— Двадцать минут, не больше.
Рорк усмехнулся.
— Ага, — сказал он. — Будем считать, что час.
Экономка всплеснула руками.
— Всего двадцать минут, сеньор!
— Констанция! Как я могу показать сеньорите Гамильтон самый прекрасный на свете закат за такое короткое время?
Виктория взглянула на него с изумлением.
— Час? Чтобы наблюдать закат солнца?
Рорк разочарованно покачал головой.
— Вы видите, Констанция, как мало эта женщина знает о солнечном закате? — Он повернулся к экономке. — Так что вы говорите об обеде?
Констанция вздохнула и развела руками.
— Ну хорошо, час. — Она бросила отчаянный взгляд на кипящие на плите кастрюли. — Но только знайте, если что случится с моим бедным омаром, это будет на вашей совести.
Уже с самого начала Виктории стало ясно, почему наблюдения за закатом на острове Пантеры должны занять столько времени. Рорк выстроил все это словно какой-то торжественный древний обряд. Хотя, в общем-то, нетрудно было заметить, что многие элементы этого обряда были сымпровизированы прямо на ходу.
Сначала они зашли в библиотеку, где Рорк с явным облегчением снял пиджак и галстук и повесил их на спинку стула.
— Порядок, — сказал он, открывая секретер из красного дерева, в котором был устроен бар. — Нам нужно подкрепить силы для нашего путешествия.
Виктория засмеялась.
— О чем вы говорите? Что за путешествие?
— Что вы предпочитаете? — спросил он, игнорируя ее вопросы. — «Ром-коллинз» или «Пинья коллада»? Итак, Тория?
Ему явно понравилось это усеченное имя, которое с детской непосредственностью дала Виктории его дочь.
— Я никогда не пробовала этой, как ее, «пиньи»…
— «Коллады»? — Он улыбнулся, вынимая графинчик с ромом и открывая маленький холодильник, вделанный в основание секретера. — Ананасовый сок, лед — все это для особого кемпбелловского магического действа.
Она наблюдала, смеясь, как он вливает напитки в блендер и смешивает их, сбивая пену.
— Ну, вот и все, — сказал он, разливая коктейль в высокие бокалы. — За удачное путешествие! Вы готовы, мисс Гамильтон?
— Полагаю, что да. Но куда мы собираемся? Рорк таинственно улыбнулся, передавая ей бокал с охлажденным напитком.
— На поиск, — сказал он и легко чокнулся с ней. — Мы будем искать сегодня совершенный закат. И кто знает, возможно, мы и найдем его.
Держась за руки и смеясь, они сошли вниз на террасу и спустились в сад. Гигантское пальмовое дерево росло в середине сада. Когда они приблизились к нему, на его огромных белых соцветиях горели розовые отблески заката.
— Первая остановка на маршруте Кемпбелла, — сказал Рорк, кивая на возвышающееся дерево. — Что вы обо всем этом думаете?
Виктория подняла глаза.
— Я думаю, это прекрасно, — тихо сказала она. Их глаза встретились. Рорк мягко улыбнулся и погладил ее по руке.
— Пошли, — сказал он. — Нам нужно сделать еще две остановки.
Виктория засмеялась.
— Еще две?
— Да, и если мы опоздаем, представление состоится без нас. Поднимите свой бокал к этой величественной пальме. Вот так. Сделайте глоток напитка. Хорошо. — Его пальцы сплелись с ее пальцами. — О'кей. Следующая остановка — гора Пантеры.
В действительности это была не гора, а скорее отлогий холм, который возвышался в центре острова Пантеры. К вершине его вела узкая тропинка, заросшая травой. К тому времени, когда они достигли того, что Рорк в шутку называл вершиной, солнце спустилось уже низко над морем, окрашивая в ярко-красные и золотистые цвета высокие пышные облака, которые проплывали над островом.
— О, Рорк! — выдохнула Виктория. — Какая красота!
Его рука обвилась вокруг ее плеч.
— Да, я мог бы жить здесь тысячу лет и никогда бы не устал любоваться этим видом. — Он обвел свободной рукой свои владения. — Осенью, если вам посчастливится, вы можете увидеть ураганы, бушующие на Карибах. Они похожи на черных демонов, летающих над водой.
— Я никогда не видела ничего подобного, — медленно проговорила Виктория. — Мне кажется, я могла бы смотреть на это вечно.
Рорк кивнул.
— Здесь есть только один вид еще лучше этого, — Он потянул ее за собой. — Пошли.
Несколько минут спустя они стояли босиком на теплом песке на берегу. И Виктория поняла, что он прав. Картина, которая открылась перед ними — солнце, лежащее на едва колышущейся глади моря, — была потрясающей.
— Здесь всегда такие великолепные закаты? — прошептала она.
Рорк улыбнулся и поднял свой бокал к небу в шутливом приветствии.
— Нет, не всегда. Иногда они бывают еще великолепнее.
Виктория улыбнулась в ответ.
— Теперь я понимаю, почему вы купили остров Пантеры.
— Из-за закатов? — Он негромко рассмеялся. — В действительности тут было две причины.
— Какая же вторая?
Он слегка сжал ее плечо.
— Рассветы. Виктория улыбнулась.
— Почему я не чувствую, когда вы шутите, а когда говорите серьезно?
Рорк взял ее пустой бокал и поставил вместе со своим на песок. Они медленно пошли вдоль берега, босиком по теплому прибою.
— По правде говоря, причины, по которым я купил этот остров, носили коммерческий характер, — сказал он. — Я видел в этой части света много островов, раскупленных и загубленных при этом. Все, что хотел я, — это развить здесь туристический бизнес, не нанося при этом вреда окружающей среде и сохраняя красоту природы в первозданном виде.
— Задача почти нереальная.
— И тем не менее я думаю над ней. Недавно я поручил одному парню сделать для меня аэрофотосъемку значительной части «Исла де ла Пантера».
Виктория вскинула брови, и он кивнул.
— Это если по-испански.
— Я поняла.
— Кто бы мог подумать!
Она засмеялась и покачала головой.
— Я спросила у Констанции, что это значит. Она сказала, что «пантера» переводится не как «пантера», а как какой-то таинственный «ягуар».
— Очень таинственный. — Он снова улыбнулся. — Учитывая, что ни ягуаров, ни пантер на этих островах нет и никогда не было.
— Почему же тогда такое название?
Рорк обхватил рукой ее плечи.
— Никто точно не знает, но, возможно, это связано с местными поверьями, с колдовством.
— Колдовством? Вы шутите?
— Клянусь вам! Многие жители Карибов отправляют языческие обряды — включая и тех, кто живет на этом острове. У них есть что-то вроде легенды о необычном создании — получеловеке-полуягуаре, — которое бродит по тем холмам. — Рорк указал на низкие холмы, погруженные во мрак, в глубине острова. — Оно живет здесь, одно, говорит легенда, потому что больше нигде не может найти покоя.
