– Я зашла только взять кое-какие вещи, – холодно
проговорила она, не ответив на приветствие.
За время их короткого разговора муж успел приглядеться к
Ирине и сообразить, что она явно куда-то намылилась. Платье, как уже
говорилось, хоть и было достаточно скромного покроя, но соблазнительно
обтягивало фигуру, глаза, выгодно подчеркнутые макияжем, вызывающе блестели, от
Ирины пряно пахло дорогими духами, которые она назло всем купила себе в подарок
на день рождения.
Андрей Снегирев осознал, что его жена – красивая женщина.
Собственно, он это знал и раньше, но как-то не придавал этому значения. Ирина
была безупречной женой, это все признавали. То есть она любила его и детей и
вся отдавалась семье. Но при этом не слонялась по дому в замызганном халате, всегда
была аккуратно одета и причесана. Они почти никогда не ссорились, Ирина имела
спокойный, неконфликтный характер, всегда уступала мужу или умела свести любой
спор на шутку. Оттого что она никогда не выпячивала свое «я», признавала его
первенство во всем, Андрей уверился, что он самый умный и самый талантливый. Ни
разу за все годы семейной жизни Ирина не дала ему повода ревновать. Он твердо
знал, что она не станет ему изменять, оттого что слишком свято относится к
семье. Так уж ее воспитали. И, сам того не сознавая, Снегирев этим усиленно
пользовался.
Любой мужчина призадумался бы, оставляя красавицу жену одну
на целый год. Любой, но не Андрей Снегирев. Он-то был уверен, что порядочность
не позволит его жене завести даже легкую, необременительную интрижку.
Одним словом, Андрей Снегирев хорошо знал свою жену, но
совершенно ее не ценил. Ирина была не только красива, но и умна, причем у нее
хватало такта не показывать свой ум мужу. Муж признавал некоторые ее
достоинства, но в глубине души считал женщиной недалекой.
Его закрутила другая, новая и интересная жизнь в другой
стране и другая работа, он с головой окунулся в эту новую жизнь. Его жена не
устраивала сцен и скандалов из гордости, и он легкомысленно решил, что так
будет продолжаться всегда. Его обожаемые дети были всегда под присмотром, да не
какого-то постороннего человека, а родной матери.
Но вот дети выросли, а жена вдруг объявила, что хочет
развода. Снегирев не очень-то в это поверил, он решил, что это очередные
женские штучки. Хотя Ирина никогда ими не увлекалась, но все же… Однако он
посчитал нужным приехать, как раз и дело с наследством троюродного дядьки нужно
было протолкнуть.
Не придал он большого значения и скандалу, и уходу жены из
дома. Ну, психанула, сбежала, вернется, куда денется.
И вот теперь, глядя на нее, он сообразил наконец, что его
жена наводит красоту не просто так, а для ждущего ее мужчины. ДРУГОГО мужчины!
– Куда это ты собралась? – грозно спросил он.
– Должна заметить, что тебя это совершенно не касается, –
сообщила Ирина, внимательно изучая себя в зеркале, – но если тебе
действительно интересно, то скажу: в ресторан. Есть очень хороший ресторан
«Пастель», дорогой, правда, но кухня там отменная.
– Вот как? – Голос его сорвался на фальцет. – А
могу я поинтересоваться, с кем ты идешь в ресторан?
Тут как раз Ирине представился удобный случай наговорить
мужу турусы на колесах, что идет она в ресторан с очень интересным и богатым
мужчиной, что давно уже у них серьезные отношения, которые подошли наконец к
такому порогу, что нужно решать, как они будут строить свою жизнь дальше. И что
он, ее любимый мужчина, и позвал ее в приличный ресторан, чтобы там, вдвоем и
без помех, обсудить этот самый порог, и что, вполне возможно, беседа их
закончится предложением руки и сердца. Именно поэтому Ирина хочет наконец
освободиться от своего брака, который и так уже давно изжил сам себя.
Любая женщина не преминула бы воспользоваться ситуацией,
чтобы повернуть разговор в свою пользу. Любая, но не Ирина. Ей вдруг стало противно
врать. Ведь нет же у нее никого. Нет никакого любимого мужчины. Да и вообще
никакого мужчины в ее жизни нет. Вот такой вот парадокс, подумала она, глядя на
свое отражение в зеркале, такая интересная женщина – и одна как перст, как
телеграфный столб на полянке. Просто противно!
– Я иду в ресторан с Жанной, – сухо сказала она,
внимательно следя, чтобы помада на губах лежала ровно, – нам нужно
обсудить кое-какие деловые вопросы…
«Так я тебе и поверил, – подумал обозленный муж, –
нашла идиота. Ежу ясно, что идешь ты, голубушка, к мужику. Ишь расфуфырилась
как!»
– Нам нужно серьезно поговорить! – строго сказал
он. – Я прошу тебя отложить ресторан!
И недвусмысленно встал у двери, давая понять Ирине, что не
хочет ее отпускать. Ирина незаметно перевела взгляд на настенные часы и
ужаснулась. Жанка ждет ее уже двадцать пять минут! Они могут опоздать в
ресторан к восьми часам и не увидят, совершилась ли сделка, то есть передал ли
Суходольский камею американцу или нет. Она подведет Жанну, а ведь жизнь подруги
висит на волоске!
Ирина посмотрела на мужа с самой настоящей ненавистью.
– Немедленно дай пройти! – прошипела она. – Иначе
я за себя не ручаюсь!
Муж очень удивился, он никогда не видел Ирину такой
разъяренной. Ишь как ее разобрало, просто несется на всех парах к мужику. И это
при живом-то муже!
Мистер Снегирев впал в праведное негодование. В пылу этого
самого негодования он как-то выпустил из виду все свои многочисленные интрижки
с английскими студентками и коллегами по работе.
Ирина воспользовалась его временным замешательством и
проскочила в дверь. Каблучки ее зацокали по лестнице, и муж опомнился.
В каждом мужчине сидит собственник. Снегирев был совершенно
спокоен, когда оставил жену в России, он знал, что она будет ему верна. Теперь
же, когда он убедился, что это не так, в душе у него взыграло ретивое. Как
любой ревнующий мужчина, он захотел увидеть своего счастливого соперника. Для
этой цели он осторожно прикрыл дверь, чтобы не было слышно внизу, и начал
красться по лестнице.
Он успел выйти во двор, когда машина, в которой сидели Ирина
и Жанна, как раз выезжала за ворота. Увидев за рулем Жанну, он еще больше
разозлился. Ни за что он не поверит, что эти две бабы отправились в ресторан
вдвоем. Значит, там на месте мужиков подклеят! Он еще раньше Жанку терпеть не
мог. От этой черномазой лахудры одни неприятности…
– Живо за этой машиной, – сказал он подъехавшему
бомбисту.
Жанна свернула в тихий переулок и остановилась перед залитым
неоновым светом входом в ресторан. На стоянке перед рестораном теснились
дорогие немецкие и американские машины, рядом с которыми скромная Жаннина
«девятка» выглядела совершенной замарашкой, напоминая Золушку после того, как
дворцовые часы пробили полночь.
– Сколько можно ездить на этом ржавом ведре! –
проворчала Жанна. – Я чувствую себя нищенкой, бомжихой!
– Зато на скромной машине мы не бросаемся в глаза, не
привлекаем к себе внимания… – неуверенно возразила подруге Ирина.
