— Ну да, — кивнул Вольфганг Степанович, —
старинную картину записали какой-то мазнёй… продолжать Варвара Никитична не
стала, поскольку она не профессиональный реставратор, боялась попортить… ну и
позвонила мне.
— А почему вам? — поинтересовалась Ирина. —
Почему она не сообщила о находке своему непосредственному начальству?
Хороший вопрос, — хозяин кабинета с интересом взглянул
на Ирину, — видите ли, в чем дело… тогда, в середине девяностых годов, в
музейном деле творилось черт знает что. Даже в столицах пропадали ценнейшие
экспонаты, люди без стыда и совести разворовывали музейные коллекции. Это в
столицах, можно сказать, на виду у общественности! А там, в провинции, было ещё
хуже. Директором их местного музея был в то время очень сомнительный человек, и
Варвара опасалась, что если она сообщит ему о своей догадке, картина тут же
уплывёт за рубеж. Вот она и хотела сначала заручиться моей поддержкой… у меня,
знаете ли, и в то время было в некотором смысле имя…
— И что же случилось дальше? — поторопила его
Жанна, скосив глаза на часы.
— Вы куда-то торопитесь? — поинтересовался
Вольфганг Степанович, заметив её взгляд.
— Мы — нет, но ваша секретарша сказала, что у нас
только двадцать минут…
— Нелли Львовна строга, — мужчина
рассмеялся, — я её сам побаиваюсь! Но не бойтесь, я вам все расскажу!
Он нажал кнопку на столе и проговорил:
— Нелли Львовна, принесите пожалуйста… Чай,
кофе? — он оглядел подруг.
Все согласились на чай, и через минуту секретарша
величественно вплыла в кабинет с подносом.
— Итак, — продолжил Вольфганг Степанович, — я
крайне заинтересовался и поехал в Новинск. Но, к моему величайшему сожалению,
опоздал! Дела, знаете, задержали.
Он на секунду замолк, помешал ложечкой сахар в своей чашке и
печально продолжил:
— В музее произошла кража. Украдено было несколько
картин из последнего поступления. Поскольку официально они были приняты на
хранение как не представляющие большой художественной ценности, то и стоимость
украденного считалась небольшой, и местная милиция не слишком надрывалась.
Можно не добавлять, что дело так и не было раскрыто. Но среди похищенных
музейных экспонатов была и та самая картина… две коровы, покосившийся забор,
свинья. Бедная Варвара Никитична от расстройства слегла. Она металась в жару и
все повторяла, что виновата в пропаже бесценной картины, скрытой под той
мазнёй, что не приняла своевременно мер, не уберегла такую ценность… хотя как
раз она приняла все возможные меры, даже настояла незадолго до кражи, чтобы в
музее установили самую современную сигнализацию. Уж не знаю, как она уломала
директора, но только и сигнализация не помогла. Воры очень ловко отключили её…
Вольфганг Степанович немного помолчал и добавил печальным
голосом:
— Несчастная Варвара Никитична была совершенно одинока,
ни детей, ни родни… хорошо, что у неё был жилец, приятный молодой человек,
очень вежливый… он ухаживал за ней, как родной. Однако никакой уход не помог,
она просто перестала бороться и вскоре умерла.
— Вежливый молодой человек? — переспросила Ирина,
вспомнив недавний разговор с генеральшей Недужной.
— Да, очень вежливый и с прекрасными руками! Часы мне
починил, до сих пор ходят… Себастьянов взглянул на запястье, — кстати, это
именно он установил в музее сигнализацию.
Подруги переглянулись. Жанна вытащила из сумочки фотографию
Туфлина, переснятую с его уголовного дела.
— Вам это лицо незнакомо? — спросила она, положив
снимок перед Вольфгангом Степановичем. Тот неторопливо надел очки в
позолоченной оправе, наклонился над фотографией и кивнул:
— Да, это он! Весьма приятный молодой человек! А как
сложилась его дальнейшая судьба?
— Этот приятный молодой человек отсидел пять лет за
кражу старинной иконы, — невозмутимо сообщила Жанна, — срок такой
большой ему дали, поскольку он вор-рецидивист и в основном специализируется на
кражах произведений искусства.
— Да что вы говорите? — ахнул Вольфганг
Степанович. — Какой обманчивой бывает человеческая внешность!
* * *
— Ну, что, подружки, — спросила Жанна, когда они
снова оказались в машине, — чем вам помог разговор с этим Севастьяновым?
— Растяпа он! — в сердцах высказалась
Катерина. — Просила его сокурсница поскорее приехать, а он все тянул. Вот
и упустил картину.
Ну, он не виноват, — вступилась Ирина, — все же
деловой человек, не может так сразу с места сорваться. Просто этот Туфлин ловок
оказался, успел раньше всех. Да, Катька, наш знакомый майор Продольный оказался
полностью не прав. В Новинске оказалось есть что красть. Значит, этот Туфлин
картину упёр, потом привёз её в Петербург, потому что вот уж продать картину в
Новинске уж точно некому. У тётки своей Мурзикиной он картину держать побоялся,
потому что понял наверное, что она очень ценная. Спрятал он картину, а ключ и
пропуск сунул в тайничок. А сам как полный дурак поддался на уговоры Капитонова
и решил ещё и икону украсть. Вот Бог его и покарал.
— Девочки, вы без меня туда не ходите, — велела
Жанна, — потом вместе пойдём…
— Конечно! — Ирина с Катей дружно закивали
головами.
* * *
Ирина включила компьютер и защёлкала клавишами.
— Как называется контора, в которой трудился
Туфлин? — спросила она Катю, не поворачиваясь.
— Какая контора? — растерянно отозвалась подруга.
— Ещё спроси, кто такой Туфлин! Катька, прекрати
придуриваться, возьми себя в руки!
— Ах, эта! — Катерина взяла со стола пропуск и
прочитала:
— Промстром… тьфу, Промстройбыт… строй-сбыт… нет, это
же просто язык сломаешь!
— Давай сюда! — раздражённо проговорила
Ирина. — Это же так просто: НИИ Промстройсбытспецтранс!
— Да? Тебе кажется, что это просто?
— Ладно, не будем препираться по мелочам! отмахнулась
Ирина. — Смотри-ка, а этот «Пром-стром» расположен в центре — в Виленском
переулке!
— Поехали туда, — встрепенулась Катерина, —
это же совсем недалеко!
— Без Жанки? Ведь мы же обещали…
— Слушай, я больше ждать не могу! Если бы ты видела,
как ужасно выглядит Валик! Худой весь и какой-то жёлтый…
Ирина хотела сказать, что худой Валик вовсе не оттого, что
сидит в камере, он таким и вернулся. И жёлтый тоже не от болезни, а потому что
загар сходит, но решила, что Катька её возражений не примет, может ещё и
побить.
— Ну и что мы там будем делать? Спросим: «Ах, не
работал ли у вас случайно вор-рецидивист Туфлин и не спрятал ли он здесь
чего-нибудь ценного, вроде облицовки „янтарной комнаты“?
