Дневная духота постепенно все смиреннее уступала
место ночной прохладе, а Наташа в миллионный раз удивлялась нежности и ловкости
Максимовых пальцев, позволив им пробраться под юбочку. В жизни не существует
проблем. Все проблемы - лишь в наших головах. А в жизни есть только события. И
от тебя зависит, как ты это событие переживешь.
***
Я потеряла уже почти все самое дороге, что было
у меня в жизни. Родители - фактически посторонние люди; Карен - только что
умер; близкий друг Саня - обманщик; даже случайная беременность закончилась
абортом. Остался только ты, Макс, любимый.
Но мы расстались, и у тебя есть другая девушка.
Ты вполне с ней счастлив. Симпатичная брюнетка, которую я видела у тебя в
машине. Ты с ней спишь. Ты собираешься жениться. Я слышала, как ты объяснял
Андрюхе, что подавать заявление в загс можно только во вторник и среду. Вчера
вечером вы решили, что сделаете это, но сегодня четверг... Не успели, придется
ждать неделю.
Мысли - короткие, острые - пронзают мой разум
колючими иголками. Ты с ней спишь, а со мной - не хотел... Картинка возникает
тут же сама собой, и в горле появляется огромнейшая опухоль, не позволяющая
сделать вдох - только выдох. Три выдоха подряд - и это уже слезы. Ты, такой
нежный, ласковый... Ты - самое дорогое в моей жизни! Ты мой маяк. Маяк, на
который я ориентируюсь; на который пойду при любых обстоятельствах, не
сворачивая. Ты слишком заметный и слишком яркий, чтобы забыть тебя. А твоя
любовница - голая, стройная... Ты делаешь с ней какие-то интимные вещи, на
которые еще даже не способно мое неопытное подростковое воображение. Какой ты
под одеялом - я так и не узнала. И пытаюсь себе это представить, недвижимо сидя
на уроке немецкого, логично не уделяя внимания чужому языку...
Одна из машин, внезапно засвистев тормозами,
пошла юзом на повороте, едва не сбив меня - и я осознаю, что уже перебегаю
через дорогу вдоль речки. Теперь бесчисленное множество серых бетонных ступенек
- они мелькают перед моими глазами, заставляя кружиться голову. Это мост
железнодорожный, высокий, такой надежный своей сложной конструкцией. Ступеньки
вдруг неожиданно заканчиваются: я готова была бежать по ним вверх всю
оставшуюся жизнь, а у меня отобрали цель. Смотрю вниз, и от высоты едва не
теряю сознание - если оно еще осталось после смерти Карена. Возможно, если бы
между мной и Кареном не было секса, пережить его смерть сейчас было бы чуть
легче, но он же бывал у меня внутри... Далеко внизу - пересохшее за лето
каменистое русло, и где-то недосягаемо слева - тонкий ручеек - все, что
осталось от речки. "А у тебя есть изюминка?" - мелькнул в воздухе
чей-то девичий вопрос подруге. "Есть", - следует ответ. Они прошли мимо
- две девочки из моей школы. Мимо...
Эти девочки прогуливали урок, но к перемене
возвращаются в школу. Пока ты и Андрюха мотаетесь по всей школе и вокруг нее в
поисках меня, Саня спрашивает обо мне всех, кто входит в центральные двери.
Девчонки говорят ему, что похожая на меня девушка стояла на мосту.
Сколько я уже стою так посреди моста,
разглядывая то ли вид, открывающийся с этой высоты, то ли место своего
конечного падения, я не помню. И не понимаю, зачем я здесь. Вижу Саню,
предателя, обманом затащившего меня в постель, а теперь прибежавшего меня
спасать, и ору во все горло: "Если подойдешь - я прыгну!!!"
И поняла, что прыгну в любом случае. Потому что
хочется. Потому что трудно оставить все, как есть. Потому что с каждым днем все
больнее осознавать, что если бы я пришла со школы чуть раньше - Карена можно
было бы спасти. А спасти - это хоть что-то взамен того преступления, что я
совершила в восемь лет...
