Глядя на пустынные тротуары через неплотно задернутую пыльную шторку на окне прыгающего на колдобинах спецназовского автобуса, Лакин невольно усмехнулся, представив себе бледное, полное ужаса лицо блатного «нефтяника», когда в один прекрасный день он увидит перед собой вооруженного до зубов Грека, вернувшегося «с того света», чтобы отомстить за смерть отца и сестры, за Анюту и за свою искалеченную жизнь. Пожалуй, это будет по-настоящему сильный ход.
До Обводного канала оставалось ехать не более пары минут, когда в кармане капитана заиграла мелодия. Максим достал мобильник и включил связь.
– Слушаю, Лакин.
– Товарищ капитан! Это – Ольга Белецкая. Вы просили меня позвонить, если я что-нибудь узнаю про Грекова. Скажите, ваше предложение на счет вознаграждения в сто пятьдесят тысяч рублей за его поимку остается в силе?!
– Разумеется, – Макс, стиснув зубы, мысленно выругался. – Только это не мое предложение, а благотворительного фонда содействия правоохранительным органам «Русская держава», – уточнил капитан хмуро.
– Неважно! В общем, слушайте! Артем Греков сейчас у меня, дома! Он весь в крови! Я только что отправила его в ванную! Вы слышите меня?!..
«А ты, девочка, оказывается еще та сука», – с горечью подумал Макс, перекладывая телефон в другую руку. В любой иной ситуации он воспринял бы звонок Белецкой как сигнал к решительным действиям и даже сказал бы ей «спасибо». Только не сейчас. Одно дело – когда Артема в результате оперативной комбинации выследит наружка и накроет спецназ. Это – «правильно», нормально. Но совсем другое – когда беглеца в обмен на пять тысяч долларов, обещанных неким фондом за поимку злодея, сдает та самая мокрощелка, к которой замордованный Грек пришел за помощью.
– Я вас понял, – буркнул Макс. – Постарайтесь его задержать. Группа захвата скоро будет.
– А… можно вас попросить об одном одолжении?
– Смотря о чем, – сухо бросил капитан.
– Дайте Артему нормально выспаться перед тем, как забрать. Ему очень нужен отдых. Грек все равно никуда уже не денется, – в голосе девчонки сквозило столько неумело завуалированного плотского желания, что Лакин снова беззвучно выматерился. Но, поразмышляв секунду, был вынужден признать, что доля истины в словах показавшей свою истинную сущность Белецкой все-таки есть.
– Рана у него серьезная? Врач нужен? – спросил на всякий случай Макс, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
– Ерунда, царапина. Правда, от пули. Я уже обработала и смазала йодом. Ну, так мы договорились?!
– Ладно, пусть отдыхает до утра, – разрешил капитан. – Группа захвата будет рядом. Если Греков не захочет исчезнуть из квартиры раньше, мы позвоним в дверь в половине одиннадцатого. Представимся сотрудниками РЭУ.
– Я все поняла. До завтра. И не забудьте про деньги, – напомнила девчонка. – Знаю я вас, ментов!
– Мы – не менты, – жестко отрезал Лакин, теряя терпение. – Следите за словами, гражданка Белецкая.
– Тем более! – огрызнулась девица. – Вздумаете меня кинуть, предупреждаю – со мной такой номер не пройдет, ясно?!.. – Сдавшая беглеца фурия первой повесила трубку.
Макс убрал телефон в карман, в сердцах сплюнул прямо под ноги, пробормотал что-то неразборчивое и достал сигареты Попросил сухо:
– Дайте огонька, мужики.
– Кто это был? – спросил, щелкая зажигалкой, сидящий напротив капитана рослый, коренастый крепыш Олег Шеляг.
– Да так, сука одна, – ответил Лакин, жадно затягиваясь дымом.
