Дима не мог найти себе здесь места: друзья
жениха его дружно сторонятся, а старшее поколение не очень-то интересное.
Только Катюшка к нему прониклась искренней симпатией: с ним можно посплетничать
о Сане и о двух молодых девчонках - Наташиных родственницах. Максим со стороны
наблюдал, как Дима, практически его, папин, ровесник, ведет себя, точно
девочка-подросток. Сам Максим-то Диму знает уже не первый день и понимает, что
это просто роль, чтобы найти с Катюхой общий язык, но вот Андрей с Костиком
любой повод ищут, чтобы обозвать Димку "педиком".
- Этих голубей отстреливать надо! - презрительно
морщился Андрей и красноречиво отворачивался, скрестив руки на груди.
- Давай вообще отстреливать всех, кто не такой,
как ты! - предложила Наташа гневно. И постаралась обидеть его: - И тогда в мире
вообще хороших людей не останется!
- Я еще могу понять невинные шалости лесбиянок,
но педики... Они позорят всю мужскую часть планеты, и все нормальные мужики
меня поддержат!
- Нормальные мужики тебя как раз не поддержат!
Нормальные мужики с уважением относятся к выбору других людей! - огрызнулась
Наташа и оглянулась на мужа, ища у него поддержки.
- Андрей, не существует "невинных шалостей
лесбиянок", - тоже возразил Макс. - Ты говоришь о двух женщинах, которые
ласкают друг дружку в твоих фантазиях. А геи и лесбиянки - такие же люди, как и
ты; они тоже ищут свою половинку, влюбляются, ссорятся, страдают и мирятся...
Давай их за это отстреливать?
Андрей утихомиривался на глазах, только, по всей
видимости, хотел, чтобы последнее слово оставалось за ним:
- Да мне пофиг, что они там делают, но не надо
эту болезнь демонстрировать, разносить ее в массы! А эти паскуды уже начали
вылезать из своего подполья!
- Пусть весь мир живет так, как захочешь именно
ты? - взвыла Наташа. - Лучше таких, как ты, отстреливать! Знаешь, сколько всего
Димка натерпелся?! А он замечательный человек! В сто раз лучше, чем ты!!!
Наташе так хотелось стукнуть его кулаком, она
даже замахнулась, позволив эмоциям победить, но через секунду поняла - куда бы
ни ударила, этой огромной жирной туше даже не будет больно. Ее личико
скривилось, словно обидели ее саму. Максим сжал ее плечико, и Наташа
почувствовала, что не одна в этой трудной борьбе.
- Нужно быть мобильнее, - сказала она Андрею
спокойнее. - Нужно давать людям право выбирать себе тех, кто им нужен. А то
получается, что тебе можно лизаться здесь в спальне, а другому человеку нельзя.
Андрей не мог понять, почему молчит Юрик. И
почему не поддакивает ему вечно саркастичный Костик.
Дима прислушивался к этому разговору, мысленно
благодаря Небо за дарованное ему умение мужественно сдерживать слезы, потом
набрался наглости и подошел к этой компании. У Наташи сердце сжималось: как
можно ненавидеть этого милого парня, привлекательного, доброго, умного?! Как
можно ненавидеть эти карие глаза, смотрящие всегда прямо и с искоркой? Как
можно ненавидеть человека, который готов быть искренним со всеми? Наташа
кинулась другу на плечи, зацеловав его в щеку и шепча:
- Я люблю тебя, милый!
- Я тебя тоже, золотко, - скромно ответил Дима,
робко сняв с себя девушку. -Проводишь меня? У меня самолет скоро.
- Не останешься на торт? - предложил Макс,
чувствуя себя виноватым за поведение своих приятелей.
Дима лишь молча протянул ему руку для прощания.
- Фу, ты ему руку пожимаешь?! - презрительно
фыркнул Андрей, даже не подождав, пока Дима уйдет.
- Андрей, прекрати... - вступил в разговор Юра.