Зачем сопротивляться двум молодым здоровым
мужчинам? Это же бесполезно. Все, что я могу, это брыкаться ногами, отбиваясь
от Сани, и расцарапать тебе руку до крови своими давно не ухоженными острыми
когтями. А от быстрых и резких действий голова кружится еще больше - так
сильно, что я просто закрываю глаза и позволяю себе упасть...
...кому-то в руки. Ты подхватываешь меня, как
пушинку - худенькую, замученную, а Саня крепко зажимает мои запястья у тебя за
плечами, чтобы я не могла дергаться и вырываться. Через сотню метров, переходя
через дорогу, чувствуя, что я расслабилась и перестала сопротивляться, словно
даже уснула, Саша отпустил запястья, рассчитывая, что теперь ты и сам меня
удержишь. Мои локти вдруг безвольно ползут в стороны, и я, вздрогнув,
инстинктивно покрепче хватаю тебя за шею. От неожиданности испуганно открываю
глаза.
- Расслабься, - улыбается мне Саня, шагающий
позади тебя. - Не бойся, ты в надежных руках...
Возле стола охранников ты аккуратно сажаешь меня
на подоконник. Я, как в тумане, шарю взглядом по твоему лицу, словно не могу
разглядеть, и, все еще обнимая, не даю тебе отстраниться. Перемена; разговоры,
визг и шум множества каблуков так сильно лупят меня по мозгам, что хочется
втянуть голову в плечи. "Не женись на ней", "Я люблю тебя",
"Я по тебе соскучилась", "Не женись на ней, я умру!"... Я
хочу так много сказать, что молчу. Опасаясь, что ты уйдешь, по-прежнему держу
тебя за шею, хотя в этом нет необходимости: ты так боишься оставить меня без
своего надзора, что и сам не можешь от меня оторваться.
- Дождись меня, пожалуйста, - шепчешь ты и,
встав у меня между ног и крепко обняв мое маленькое тельце, прижимаешь меня к
своей груди. И, будто только сейчас начиная осознавать серьезность недавнего
происшествия, продолжаешь взволнованно говорить на ухо: - Я не хочу тебя
потерять! Я не смогу жить, если ты что-нибудь с собой сделаешь, ты понимаешь?!
Мы справимся, боль утихнет, станет легче, потерпи немножко!
А я только тихонечко соплю у тебя на плече.
- Ты меня слышишь? - уточняешь ты с сомнением.
Да, здесь шумно, но я, похоже, даже не здесь. Я киваю.
Под приливом эмоций ты целуешь меня в шею, вроде
бы тайком, чтобы не видел никто из окружающих, но вдруг, взглянув в глаза и
передумав что-то сказать, поцеловал в губы - так откровенно, словно заметил во
мне отсутствие девственности, или признал в себе влечение ко мне. То, что ты
меня хочешь, я осознаю, как никогда раньше. В машине, за десять дней до этой
осени, это были просто твои слова и легкие, непритязательные приставания, а
сейчас это такая неуправляемая взаимная тяга, что не почувствовать ее -
невозможно. Наверно, на нас смотрят и школьники, и учителя, и, возможно, сам
директор. Мое худенькое тельце окольцовано твоими крепкими загорелыми руками в
закатанных по локти рукавах легкой рубашки... Охранник Андрюха разгоняет
школьников, столпившихся в холле и жадно ухмыляющихся этому спектаклю, а Саня
невнятно отворачивается, делая вид, что ничего не происходит. В этот момент,
наверно, Саня отчетливо жалеет, что вломился в нашу пару.
Ты единственный можешь разговаривать со мной
таким способом. Я не отвечаю на слова, а вот на поцелуи - очень даже! А как не
ответить на твой поцелуй, когда тело само так и тянется к тебе всеми
клеточками, всеми нервными окончаниями?! И когда солнце вперемежку с твоей
любовью так ласково греет спину сквозь чисто-прозрачное окно школьного
коридора... Разум мой после смерти Карена не работает, но сейчас разум и не
нужен... Нужен только Ты. Нужны твои руки... губы... язык... Язык - и ласка, о
которой в данный момент никто в мире не знает, кроме нас двоих...
