Все это Ирина пыталась втолковать Кате еще там, в галерее
«Арт Нуво». Она призывала Катьку успокоиться и взять себя в руки. Куда там!
Катерина вошла во вкус и рыдала истерически, она всхлипывала
и причитала, кричала, что жизнь ее кончена и ничего уже не будет в ней
хорошего.
Жанна свирепела, Ирина растерялась, а администратор галереи
Лева Гусь находчиво предложил вызвать «скорую». Катька испугалась, что упекут
не в простую больницу, а в нервную клинику или еще того хуже — в психушку, и на
время прекратила истерику. Подруги мигом утрамбовали ее в Жаннину машину и
повезли домой. И хоть Жанна страшно торопилась, нечего и думать было добираться
общественным транспортом, Катьку просто не пустили бы в таком виде в метро —
вся зареванная, морда распухла, а волосы разноцветные, в общем, вид
подозрительный. По дороге, однако, Катерина начала так икать и стучать зубами,
что Ирина уговорила Жанну остановиться.
— Ей нужно выпить! — решительно сказала
Ирина. — Чего-нибудь покрепче, коньяку, что ли. Или водки.
— Водки нельзя, она обязательно закуски
запросит, — отмела предложение Жанна, — а мне некогда. Заскочим в
этот бар, там только спиртное подают. Орешки и соломка не в счет.
Подруги выбрали самый дальний столик в углу и влили в
Катерину полстакана коньяку.
Катька хлопала глазами и удивленно вертела головой.
— Девочки, а как мы здесь очутились? Какое приятное
местечко….
Откровенно говоря, заведение было так себе, средней руки.
Небольшая полутемная комната, простые деревянные столики, кое-где расставлены
искусственные растения в кадках, на стенах декоративные панно, выполненные из
кусочков кожи. Даже на непрофессиональный Иринин взгляд видно было, что панно
выполнены весьма халтурно. Катерина же, окинув глазами зал, снова загрустила.
Жанна курила и сердито глядела на Катьку.
Ирина придвинула страдалице тарелочку с жареными орешками, и
Катя ненадолго отвлеклась.
— Что теперь делать? — вздохнула она. —
Девочки, все-таки я ужасно невезучая! Только подвернулся случай выставить свои
работы — сразу же их украли!
— Наоборот, это тебе на руку! —'начала было Жанна,
но Катька резко ее перебила:
— Слушай, что ты понимаешь в искусстве?
Мне не важно, что про меня напишут журналисты, мне важно,
чтобы мои работы увидело как можно больше людей! А работ-то нету! И так жалко,
как будто детей потеряла…
Ирина с Жанной переглянулись. Ну, уж это Катька хватила!
Детей у нее нет, и вряд ли уж теперь будут. Ясно, что всю нежность и заботу
Катька вложила в свои панно, но все же нельзя так говорить. Они-то знают, у них
дети есть, у Ирины вот даже двое. Хотя сын вот уже несколько лет учится за границей
и домой даже на каникулы не приезжает, а дочка выросла, школу заканчивает, и
скоро научится обходиться без мамы.
— Катька, — решительно заговорила Ирина, ты
чего-то недоговариваешь. Рассказывай, с чего это тебя так разобрало. Мало ли у
тебя в жизни было неприятностей, никогда я тебя такой расстроенной не видела.
Катя повела глазами и с грустью поглядела на пустую тарелку
из-под орехов. Потом она высморкалась в бумажную салфетку и опустила глаза, как
будто увидела на столешнице что-то очень интересное.
— Катерина! — прикрикнула Жанна. — Не тяни
время!
— Да, Жанна… — начала Катя, — я все собираюсь тебе
сказать.., когда я была в салоне красоты…
— Не уводи разговор в сторону! — Жанна повысила
голос. — Мне твои увертки уже надоели…
— Это Люсьен… — прошептала Катя, не поднимая глаз.
— Что — Люсьен? — хором спросили подруги. Что с
ним?
— С ним — ничего, — щеки у Кати стали
пунцовыми, — это со мной…
— Та-ак, — зловеще протянула Жанна, —
приехали…
— Понимаете, девочки, — Катя прижала руки к сердцу
и оторвала наконец взгляд от столешницы, — когда я сижу с ним рядом, со
мной творится что-то невообразимое! От него исходят какие-то странные флюиды,
просто животный магнетизм!
— Ну да, как от обезьяны, — невинно поддакнула
Жанна.
— Ты бы так не говорила, если бы познакомилась с ним
поближе! — Катька бросилась на защиту африканского атташе. — Он
такой.., такой…
— Все ясно! — вздохнула Жанна. — Эта дуреха
влюбилась в своего атташе. Глупее ничего не могла придумать?
— Сердцу не прикажешь… — пригорюнилась Катя.
— Слушай, а как же твой муж-профессор? — не
выдержала Ирина. — Не ты ли вечно твердила нам, как ты его обожаешь? Не ты
ли все уши прожужжала нам о том, как должна себя вести замужняя женщина, и
приводила в пример себя?
— Где он, мой муж? — завопила Катерина так громко,
что даже сонный бармен покосился в их сторону. — Когда он вернется из
своей Африки? Может быть, он меня уже забыл!
Катькин муж профессор Кряквин уже полгода кочевал по
пустыням и саванне черного материка, заходил и в джунгли. Вестей от него не
было никаких.
— Между прочим, я с мужем жила меньше, чем без
него, — заявила Катерина, — так что вполне могу считать себя
свободной.
Даже Жанна не нашлась что ответить на такое заявление.
— Да зачем тебе нужна эта африканская горилла в
смокинге? — спросила она. — Что на нем, свет клином сошелся?
— Так я поэтому и расстраиваюсь, — объяснила
Катя, — что теперь у меня ничего с ним не получится. Потому что работы
украли.
— То есть ты хочешь сказать, что этот самый Люсьен, или
как его там, интересовался тобой только из-за этих панно? — догадалась
Ирина.
— Ну да, вот вы меня по уши деревянной считаете, Жанна
так прямо и говорит. А ты, Ирка, хоть и молчишь, но я же вижу, как ты на меня
смотришь…
— Ну что ты, — устыдилась Ирина.
— Да погоди ты! — прервала Жанна. — Что там
про работы твои было, говори быстро!
— Вот я же и пытаюсь вам сказать, что я не полная дура
и не стала обольщаться насчет Люсьена. Ну что он на меня запал! Он все меня про
панно спрашивал, хотел купить, — А ты?
— А я отговариваюсь, что, мол, пока выставка не
кончится, я не могу ничего продавать.
Особенно он этим большим панно интересовался, ну, где две
звезды и лошади… А я именно эту работу продать ни в коем случае не могу, потому
что…
— Катерина, не мямли! — хором вскричали Ирина с
Жанной.
— Ну, в общем, я хотела ее себе оставить, а вообще-то
эти камни, которые звезды, я без спросу взяла у Валика. Как же я могу продать
панно, если Валик очень просил меня ничего не трогать из его вещей?
— А тогда зачем же ты… — начала было Жанна, но Ирина
остановила ее, потому что и так все было ясно, что Катерина, терзаемая муками
творчества, забыла обо всех запретах.
