– Не реви! – рявкнула Жанна. – Уходи оттуда,
встретимся у меня дома… Позвони через полчаса.
– Но я…
– Да успокойся ты! – сказала Жанна чуть мягче. –
Никуда этот Костик не денется. Да он мне теперь нужен только для одного – чтобы
хорошенечко начистить ему физиономию.
Катя хотела сказать, что кто-то Костику физиономию уже
начистил, да так здорово, что из него и дух вон, но Жанна уже отключилась. Катя
снова позвонила, но чужой равнодушный голос ответил, что абонент находится вне
зоны действия сети. Все ясно: Жанка отключила мобильник, чтобы она, Катерина,
не тревожила ее по пустякам.
«Хороши пустяки!» – расстроилась Катя. Она отважилась
приоткрыть дверь кабинки. Костик все так же лежал на полу, никуда не делся.
Катя оглядела помещение туалета и поняла, что всему конец. Выхода у нее не
было.
Чтобы не оставаться наедине с трупом, она снова ушла в
кабинку и немного поплакала. Легче не стало. А отчего-то стало холодно. Катя
подняла глаза и увидела наверху небольшое окошко. Рама была приоткрыта, из
окошка немилосердно дуло. От страха Катя стала соображать гораздо лучше и
поняла, что именно этим путем ушел убийца.
Действительно, кто убил Костика? Уж наверное, не та девица,
с которой он сюда пришел. Она только заманила его в этот бар. А потом ушла,
поскольку уже выполнила свою задачу – показала убийце его жертву. Потому что
Костик им больше не нужен. Он уже свое дело сделал – украл у Жанны ключ от
банковской ячейки, помог той девке загримироваться под Жанну, потому что хорошо
ее знал. А теперь он опасен, потому что через него могут выйти на всю
преступную группу. Вот ведь они с подругами уже проследили Костика и сели
девице на хвост.
Катя решила позвонить Жанне и высказать свои соображения, но
тут до нее дошло, что она находится в кабинке мужского туалета, с трупом за дверью
и с появлением милиции в самое ближайшее время. Боже, как ей захотелось закрыть
глаза и отключиться от всех этих ужасов, чтобы очнуться дома в собственной
постели. Или хотя бы у Жанны в машине. Или уж на самый худой конец на улице,
чтобы уйти от этого несчастного бара как можно дальше.
Катерина полностью утвердилась в мысли, что никто ей не
поможет и что лозунг «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих!» имеет в
данном случае к ней самое прямое отношение.
Она пристально посмотрела на окошко. На ее взгляд, оно было
слишком мало. Однако убийца как-то сумел протиснуться. Маловероятно, что
убийцей был двенадцатилетний ребенок, успокаивала себя Катя, скорее всего это
взрослый мужчина нормального телосложения, все-таки нужна сила, чтобы убить
ножом человека, да еще такого молодого и здорового, как Костик. Катерина и сама
удивилась своему спокойствию. Сейчас гораздо больше, чем убитый Костик, ее
волновало собственное спасение.
Мысленно попрощавшись с мужем-профессором, который,
наверное, сейчас и представить не может, чем занимается его любимая жена,
Катерина опустила крышку и взобралась на унитаз. Тот жалобно скрипнул, но
выдержал ее вес. Катя посчитала, что это хороший знак, и потянулась к окну. Ее
роста было явно недостаточно для того, чтобы забраться. О том, чтобы
подтянуться на руках, не могло быть и речи – руки слабой женщины не созданы для
того, чтобы поднять такой вес. Совсем недавно она взвесилась и держала
результат в глубокой тайне даже от самой себя, чтобы не проболтаться во сне.