Дима пошел вслед за Наташей в прихожую и,
проходя рядом с Андреем, скопировав его высокомерность, произнес нахально:
- Пока я трахаю не тебя, моя ориентация тебя не
касается.
Дверь за ним с тоской закрылась, и Макс покачал
головой:
- Андрюха, он отличный парень и во многом
достоин уважения. По крайней мере, он добился в жизни гораздо большего, чем ты
и я вместе взятые.
"Чем ты и я вместе взятые" было лишь
завуалированным камнем в Андрюхин огород: в этой связке достижения Андрея
составляли не больше пары процентов. Ну, раз Макс считает, что Димка достиг
большего, чем он сам, то уж об Андрее и говорить нечего. Димка - яркий пример
того, что стереотип о геях как о мямлях и слабаках - не более чем киношная
выдумка.
А самым сложным оказалось не переубедить Андрея,
а успокоить после этих разговоров Наташу. Ну что за проклятый день такой?
- Мам, надеюсь, ты не против, что я сменила
фамилию?
Если бы Наташа не подняла эту тему, то не
перевернула бы всю свою жизнь с ног на голову. Еще пара фраз - и вечер для
Наташи не просто напоминал осколки впечатлений, а превратился в пазлы,
перемешанные так беспардонно, что невозможно даже представить общей картинки.
- Я не против. В конце концов, ты же все равно
не Фролова.
- Как это? - оторопело промямлила Наташа.
- Ты же удочеренная. Максим тебе не говорил?
Трудно было понять, что именно произвело на
Наташу впечатление...
- Максим и это скрывал..?
Сотня людей уставилась на Наташу - в глазах
двоилось или троилось, но людей было безумно много! Они стояли вокруг столов и
кресел, чокаясь бокалами или обнимаясь друг с другом, но вдруг замерли и
замолчали, услышав последние фразы. Они смутились и предпочли бы не
присутствовать при этом разговоре, но вот так получилось... Алкоголь так подействовал
на Евгению, или неосведомленность, что удочерение - по-прежнему, тайна...
- Я скрывал потому, что это не мое дело, -
шептал Максим с опаской, стараясь все же не вовлекать в столь личные события
гостей. Наташа смотрела ему в глаза стеклянным взглядом, и его это невероятно
тревожило. - Только твои родители были вправе решать, когда сообщать тебе об
этом... Я не мог тебе рассказать, это было бы неправильно... Не злись на
меня...
Максим ждал, что она сейчас что-то ответит, но
Наташа открыла рот, чтобы было легче дышать. И все. Так бывает, когда мчишься
на мотоцикле с огромной скоростью, и тебе катастрофически не хватает воздуха,
хотя он изо всех сил врывается в твое лицо, тело и душу, и ты захлебываешься в
нем...
- Малыш! - звал Максим, осторожно попытавшись
взять ее за руку. Она не сопротивлялась.
- Настоящая мама - не та, что родила, а та, что
вырастила... - встрял чей-то негромкий голос.
- Не расстраивайся, Наташ, - робко вторил еще
чей-то голос, вроде, мужской.
- Прости, я думала, ты знаешь, - заботливо
притронулась к ее плечу Евгения. - Не бери в голову. Это пустяк.
Это пустяк?! - выло Наташино сознание. Это такой
пустяк, что ты разбрасываешься этим фактом в присутствии чужих людей! Ноги
подкашивались сами собой - их словно не было вообще, или не было опоры под ними
- Наташа не чувствовала. Она не родная... Это бьет само по себе, но и тон,
которым мама это сказала... Оказывается, это пустяк... Ее чувства сейчас, ее
боль - это пустяк... И сколько еще тайн у них припасено? Наташа не знала, за
какую мысль ухватиться, ведь каждая из них обжигала, как крапива. Ее глаза
наполнились слезами, но слез почему-то не было достаточно, чтобы полноценно
заплакать. Ленивая веточка розы плавно покачивалась в стройной вазочке на
подоконнике - приторно-душный ветер с улицы ласкал каждый ее листик, и Наташа
впервые в жизни не видела рядом с собой никого живого, кроме этого цветка.
