
Крупным планом взятое лицо Линожа заполняет весь кадр.
Улыбка. Видны острые кончики зубов. Медленно теряется фокус,
а когда снова появляется резкость, мы видим:
Центр города сверху ночью.
Почти все темно, кроме мэрии. И теперь воет сигнал штормовой
тревоги: два коротких, один длинный. Пауза, и снова и снова. Всем в укрытие.
Изображение Линожа держится, наложенное на заснеженный город
и заставляя думать, что нет укрытия для жителей Литтл-Толл-Айленда… нет
сегодня, и, быть может, не будет никогда. Но лицо Линожа наконец исчезает… и
экран становится темным.
Это кончилась ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
Часть 2
Буря столетия
Акт первый
Идет монтаж сцен первой части, и заканчивается он финальным
кадром: тигриное, хищное лицо Линожа, наложенное на изображение перекрестка в
центре города.
Центр города ночью. Вьюга как с цепи сорвалась, снег летит
густо и сильно, и дома кажутся призраками. Витрины Мэйн-стрит уже начинает
заметать сугробами.
Когда тает лицо Линожа над городом, возникает звук – тихий
вначале, он набирает силу до максимума. Это сирена воет штормовой сигнал: два
коротких, один длинный, и снова и снова.
По Мэйн-стрит тянется цепочка огней и слышен шум моторов –
народ подтягивается к мэрии.
И туда же бежит по улице Ферд Эндрюс, мотаясь из стороны в
сторону, оскользаясь, падая и поднимаясь снова. Даже не пытаясь обойти сугробы
вокруг здания, он ломится напрямик. Приближается к группе человек семи-восьми,
идущих к мэрии на лыжах. Один из них, Билл Туми, спрашивает:
– Ферд, где пожар?
Поскольку Ферд – пожарник (у него на спине нашивка пожарного
депо Литтл-Толл-Айленда), друзья Билла чуть не падают со смеху. Развеселить
островитян – тут много не надо, уж вы мне поверьте, а эти ребята еще и приняли
слегка по случаю бури.
Ферд будто не слышит. Снова поднявшись, рвется дальше к мэрии.
Здание магазина Майка Андерсена парусит под штормовым
ветром. Террасу уже занесло сугробами, штормовые ставни дребезжат в пазах.
Пикап Питера Годсо и машина Молли видны почти только как бугры снега, но для
пикапа это уже все равно – Питеру его больше не водить.
В офисе констебля Хэтч стоит там, где мы оставили его в
конце первой части и смотрит, не отрываясь, на висящие ноги Питера Годсо. Рядом
перевернутый стул, на который вставал Питер, надевая себе на шею петлю.
А вот и плакат, который Питер повесил себе на шею.
ДАЙТЕ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ, написано по всему листу прыгающими
буквами среди танцующих тростей. А вверху написана законченная мысль буквами
такими огромными, что они просто кричат:
ДАЙТЕ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ, И Я УЙДУ.
Хэтч переводит взгляд с висящих ног на Линожа, сидящего в
клетке, подобрав ноги на койку, лицо с неуловимой улыбкой выглядывает из
раздвинутых колен. Глаза его вновь нормальны, но все равно он излучает ту же
хищность, тот же тигриный голод. Да, он заперт, но что за смешная эта клетка с
деревянным полом и самодельными сварными прутьями! Хэтч начинает понимать, что
это он в беде, запертый с этим тигром в человечьем обличье. Мы можем сделать
еще один шаг: в беде весь город.
И до Хэтча, стоящего между висящим телом и безмолвно
глядящим Линожем, это начинает доходить.