Она тут же представила на своем месте Жанку. Ловкая и спортивная, Жанна уже
давно проскользнула бы ужом в маленькое окошко. Представив себе насмешливое
лицо подруги, Катя вздохнула. Оставалось последнее: бачок. Нужно было встать на
бачок, оттолкнуться и тогда уже вцепиться руками в раму. Катя покачала руками
это хлипкое фаянсовое сооружение и отогнала от себя видение: нога провалилась в
бачок, и она бежит по улице, таща за собой его, как испанский сапожок.
«Мне никогда этого не сделать! – в отчаянии подумала
она. – Может быть, сдаться на милость милиции?»
Однако вряд ли в милиции поверят, что она не имеет отношения
к убийству Костика. Возможно, потом все выяснится, но прежде Катерину
непременно арестуют и запрут в камеру с бомжами и уголовниками. Катя распахнула
окно пошире, повесила сумку на локоть, чтобы не мешала, и прислушалась. К
счастью, бар «Дикая охота» находился на первом этаже, окно туалета выходило во
двор. Катерина потянула носом и ощутила сильный, ни с чем не сравнимый запах
помойки. Еще ей послышались приближающиеся звуки милицейских сирен, отчего
значительно прибавилось сил и рвения. Она осторожно поставила ногу на бачок.
Нужно было решаться.
Мысленно пообещав себе с завтрашнего дня сесть на диету,
Катерина резко выдохнула и с криком «Хо!» оттолкнулась от бачка, наступив на
кнопку. Хлынула вода, и в ее шуме не был слышен треск старой рамы. Катерина
осознала себя грудью опирающейся на раму окна, стало быть, голова уже пролезла.
Но голова – это половина дела, причем меньшая, поскольку самое трудное – это
протащить нижнюю часть, «пьедестал», как ехидно выражается Жанка.
Окно туалета выходило в самый обычный петербургский
двор-колодец. Как поняла Катерина по запаху, под самым окном располагалась
помойка. Директор бара, очевидно, был порядочный жлоб, поскольку вместо аккуратных
баков на колесиках мусор бросали в ржавый и вонючий контейнер, каких насовано
по городским дворам, причем в недостаточном количестве. Именно по этой причине
жильцы дома накидали возле контейнера кучу всякого барахла – ломаные стулья,
дверцу от старого автомобиля, зимнее пальто с облезлым меховым воротником, до
основания съеденным молью, а также матрац от кровати с торчащими пружинами.
Катерина сверху обозрела все это безобразие и пришла в ужас. Однако делать было
нечего. Милиция ожидалась с минуты на минуту.
Катя оставила наконец в покое многострадальный бачок и
продвинулась наружу. Теперь она упиралась животом, придя в относительное
равновесие, то есть ноги не перевешивали голову. Однако дальше дело пошло хуже,
а проще сказать – никак. Катерина застряла.
– Этого я и боялась! – простонала она вслух. –
Нет, все-таки девочки правы насчет диеты…
Во дворе никого не было. С одной стороны, это было неплохо –
выражаясь милицейским языком, ни к чему было оставлять свидетелей. С другой
стороны, можно было бы позвать на помощь, и – кто знает? – возможно,
нашелся бы добрый самаритянин, который вытащил бы несчастную из окошка.
Катерина, несмотря ни на что, верила в людей.
– Эй! – позвала Катя шепотом. – Кто-нибудь!
На зов явился только полосатый помойный кот. Он посмотрел на
страдалицу изумрудными глазами и пожал плечами. Из окошка не может вылезти, да
это же так просто!
Сумка соскользнула с руки и плюхнулась в мусорный контейнер.
Катерина ощупала руками стенку снаружи и уцепилась за какую-то железяку,
выступающую из стены.
«Сейчас или никогда!» – сказала она себе, стиснув зубы,
втянула живот и представила, что она – маленькая юркая ящерица, которая
обязательно должна выбраться из сырой расщелины на солнечный свет. Она
заболтала в воздухе ногами и с огромным трудом вырвалась наружу, оставив в
окошке оторванный рукав куртки вместо отвалившегося хвоста.
