— Что, нравится? — с гордостью спросила Филимонова, усаживаясь за стол. — Это мы с Сашкой все сами придумывали, никаких дизайнеров не звали. Хотелось как-то попроще, что ли… Народ в этом районе скромный живет, олигархи с высокими требованиями вряд ли водятся. Да и цены у нас вполне демократические…
— Кать, я за себя сама заплачу, ты не подумай, что…
— Да ну тебя, Каминская, ей-богу! Ну чего ты такая, а? Блин, всю песню испортила… — огорченно махнула полной рукой Филимонова. — Я ж тебя, считай, в гости позвала, будто к себе домой, а ты… Взяла и вдарила гордыней по святому…
— Прости, Кать! Прости, это ж я так, ляпнула для порядку! Ты про цены заговорила, вот у меня и выскочило! Не виноватая я, Кать, жизнью такой живем — все с ног на голову перевернулось. И не знаешь уже, где свято, а где не свято.
— Да ладно…
— Ну все, все, не обижайся! Расскажи лучше, как ты решилась на это дело — кафе открыть! Много мороки было?
— А то… Во-первых, я, как узнала, что тетка мне квартиру завещала, чуть с ума не сошла. Полгода ходила, как в обмороке. Я ведь даже и к нотариусу не пошла, когда она умерла, — зачем, думаю? Там и без меня родственников набежало… А потом нотариус меня сам нашел — чего, говорит, не идете наследство по завещанию оформлять?
— Ничего себе…
— Ну да! Иду, помню, к нему, а сама думаю — наверняка тут без подвоха не обошлось. Я ж не привыкла, чтоб на мою голову материальные блага вот так, неожиданно сваливались. Пришла, смотрю на него волчицей. Думаю, сразу отказаться или немного погодя. Ну, он бумаги достал, показывает мне… А там черным по белому — завещаю свою квартиру Филимоновой Екатерине Дмитриевне, моей племяннице! Представляешь, что со мной было?
— Не знаю… Обрадовалась, наверное…
— Нет, Анька, я даже как-то и не обрадовалась. Наоборот, испугалась немного. И даже мыслишка такая в голове промелькнула — зачем мне все это… Квартира у нас с Сашкой есть, нам вроде места хватает, дружно живем. И зарплата хорошая, живи да радуйся. Чего еще надо-то? Прямо как искушение на меня эта квартира свалилась! Ну, продала бы ее, денег бы огребла… И что? Стала бы носиться с ними, как дурень с писаной торбой, бояться не так потратить, не тот процент в банке получить? И завязла бы в этой суете, душонку напрочь раздрызгала…
— Ну, рассмешила! Вот в этом ты вся и есть, Филимонова, — носишься со своей душенькой, как ненормальная, боишься всего. Деньги, они ж лишними не бывают! Наоборот, пожила бы в свое удовольствие! Экое счастье на тебя свалилось, понимать же надо!
— Да я, в общем, и без того не в особом горе жила… Жила и радовалась — все у меня хорошо. А деньги… Это такая опасная штука, Ань… Видела я этих, которые за ними всю жизнь тянулись, да только судьбу себе испохабили. В общем, подумали мы с Сашкой, прикинули так и этак и решили квартиру не продавать, кафе открыть. Взяли кредит в банке на всякие переделки-обустройства, бригаду строителей наняли, и пошло-поехало… И, знаешь, увлеклись! Все у нас получилось! Теперь вот работаем, сами себя кормим, никому ничего не должны… Я уж потом поняла, какой это большой плюс — не ждать, когда тебя государство или чужой дядя зарплатой облагодетельствует. Совсем, совсем другое ощущение…
— Ну да, свобода, она и есть свобода. Кто ж спорит, хорошо, конечно. Ну а кроме ощущений… Прибыль-то хоть есть?
— Ну, не так чтобы… На жизнь хватает, в общем. Говорю же — у нас цены очень демократические. И обстановка, как видишь, довольно скромная, из штанов не выпрыгиваем. Зато душевная. И нам с Сашкой хорошо, и людям.
— Значит, на работу с утра, как на праздник?
— Ага. Так оно и есть, Ань. К этому и стремились, чтоб как на праздник, а не как в нудную обязаловку. На работе же половина жизни проходит…
— А народу к вам много ходит?
— Сейчас много, как распознали. Слухами же земля полнится. Погоди, ближе к шести тут яблоку негде упасть будет… Да и днем часто заглядывают…
Словно в подтверждение ее слов звякнул на двери колокольчик, и вскоре в зал вошла симпатичная пара — крупный седой мужчина и моложавая женщина лет пятидесяти. Он быстро стянул с себя куртку, помог даме снять пальто, пристроил одежду на рогатину вешалки. Проходя мимо их столика, улыбнулся по-свойски Филимоновой:
— Здрассьте… Мы за свой столик, как обычно…
— Да пожалуйста, Мишенька, пожалуйста! Добрый день, Лиза! — тоже расплылась в приветливой улыбке Филимонова. — Как ваша бабуля сегодня, не капризничала?
— Да сегодня ничего, сегодня получше… Вот как раз от мамы и едем… — вступила в разговор женщина, которую Филимонова назвала Лизой. — Мимо проходили, а из вашей двери так пахнуло вкусно… Вот решили себе маленькие посиделки устроить, нервы успокоить. С мамой, знаете, так трудно стало…
— Ничего, ребята, крепитесь. Долг перед родителями — дело святое. А у нас сегодня солянка и цыпленок, тот самый, Олежкин, фирменный! Садитесь, Светочка вас обслужит! Правда, минут десять-пятнадцать подождать придется.
— Да ничего, мы подождем, у вас так уютно… — мило улыбнулась ей Лиза.
— А под солянку и по сто грамм пропустить не грех! — чуть наклонившись к Филимоновой, по-свойски подмигнул мужчина по имени Миша.
— А то! — показала ему большой палец Филимонова, улыбнувшись.
Пара медленно направилась вглубь зала, уже обсуждая что-то свое, видимо, весьма наболевшее. Наклонившись через стол, Аня спросила у Филимоновой тихо:
— Кать… А ты что, со всеми клиентами… вот так?
— Ну, почти… Отчего ж не поддержать людей добрым словом, от меня не убудет! Они вон, бедолаги, каждый день к полоумной мамаше на другой конец города ездят…
— Да я смотрю, ты тут вообще праздник отдохновения души устроила! А психолога у тебя в штате нет случайно?
— А тебе психолог нужен? Приходит тут один, шибко в этих делах умный…
— Нет, мне не нужен. Я обойдусь.
— Как-то ты сейчас не слишком убедительно отказалась, Каминская… С напрягом…
— Да нормально отказалась, отстань.
— Ладно, отстану. Но если что…
— Сказала же, отстань, Филимонова! Вон, клиентов своих ублажай, а меня не надо! Я в своих проблемах как-нибудь сама разберусь!
— А есть проблемы?
— Ка-а-ть…
— Все, молчу. Тем более нам уже поесть несут… Чего так долго-то? — накинулась она на официантку Свету, церемонно расставляющую на столе тарелки с закусками.
— Так я ж предупредила, Екатерина Дмитриевна, — через двадцать минут! — удивленно взглянула на нее Света. — Олежка пока один на кухне, Федор Степаныч только через час появится. У него дома проблемы какие-то.
— Ох, разбаловала я вас, ребята! Смотрите, рассержусь, никому мало не покажется!
— Ой, Екатерина Дмитриевна… — смешно сморщила носик Света, нисколько не испугавшись. — Мы же и так стараемся, чего вы…
