— А все-таки около нее толпа… — вздохнула Катя, —
девочки, а что она все время на меня шипит, как беременная кобра, прямо ядом
плюется?
— Ну Катя, я просто поражаюсь твоей наивности, неужели
ты не понимаешь? — фыркнула Жанна. — Ведь твой бывший теперь с ней…
— Ну и что? Вот если бы наоборот — тогда еще можно
понять.., и вообще, мы с Шуриком очень мирно расстались.., совершенно без
скандала, как интеллигентные люди…
— Ты так считаешь? — возмутилась Жанна. Ты уже
забыла, что он тебя загнал в глухую, дремучую коммуналку! Твой Шурик — самый
настоящий козел и первостатейный жлоб!
— Да ладно, я на него зла не держу! Тем более, теперь я
замужем, у меня все хорошо! У меня есть Валик…
Жанна хотела сказать, что муж, годами кочующий по
африканским саваннам с дикими племенами — вряд ли то, о чем мечтает каждая
нормальная женщина, но Ирина заблаговременно прочла ее мысль и ткнула локтем в
бок. Жанна охнула и покосилась на подругу, буркнув недовольно что-то насчет
некоторых тетех, святость которых граничит с глупостью.
— А кто это там приехал? — оживленно проговорила
Ирина, чтобы перевести разговор на менее опасную тему.
Возле входа в галерею действительно наметилось явное
оживление. К дверям с озабоченным видом пробежал администратор, откуда-то
появились крепкие ребята с профессионально непроницаемыми лицами, журналисты
покинули Антонину Сфинкс и потянулись ко входу.
Двери широко распахнулись, и в зале, в окружении небольшой
свиты, появился высокий черный человек.
— Это атташе по культуре Кот-де-Леон, — прошептала
Ирина, — в газетах писали, что он собирается посетить эту выставку.
— Какой кот? — удивленно переспросила Катя.
— Тундра! Это страна такая в Африке — Кот-де-Леон! Уж
тебе стыдно не знать, у тебя же муж — главный специалист по Африке…
— Действительно… — Катя расстроилась, — а ведь у
меня самой в школе была пятерка по географии, но что-то я такой страны не
помню.., а этот атташе очень прилично выглядит, и одет в смокинг, а не в
национальный костюм из шкур и перьев…
Атташе неторопливо прошел мимо ностальгических вышивок,
ненадолго задержался возле металлоконструкций Антонины Сфинкс и наконец подошел
к Катерининой экспозиции.
Вслед за ним двигалась небольшая группа его сотрудников,
чуть сзади держались журналисты. Но атташе, конечно, очень выделялся среди
своего окружения и вообще среди всех посетителей выставки. Он выделялся среди
них, как породистый арабский скакун среди заморенных кляч, как борзая среди
стаи дворняжек.
Он был высок и строен, как пальма. Он был черен, как
безлунная африканская ночь. Отлично сшитый смокинг облегал его, как вторая
кожа. Зубы атташе сверкали, как тридцать две превосходные жемчужины. Белки его
глаз отливали предрассветной голубизной.
Неожиданно атташе замер перед панно с двумя всадниками в
благоухающем ночном саду и возбужденно заговорил на незнакомом гортанном языке.
В его монологе постоянно повторялись два слова: унга вароси. Может быть, они
звучали не совсем так, но ничего более похожего европейский слух трех подруг не
мог изобразить.
Заметив явный интерес высокого гостя, журналисты тоже оживились.
Они принялись торопливо снимать Катины работы, а заодно и саму художницу.
Рослый телевизионщик в потертом джинсовом костюме забегал вокруг Катерины с
огромной камерой. Ирина скосила глаза на Антонину Сфинкс и увидела, что
«железная леди» перекосилась, как будто по ошибке проглотила целый лимон.
Переводчик, сопровождавший атташе, кругленький лысый
толстячок с нездоровым желтоватым лицом, прилепил на лицо неподвижную дежурную
улыбку и заговорил, обращаясь почему-то к Ирине:
— Господин атташе выражает вам свое искреннее
восхищение. Ваши замечательные произведения поразили его своей поэтичностью и
художественной глубиной…
— Это не мои произведения, — Ирина вытолкнула
вперед раскрасневшуюся от смущения, ожесточенно сопротивляющуюся Катерину. Вот
автор этих панно, художница Екатерина Дронова.
Журналисты с новой силой защелкали камерами и заскрипели
перьями. Переводчик, нисколько не смутившись, повернулся к Кате и продолжил с
той же приклеенной улыбкой:
— Особенно господину атташе понравилась вот эта работа,
на которой изображены два всадника…
— Унга вароси! — взволнованно перебил атташе
переводчика и добавил что-то вроде «детуаль».
— Это по-французски, — шепнула Катя, —
означает «блуждающие звезды».
— Уж как-нибудь мы и сами поняли, хоть французского не
знаем, — сердито сказала Жанна.
— А как он догадался, что композиция называется именно
так? — удивилась Катерина.
— А ты спроси, — ехидно посоветовала Жанна;
Катя послушно заговорила с атташе по-французски. Он сверкнул
белозубой улыбкой, и они с Катей углубились в живейшую беседу.
— Интересно, зачем ему переводчик с африканского, если
он так хорошо говорит по-французски? — прошептала Ирина на ухо Жанне.
— Положено по статусу! — ответила подруга и
добавила:
— Ну, Катьке повезло! Такой пиар! Во все газеты
попадет!
— Это мое последнее произведение, — еле слышно от
смущения ответила Катя, обращаясь к белозубому атташе и журналистам, — я
закончила его буквально накануне открытия выставки…
Атташе снова заговорил по-своему, и переводчик поспешно
перевел:
— Господин атташе интересуется, когда госпожа Дронова
побывала в его стране, Кот-де-Леон, — Никогда, — честно призналась
Катерина, я в Африке ни разу не была. Хотя очень хочу…
Атташе понял ее без перевода. Он пожал плечами и выразил на
лице глубокое неодобрение. Должно быть, в его глазах человек, не побывавший в
его родной стране и вообще в Африке, недостоин его высокого внимания. Во всяком
случае, он еще раз внимательно посмотрел на панно, развернулся и пошел к
выходу, на ходу выговаривая что-то переводчику. Переводчик почтительно
возражал. Вместо того чтобы наказать непокорного переводчика тут же, на месте,
атташе вдруг повернулся и тем же решительным шагом устремился назад.
Поравнявшись с Катей, он оттолкнул джинсового телевизиощика и разразился
длинной французской фразой. Катерина взглянула на него в полном изумлении,
зарделась и стала неуверенно возражать. Атташе настаивал, глаза его сверкали.
— Что он говорит? — Жанна ткнула подоспевшего
переводчика в бок.
Тот поглядел выразительно, и до Жанны сразу дошло, что перед
ней хоть и переводчик, но служит он только своему атташе, а к ней в толмачи не
нанимался. Катя наконец кивнула, но как-то замедленно. Атташе еще раз сверкнул
белозубой улыбкой и окончательно удалился.
Часть журналистов устремилась за ним, остальные плотным
кольцом окружили Катерину и буквально засыпали ее вопросами. Катя расцвела. Она
отвечала невпопад, но это никого не смущало. Блестели вспышки фотоаппаратов,
щелкали диктофоны, оператор снимал. Ирина с Жанной держались в сторонке.
