- Пойдем.
Было жаль видеть ее униженное выражение лица, но
у Максима даже не было желания извиняться.
- Ты все вещи собрала? - уточнил он
примирительно, проверив, застегнут ли ее чемодан. - Документы взяла? Билет?
Ответом было прерывистое слезное сопение.
- Прости... Спасибо... - прошептала она
напоследок спотыкающимся голосом.
Максим сидел с Андрюхой на кухне, пока Наташа
разговаривала с мамой, закрывшись в одной из комнат. Точнее, пока Наташа
молчала с мамой. По обоим их лицам струились ручьи слез, и они не могли сказать
друг другу ни слова, зато, кажется, впервые в жизни понимали друг друга по
взглядам. Уютная мягкая мебель и полнейшее умиротворение помогали им в этом. В
открытое окно врывался звук музыки: у кого-то в соседнем доме громко играл
магнитофон. Этот звук словно был связан с Наташиным детством - она помнила его,
такой ненавязчивый, веселый, праздничный. Еще должен быть едва слышен скрип
качелей на детской площадке, но его нет, потому что уже несколько лет нет и тех
самых качелей... Детство закончилось.
- Я хочу умереть! - надрывно зарыдала Наташа в
ладони, едва пересекшись с мокрым маминым взглядом.
- Не надо! Ты что! Не смей! - всхлипывала Женя.
И впервые в жизни обняла свою дочку
крепко-крепко, прижав ее к себе и откинувшись вместе с ней на спинку дивана.
Наташа лежала у мамы на плече и от этого плакала еще больше.
- Мои родители были категорически против
усыновления! - шептала Женя между всхлипываниями и вдохами. - Говорили, мол,
лучше жить совсем без детей, чем с чужим и нелюбимым ребенком... (Наташа вновь
зарыдала в голос) Я уже три года была замужем... Я не могла больше жить без
ребенка... И послала всех родственников к черту! Полтора года сидела с тобой,
сама с тобой играла, сама тебя кормила и купала... Я каждую минуту своей жизни
проводила с тобой: у меня не было другого выбора. За эти полтора года мои
родители даже копейки денег мне не дали, не говоря уже о том, чтобы помочь
посидеть с тобой. Лешка зарабатывал так мало, что я покупала еду для тебя, а
сама оставалась голодной.
Потом отдала тебя в ясли, а сама устроилась на
работу. Лешка отправил своим родителям в Норильск письмо и твою фотографию, и
они приехали повидать тебя... А мои родители увидели их прогулку с тобой в
парке... и полюбили тебя. Тебя невозможно было не полюбить! И тогда бабушка
взялась тебя воспитывать, а я стала делать карьеру...
Женя протерла слезы: она выговорилась, и ей
стало чуть легче, чего нельзя было сказать о Наташе. Гладя дочку по голове,
мама ласково продолжала:
- Прости, что я так безответственно испортила
тебе подростковые годы! Но мне так не хотелось, чтобы моя куколка взрослела!
Мне так хотелось благодарности: чтобы и ты, повзрослев, каждый свой день
осознанно проводила со мной... А ты отдалялась... Влюблялась...
Наташа отстранилась, опухшими глазами взглянула
маме в лицо. Мамин монолог успокоил ее процентов на семьдесят, и Наташа уже не
плакала. Только спросила сдавленным голосом:
- Ты не держишь на меня зла?
- Нет, - ответила Женя тихо. Хоть ее голос и
прозвучал неуверенно и слабо, но Евгения смотрела так открыто и искренне, что
Наташа поверила. Но Женя добавила: - Я возненавидела тебя... Я возненавидела
судьбу, Бога и все, что есть в этом мире... Ты же помнишь, как я тебя два года
после ЭТОГО била ни за что... Но за несколько лет меня эта ненависть так
вымотала, что у меня просто не осталось на нее сил... Я не хочу вспоминать об
этом. И ты не вспоминай. Рожайте с Максимом детей... Он говорит, что ты боишься
этого. Не бойся. Я не кину тебя, как меня кинули мои родные. Я помогу. А
детский смех в доме - это такое счастье! Поверь, не будет ни одной секунды,
когда ты пожалеешь о том, что родила. И тогда, в школьные годы... ты была
права, Максим очень хороший парень! Я рада, что ты его повстречала! Я рада, что
ты не упустила его тогда! И мне очень стыдно, что я вам мешала... Я встретила
СВОЕГО мужчину в сорок лет... Ты себе не представляешь, как я завидую, что ты
встретила СВОЕГО в двенадцать! Вы не опоздаете на самолет? Максим не летал на
самолете еще ни разу в жизни...
- Езжай домой, собирай чемодан. Регистрация
заканчивается за сорок минут до посадки. А у нас три часа, ты успеешь.
- Ты передумала? - удивился Макс, забыв чашку с
чаем на полпути. - Уверена?
Наташа уже не стеснялась своего опухшего и
покрасневшего лица даже перед Андреем.
- Езжай быстрее! - бессильно кивнула она
любимому. - Главное - не забудь документы!
Макс так счастливо улыбался, что Наташа
улыбалась тоже, просто глядя на него.
- Ты же хотела побыть в тишине? - уточнил он
робко.
- Ради твоих ямочек на щеках я потерплю.
- Господи, как я боюсь летать!!! - просительно
взвыла девчонка лет восемнадцати.
Наташа взглянула на соседнее кресло. Эта дамочка
летит одна, сидит у окошка и дрожит так заметно, что кажется, эта вибрация
самолета - из-за нее. Девчонка вцепилась в подлокотник с таким остервенением,
что ее кулачки стали острыми и совершенно белыми. Наташа смотрела мимо этой
девчонки в иллюминатор - их самолет плавно и уверенно катился по взлетной
полосе все быстрее и быстрее.
- А я бы очень хотела летать! - улыбнулась ей
Наташа ободряюще. - По крайней мере, во сне это было удивительное ощущение. На
самолетах я никогда такого не испытывала. На самолетах все так естественно...
Не бойся, мы в небо! Там классно! Ты первый раз летишь?
- Да, - прошептала собеседница, чуть дыша:
передние шасси оторвались от земли и в ту же секунду самолет словно попал в
невесомость.
- Потерпи, самое страшное - это взлет и посадка.
Бывает, самолет взлетает, а потом - у-ух, чуть-чуть вниз, а потом снова
взлетает. И на бок переклоняется, когда рулит. Вот как сейчас! Вот это -
волнительные ощущения. Не смотри в окно! А когда самолет наберет высоту и
выровняется, ты вообще не заметишь ничего необычного.
- В "Новостях" постоянно самолеты
падают... - выговорила девчонка, подняв испуганный взгляд к потолку и с ужасом
сжимая челюсти.
Наташа взяла девчонку за руку (приложив силу,
оторвала ее кисть от подлокотника), сжала крепко ее ладошку. Та, покосившись на
Наташу, нервно улыбнулась.
- Не бойся, я тебя держу, ты не упадешь, -
совершенно серьезно предупредила Наталья. - Я тебе обещаю.
Твердость и уверенность Наташиных рук постепенно
успокоили девчонку, даже турбулентность она переносила без дрожи!
"Я тебя держу, ты не упадешь"...
Максим с умилением наблюдал за своей женой: что бы у нее самой ни случилось,
она никогда не перестанет чувствовать чужие переживания. А он говорил такие же
слова своему лучшему другу, когда по-настоящему держал его - над обрывом субъективной
высотой в километр... Вот там - было страшно. А здесь - всего лишь самолет...
Наташа эту историю из его жизни даже не знает.
