- Раз у тебя месячные, значит, у нас сегодня
будет анальный секс? - уточнил Макс кокетливо, довольно потерев ладони.
У них уже в привычку это вошло: во время
месячных ей еще больше хочется секса, но обычный слишком неромантичен в это
время со всеми своими неудобствами и приготовлениями.
- Хорошо, только с долгим расслабляющим
массажем, - кивнула Наташа.
- Разумеется, как всегда!
- Не думала, что когда-нибудь это скажу... -
призналась девушка робко. - В определенном смысле мне анальный секс с тобой
нравится даже больше, чем традиционный - ты тогда такой трогательно-чуткий,
осторожный!
- Мне тоже анальный секс нравится больше, чем
традиционный! ?- хмыкнул Макс. - А может, ну его нафиг, этот традиционный?
- Да ну щас! Ага! - Наташа демонстративно
округлила глаза, будто услышала несусветную глупость. - После всего, что ты тут
со мной проделывал две недели! Да я теперь, как тень, буду ходить за тобой и
клянчить то одно, то другое...
- Я тоже буду кое-то клянчить, - улыбнулся
мужчина.
15 день. Трансфер в аэропорт Палермо. Вылет в
Москву.
Монотонное гудение турбин добавляло грусти и без
того угнетающей атмосфере. Всего две недели назад казалось, что впереди еще
уйма времени, и телу было лень двигаться - куда так спешить? А сейчас хочется
держать ритм, продолжать в том же духе, бежать за новыми впечатлениями - но,
увы. В этом стареньком трухлявом самолетике наших, российских, авиалиний
возникает ощущение, что тебя чего-то лишили. Чего-то важного - красоты, уюта,
надежности. Набирая бег, железяка так тряслась и дребезжала, будто
разваливалась на части прямо на взлетной полосе. Крыло в иллюминаторе порхало,
как у бабочки, словно самолет должен взлететь от взмахов крыльями, а не от
мощных (мощных ли?) двигателей. Сейчас все вокруг вызывало сильные сомнения.
Макс боялся думать хоть о чем-то, прогоняя каждую наведывающуюся в гости мысль.
Наташа сидела у окошка и смотрела на улицу, Макс на соседнем месте - как будто тоже
туда, но все время против воли задерживал взгляд на ее лице, на волосах, на
голых загорелых плечах, снова на лице...
Последний вид на Сицилию - и все, только небо.
Уже привычное закладывание в ушах, ощущение невесомости, жуткое выравнивание
курса. "Уважаемые пассажиры! Командир нашего авиалайнера выключил табло
"Пристегните ремни", но для Вашей безопасности мы рекомендуем
оставаться пристегнутыми на протяжении всего полета"...
"Авиалайнер", - ухмыльнулся Макс, глядя на это покоцанное корыто.
Надо обязательно куда-нибудь ездить вместе при каждой возможности. Обязательно!
Девушка вытащила наушники и обратилась к Максиму:
- Я уже столько раз взлетала и приземлялась, но
с некоторых пор у меня перед глазами все равно стоит одна и та же картинка:
вечерний Париж с высоты приземляющегося самолета... Он просто изумителен, Макс!
Весь усыпан желтыми фонарями... Выглядит, как золотая вышивка на черной
бархатной ткани: паутинки, иероглифы, геометрические фигуры с неизвестными
названиями... И посреди всего этого - золотая статуэтка Эйфелевой башенки.
Знаешь, такая игрушечная, так и хочется оторвать ее оттуда и положить в карман!
И машинки по дорогам стекаются, как серебряные капельки ртути, медленно так
собираются вместе на светофорах... И ты минут двадцать, пока самолет снижается,
любуешься этим шедевром в ночи...
Он легко улыбался, слушая сей монолог, в красках
представляя себе этот пейзаж. Она с такой любовью говорит об этом городе!
- У тебя нет возможности учиться там дальше? -
предложил он заманчивую идею.
- Я и так уже двойную дозу получила, - покачала
она головой с ностальгической улыбкой. - Крис говорил, когда мы съемки
окончили, что хотел бы поработать со мной еще в психологическом триллере,
предлагал мне роль подружки Джареда Лето, но это только в замыслах было.
Возможно, если вдруг... Мне было бы интересно поработать с Джаредом, меня так
впечатлила его игра в "Реквиеме по мечте"! Если Крис меня позовет еще
сниматься, может...
Она робко опустила глаза и сглотнула
появляющийся ком в горле. Максим взял ее за руку.
- Я поддержу. И морально, и материально.
Она заулыбалась и растроганно уткнулась лбом в
его плечо, пряча свою раскисшую от радости физиономию.
Обшарпанные стены, обитые дешевым, повидавшим
виды не белым пластиком; грязный плиточный пол, как в фильмах ужасов, лишь
кровавых пятен не хватает; приоткрытая подбитая дверь со значком туалета,
болтающаяся на раздолбаных петлях - интересно, она хоть замыкается? Лента
выдачи багажа своровала себе на память сотни аэропортовских наклеек с чужих
чемоданов - ее никто от них не очищает, и они, замызганные, уже в который раз
бегут по кругу, собирая все новую и новую грязь. Вот, что видят иностранцы,
прилетая в Шереметьево-2. Это - их первое впечатление о России.
- А что, это нормально - такой международный
аэропорт? - удивился Макс, брезгливо поморщившись.
Вылетали в Италию они прямым чартером из Сочи, и
там и то было чище, хотя по дизайну старый Сочинский аэропорт не сильно
отличался от этого места. Но только это же и вовсе столица!
- Да нет, это хороший аэропорт, ухоженный, -
возразила Наташа. - В Париж вылетать было одно удовольствие. Хотя очереди на
таможне, конечно, были. Но за пределами этой комнаты все чисто и сверкает...
Гламурненько.
- Удивительно, - произнес мужчина.
- Но лучше "Шарля де Голля" я пока
ничего не видела, - улыбнулась Наташа грустно. - Там изюминки в каждой детали.
Шереметьево по сравнению с ним - как... Да как Сибирь по сравнению с Европой.
Пока Максим дожидался, когда два их чемодана
появятся на ленте, Наташа шарила взглядом по двум плазменным экранам,
подвешенным выше толпы и совершенно не подходящим под этот интерьер. На них был
виден с нескольких ракурсов зал встречающих, а там точно так же - этот зал
выдачи багажа. Наташа увидела Диму в одном из этих телевизоров и чуть было ему
не закричала от радости, но вовремя остановилась, напомнив себе, что между ними
стена.
- Ну, вот.
Мужчина поставил перед Наташей ее маленький
розовенький чемоданчик, вытащил выдвижную ручку, и они поплелись в очередь на
проверку паспортов и багажа. Было как-то странно в груди, опустошенно. Разве
путешествия не должны заполнять твою сущность массой новых впечатлений?!
- Ты как, в порядке? - спросил Макс тихо, когда
они застряли в очереди.
Сейчас он должен будет оставить ее в Москве.
Оставить ее - после всего, что они пережили за последние две недели. Ему не
верилось. Сердце рвалось из груди. Хотелось, чтобы эта очередь никогда больше
не двигалась. Уж лучше сдохнуть в этом грязном месте, но вместе с Ней, чем
снова вернуться в свою прежнюю жизнь без нее...
- Трудно назвать это порядком, - наконец,
ответила она с усмешкой на его вопрос.
