Несколько минут он сидел неподвижно, глядя в стену перед собой прищуренными глазами, затем снова снял трубку и позвонил Аль Дахару.
* * *
Я стоял за толстым узловатым стволом какого-то южного дерева и не дышал.
Двое пакистанцев, сидевших на старинной каменной скамье в тени того самого дерева, за которым я прятался, говорили о чем-то на своем чурбанском языке. И в этом не было ничего особенного, я даже был готов, предварительно покашляв, выйти из кустов и любезными жестами показать, как мне приятно встретить в этом чудесном саду двух местных джентльменов, ведущих неспешную беседу на своем древнем наречии…
Возможно, я бы так и сделал, но одного из них я видел раньше, и это сильно меняло всю ситуацию.
Спиной ко мне на скамье сидели двое арабов, одетые в национальные балахоны, и одним из них был… Надир-шах!
Я узнал его сразу.
Узнал, потому что, увидев худую морду этого арабского хищника, украшенную снизу длинной черной бородой, похожей на мочалку, сразу же вспомнил, как в Питере, на Исаакиевской площади, он обращался ко мне с монитора компьютера, рассказывая о том, что будет с Алешей, если я не привезу ему Коран.
И это тоже было бы еще ничего, я бы мог предположить, что просто мир тесен, что это случайность, что мало ли кто кого и где может встретить… Но в их разговоре, который велся на совершенно непонятном мне языке, вдруг прозвучало слово «Коран», произнесенное с гортанным придыханием. Через несколько фраз оно прозвучало снова, потом еще пару раз, а потом они встали и удалились в сторону дворца.
Когда они исчезли между деревьев, я перевел дыхание и, еще раз взглянув в ту сторону, куда они ушли, развернулся и быстро пошел в караван-сарай.
Это было плохо.
Это было очень плохо, потому что случайно я узнал что-то очень важное, чего не знал раньше, и неизвестно, чем бы все обернулось, если бы не эта случайность. Что происходит – я пока еще не понял, слишком уж неожиданно перевернулась передо мной эта карта, но то, что игра имеет несколько другие правила, чем я предполагал, было совершенно очевидно.
Покинув прохладную тень, я оказался на ярком солнце и решительно направился к нашему временному обиталищу.
Навстречу мне вышла Наташа, которая, быстро оглянувшись, остановила меня жестом, а затем, подойдя вплотную, взяла под руку и потащила обратно, в прохладу зарослей.
Ничего не понимая, я удивленно посмотрел на нее и спросил:
– Что случилось? Девочки взбунтовались, сбросили боцмана за борт и захватили пороховой погреб?
– Если бы… – Наташа явно нервничала. – Все гораздо серьезнее.
– А раз серьезнее, – рассудительно сказал я, – то будь любезна не дергаться и вести себя поспокойнее. Ты же профессиональная шпионка, а суетишься, как молоденький неопытный стукач. Позор!
– Иди ты к черту! – сказала она и выдернула руку у меня из-под локтя.
Потом она уселась на скамью, ту самую, на которой только что сидели Надир-шах и его дружок и, вытащив из складок местного цветастого одеяния сигареты, закурила.
Выпустив дым, уплывший в густую листву, она посмотрела на меня и сказала:
– Ладно. Я успокоилась. Но зато ты сейчас начнешь нервничать.
– Ну-ну, – снисходительно усмехнулся я, – давай-давай.
– Даю. Генри обследовал помещения и обнаружил, что в каждой из наших комнат имеется видеожучок.
– Ну и что? – я недоуменно пожал плечами. – Подумаешь! Может быть, старый падишах любит смотреть, чем занимаются его гости, особенно если это девушки.
– Вот именно. На девушек пусть смотрит, я им сказала о камерах, так они теперь вертятся перед ними голышом, делая вид, что ни о чем не догадываются. Старый пердун обкончается там, и пусть. Но когда Генри как бы случайно двинул по жучку в нашей с тобой комнате спинкой кресла и сломал его, через пять минут прискакал местный якобы электрик и сказал, что ему нужно проверить проводку. Я вышла из ванной без всего и сказала, что у нас все в порядке и чтобы он убирался. Он ушел очень расстроенный.
– Выскакивать без всего из ванной ты любишь, – подтвердил я, вспомнив Ухту, где Наташа смутила похотливую грудастую горничную, уже рассчитывавшую на дополнительный заработок.
– Да, люблю, – вызывающе сказала она, – но не в этом дело. Во-первых, теперь мы знаем о жучках, а во-вторых, Генри сказал, что испортит их и в тех комнатах, где расположились его ребята.
– И это правильно, – кивнул я.
– Конечно. Но это опять же – семечки. Полчаса назад, когда ты пошел обозревать эти садово-парковые окрестности, я тоже решила прогуляться в одиночестве. Устала, знаешь ли, с дороги. Так вот, когда я добралась до главных ворот, не тех, через которые мы въезжали, а других, на южной стороне, то там, тихонько стоя в кустах, увидела интересную вещь.
Она затянулась, а я подумал, что интересные вещи начинают валиться на нас, как из мешка. Главное, чтобы не засыпали насмерть.
– Так что за вещь? – подтолкнул я Наташу.
– А вещь такая, – она выпустила дым и внимательно проследила за тем, как он уплыл.
– Когда-нибудь я ликвидирую тебя частным порядком за твою любовь к драматическим паузам, – пообещал я, угрожающе глядя на нее.
– А вещь такая, – повторила Наташа, – ворота открылись, внутрь въехал военный джип и остановился около будки охранника. Из будки вышел какой-то худой загорелый чурбан в белой накидке и с большой бородой, подошел к водителю и они заквакали по-своему.
– Ну и о чем же они квакали? – усмехнулся я, уже догадавшись, что загорелым чурбаном был не кто иной, как Надир-шах.
– Я не знаю, о чем они квакали, – прищурилась Наташа, – но один называл другого Надиршахом. Как тебе это нравится?
Я подумал и честно ответил:
– А никак! Я сам недавно видел его сидящим на этой самой скамье.
– И ничего мне не сказал?
– Да я и не успел! Ты сразу же схватила меня за руку и поволокла сюда. Я уж думал, тебе потрахаться захотелось…
Наташа зыркнула на меня и вдруг больно ущипнула за ляжку.
Я ойкнул и вскочил.
– Я тебе покажу – потрахаться! Маньяк.
Я не нашелся, что сказать, и поэтому полез за сигаретами.
Ну и дела…
Так что же тут делает этот долбаный Надиршах?
Неужели он знает о том, что я здесь?
При мысли об этом меня аж передернуло. Только этого и не хватало для полного счастья! Хотя…
– А моего имени они не называли?
– Нет. Точно не называли. Я слушала очень внимательно, будь уверен.
– Хорошо… – медленно сказал я, – хорошо. А что было дальше?
– А дальше тот, что на джипе, уехал, а Надиршах снова ушел в будку. Через десять минут за ним приехал белый «мерседес». И он тоже отвалил.