* * *
Артем залпом допил остатки кофе, чиркнул спичкой о боковину коробка и задумчиво посмотрел на медленно подбирающееся к пальцам оранжевое пламя. Когда держать спичку стало невозможно, не спеша закурил, бросил обугленную, скрюченную головешку в полную раздавленных окурков пепельницу и впервые за время своей длинной, полной подробностей исповеди, взглянул в подернутые поволокой слез глаза сидящей рядом Ольги. Девушка вздохнула, молча провела ладонями по лицу, шмыгнула носом и, обняв Грека так сильно, словно бирался в следующю секунду встать и уйти, уронила голову ему на плечо.
– Ну вот, сударыня, теперь вы все знаете, – жадно затягиваясь, пробормотал беглец. – Постоялец я опасный. Но ты не волнуйся, я скоро уйду. Вот докурю сигарету – и вперед. В светлое, блин, будущее!.
На лице Артема заходили желваки, губы сжались в прямую линию.
В углу большой, залитой солнечным светом комнаты с высокими потолками, нарушив тишину, громко зазвонили старинные напольные часы с маятником. Десять утра.
– Господи, как это ужасно и нелепо! – всхлипнув, произнесла Оля, еще крепче стиснув Грека в объятиях. – Что теперь будет? Артемчик, милый!..
– Ничего не будет, – глухо ответил Грек, щелчком стряхивая пепел. – Я объявлен вне закона. Я убил трех человек. Как, почему – это уже вопрос двадцатый… К тому же эти жмурики далеко не последние. Мне нужен Киржач. И ублюдки, которые… побывали в квартире Анюты и в доме родителей, в Ломоносове. Ни один из этой поганой кодлы больше не имеет права на существование. Я достану их всех! Всех до единого! Чего бы мне это ни стоило!.. Миллион баксов, которые выложил Актер за шкуру своего отпрыска, помогут мне не подохнуть с голоду и хорошо подготовиться… Я буду выслеживать их месяц, три, год – сколько потребуется!.. А когда закончу – позвоню Лакировщику. Долги нужно возвращать сполна, до последней ржавой копейки…
– Это безумие, это просто безумие! – Девушка отстранилась от Артема и испугано заглянула в его пустые, не выражающие ничего, кроме холодного безразличия и обреченности глаза. – Ты ничего не сможешь сделать в одиночку против целой службы безопасности, состоящей из бывших профессионалов! Тебя убьют, понимаешь?! Но даже… Если закрыть глаза и на одну секунду представить себе, что у тебя получится ликвидировать одного-двух подонков… Неужели ты думаешь, что в ФСБ служат наивные дилетанты?! После того как ты рассказал Максу о стычке между тобой и Киржачом в «Мельнице», на Литейном сразу поймут, кто убивает усть-озернинских «нефтяников»! А так как сдаваться ты явно не собираешься, у тебя изначально нет ни единого шанса уцелеть! Опомнись, Артем!.. Это – не американское кино, это – жизнь!.. Хватит крови и слез, нужно придумать, как остановить эту бесовскую карусель!!!.. Я… я не хочу тебя терять…
– Я тоже. Только у меня нет другого выхода, кроме как идти до конца. Я – особо опасный преступник, объявленный в федеральный розыск. Я – враг и для ментов, и для «комитета», и для братвы! Так получилось. Ничего не поделаешь.
– Но ведь должен быть хоть какой-то выход, господи!.. – заплакала Оля, закрыв лицо руками. – Я сейчас просто с ума сойду!..
– Выхода нет. – Грек раздавил сигарету в пепельнице и, мягко отстранив девушку, поднялся с дивана. Обошел журнальный столик с пустыми чашками из-под кофе, подошел к окну. Повторил, глядя на сверкающую мириадами бликов чернильную ленту закованного в гранит Обводного канала: – Выхода нет, кроме того, о котором я тебе сказал. А дальше – будь что будет. Даже если меня убьют. Плевать. За последние двое суток я потерял почти все близкое и дорогое, что имел. Отца, сестру, любимую женщину, нашего будущего ребенка…
