– Греков, давай-ка по-быстрому сбацай Виктору Анатольевичу свой фирменный жульен! Я рассказал ему, как замечательно ты его готовишь, и Виктор Анатольевич пожелал попробовать! В темпе, в темпе давай!.. Развалился тут, понимаешь, хренотень всякую читаешь!
– Это не хренотень, – вставая со стула, сказал Артем. – И не надо на меня кричать, Зиновий Семенович. Я вам не мальчишка. А жульен будет готов через десять минут.
– Не через десять, а через пять! – не удержался от язвительной реплики Гольданский. – И чтобы сам, лично, подал заказ на стол Виктору Анатольевичу, понял?!
– Если мне не изменяет память, во время банкетов обязанности официанток выполняют девчонки, – заметил Артем, глядя в глаза директору бистро. – Вот пусть Ольга и обслужит дорогого гостя.
– Белецкая сейчас занята, чтоб ее! – скривил губы толстяк. – Нет, чуяла моя задница, не надо было разрешать! Так куда там, добрый слишком… Вот и пользуются, кому не лень, – слегка поостыл Зиновий Семенович. – Короче, у сестры ее младшей, этой сикалки малолетней, только что истерика случилась! Ольга ее сразу в охапку – и домой повезла, на такси… Говорил же, предупреждал – без моего разрешения из подсобки – ни ногой! А эта дурочка в паузе между песнями подлетает к Чифу, запрыгивает на сцену, целует чуть ли не в засос и фото с авторучкой под нос сует, мол, поставьте автографы. Сама таращится, как на икону, дура… Серега ошалевший гитару опускает, смотрит на девку безумными глазами: «А-а, так это опять ты, рыжая?» – говорит. И к музыкантам своим оборачивается, с ухмылкой: «Глядите, мужики, та самая психопатка, которую на концерте в «Юбилейном» менты три раза со сцены оттаскивали». А потом снова к ней: «Ты как сюда просочилась, милая? Через вентиляцию?!» Ну, девчонка побледнела вся, да как разрыдается. Эти мордовороты озернинские ржут, как лошади, – не каждый день такое шоу увидишь… – Гольданский тяжело вздохнул, глянул из-под нахмуренных бровей на неспешно, но сноровисто приступившего к приготовлению жульена Артема и закончил: – В общем, встал я из-за стола, оттащил сикалку в подсобку и сказал Ольге, чтобы убрала ее отсюда, от греха подальше. Такси по мобиле вызвал. Короче, только что уехали… Так что заказ, Греков, подашь Виктору Анатольевичу лично, и чтоб без разговоров!
Толстяк расстегнул воротник рубашки, ослабил узел галстука, подошел к огромному холодильнику с полуфабрикатами, достал маленькую бутылочку минеральной воды «перье», залпом осушил ее, швырнул в мусорник и покинул кухню, обронив напоследок:
– Все сегодня через жопу!.. Одна блядь с кремлевским холуем трахаться поехала, другая – фанатку истеричную чуть ли не в смирительной рубашке домой повезла! Ты, блин, хоть не брыкайся…
– Постараюсь, – произнес Артем, сноровисто кромсая край желтой сырной головки острым японским ножом.
С горячим, только что извлеченным из микроволновой печи, ароматно пахнущим грибами и специями жульеном на подносе, дополненным тарелочкой с поджаренными до хрустящей корочки пшеничными сухариками-уголками, Артем появился у открытой двери в банкетный зал минут через семь. Да так и застыл возле полуприкрытой шторы, не решаясь перешагнуть несуществующий порог. В зале «Мельницы» разворачивалось очередное неординарное действо, за которым с явным интересом наблюдал десяток пар блестящих от алкоголя глаз. В том числе и испуганно затихший, стоящий возле декоративной пальмы вместе с хмурым продюсером Чифа Гольданский.
– Да не ломайся ты, как целка! – говорил стоящий на сцене рядом с солистом рок-группы коротко стриженный, коренастый и уже заметно перебравший водочки областной чиновник, откликающийся на простое русское имя Витек. – Я пару тем сбацаю и отдам тебе эту гребаную гитару в целости и сохранности! – Рука Киржача потянулась к гитаре Чифа, но музыкант перехватил ее в воздухе и, насколько мог деликатно, отвел в сторону.
– Я же сказал: нет, – мотнул лохматой головой Сергей, без тени смущения глядя в глаза не на шутку разгулявшемуся и ни за что не желающему отказываться от глупой ребяческой затеи имениннику. – Эту гитару я не доверяю никому. Даже близким друзьям. Извините.
– Ну, ты и бара-ан, Чиф! – огорчился Витек. – Что я ее, съем?! Или гвоздем матерное слово нацарапаю на самом видном месте?! Хорош рамсы гнуть, дай по-хорошему! Душа требует музыки!
– Хорошо. Я и ребята с удовольствием исполним любую выбранную вами песню, не только из репертуара нашей группы, – ответил ни в какую не желающий уступать инструмент Чиф. Видя, как брезгливо скривились губы виновника торжества, солист снова принялся объяснять, стараясь, чтобы тон его голоса звучал как можно миролюбивее: – Поймите, для музыканта гитара – это очень личное. Как женщина, как… зубная щетка, если хотите. Ни один уважающий себя музыкант, тем более профессионал, не доверит свой любимый инструмент чужаку. У него никто и не станет просить. Таковы неписаные правила. А эта гитара… Она очень близка мне. Я купил ее на аукционе в Лондоне, за бешеные деньги. На ней раньше играл сам Карлос Сантана.
– Ну и хрен с того?! Подумешь – Сантана! Да срать я хотел на этого латиноса-наркомана с высокой колокольни, ясно тебе, баклан?! – презрительно фыркнул начинающий терять терпение Киржач. Обернувшись через плечо, он кивком подозвал стоящих у окна и готовых к любому развитию ситуации телохранителей. Мордовороты мгновенно оказались у хозяина за спиной и застыли, ожидая дальнейших распоряжений. По притихшему, превратившемуся в некое подобие театральной ложи VIP-банкетному залу прокатился тихий ропот, однако никто не вмешивался.
– Скажи спасибо Ляху, – это он пригласил вас лабать на мой день рождения, так сказать, в качестве подарка. Лично мне больше нравится Юра Шевчук и ДДТ… Но это темы не меняет. Короче, скажи, за что тебе пять кусков зелени отмаксали, за красивые глазки? Ну уж нет, земеля! Или ты сейчас по-хорошему отдашь мне эту гребаную балалайку и свалишь со сцены на пять-десять минут, или я… – Киржач на секунду задумался, скрипя мозгами на весь зал. – Или я прикажу моим пацанам забрать ее силой, а тебя и твоих хиппи волосатых выгнать отсюда пинком под зад.
– Вы этого не сделаете, – в голосе Чифа впервые послышалась тревога. Несмотря на это, в неприятном инциденте с гитарой музыкант, похоже, решил идти до конца.
– Это еще почему?! – осклабился похожий на заботливо побритого, упитанного, аккуратно одетого в модные тряпки и сбрызнутого одеколоном хряка ретивый чиновник. Его зло прищуренные глазки налились кровью. Пальцы сжались в кулаки.
– Потому что тогда вам придется ответить, – с вызовом произнес Сергей. – Но уже не только передо мной, а еще и за хулиганство – на Литейном, дом четыре. Если не знаете – это здание ГУВД. Это здесь недалеко, машина с операми приедет через три минуты. А за ней примчатся журналюги с фотоаппаратами и видеокамерами. Не думаю, что вам нужны лишние проблемы с законом. И с прессой. А сейчас, извините, мы пойдем. Продюсер вернет деньги тому, от кого их получил, а первую часть нашего выступления можете считать бесплатным подарком к вашему дню рождения. Приятного отдыха. Всего доброго. Пошли, ребята…
– Ах, вот значит как? – рассмеялся Киржач. – Никуда ты не уйдешь! А ну стоять, я сказал! Будете лабать до утра, сявки, до кровавых мозолей, пока я не скажу «стоп»!
