– Да ты что? С Вадькой? Да я ее убью! И его убью! Нет,
ты мне точно не заливаешь?
Ирина не стала дальше слушать и решительно прошла мимо
разноцветной девицы, волоча за собой вяло упирающуюся Катерину.
– Ты сама хотела поговорить с этой Куницыной, а теперь
упираешься!
– Нет, но до чего люди интересно живут! –
пробормотала Катя, обернувшись на разноцветную секретаршу. – Какие
страсти! Какие чувства!
– Тебе мало приключений? – недовольно проговорила
Ирина, сворачивая по коридору налево. – Вспомни историю с Геннадием…
– Ой, только не это! – Катя вздрогнула. – Как
ты не понимаешь, это совсем другое…
Из полуоткрытой двери, мимо которой они проходили, выскочил
всклокоченный мужчина в клетчатом пиджаке и прокричал кому-то невидимому:
– Пускай подают в суд! Нет, пускай они подают в суд, а
мы над ними посмеемся! Хорошо, если судить будет Сукалова, она за нас в огонь и
в воду! А если Сергачова, в лучшем случае они высудят пару тысяч!
Увидев подруг, он резко остановился и осведомился:
– Вы по претензиям? Насчет клеветы? Это в семнадцатую
комнату, к Полканскому. Только его сегодня нет, его никогда не бывает до пяти и
после четырех…
– До пяти и после четырех? – удивленно
переспросила Катерина. – А когда же он все-таки бывает?
– Сами удивляемся, – клетчатый мужчина пожал
плечами, – умеют же некоторые устроиться…
– Но вообще-то мы не к нему, – вступила в разговор
Ирина, – нам нужна Елена Куницына.
– Куницына? – недоверчиво проговорил мужчина и
машинально пригладил ладонью волосы. – По поводу морального урона? Но это
все равно к Полканскому!
– Не по поводу урона, – заверила его Ирина, –
у нас для нее материал. Очень интересный, можно сказать эксклюзивный…
– Да? – мужчина оживился. – А зачем вам
Куницына? Давайте мне ваш материал, я и сам могу кого угодно оклеветать… то
есть о чем угодно написать…
– Да нет, нам нужна именно Куницына, – не
сдавалась Ирина, – нас направили к ней…
– Девятая комната, – разочарованно проговорил
клетчатый, – только она сейчас, скорее всего, курит. Она все время курит,
когда не пьет кофе.
Мужчина исчез за дверью, а подруги двинулись дальше по
коридору.
Вскоре коридор сделал резкий поворот, и они оказались в ярко
освещенном холле, где вокруг искусственной пальмы в непринужденных позах
расположились несколько газетчиков с зажженными сигаретами. Поскольку только
одна из присутствующих была женщиной, высокой худой брюнеткой с длинным носом,
то именно к ней и направились подруги.
– Вы случайно не Елена Куницына? – осведомилась
Катя, которой по сценарию отводилась активная роль.
– Ну, допустим, – отозвалась брюнетка,
подозрительно поведя носом и стряхнув в кадку с пальмой пепел с
сигареты, – а что мне даст это чистосердечное признание?
– Дело в том, что я – пресс-секретарь и пиар-менеджер
писательницы Ирины Снегиревой, – Катя с некоторым трудом произнесла эту
заранее заготовленную фразу и облегченно перевела дыхание. – Ну, и… в
общем, Ирина могла бы дать интервью вашей газете… вот по этому поводу я и
хотела с вами поговорить.
– Интервью? – с интересом переспросила
Куницына. – А что кроме интервью ваша Ирина могла бы дать нашей газете и
мне лично?
– Что? – Катерина удивленно захлопала белесыми
ресницами. – Что вы имеете в виду?
– Какая-то вы непонятливая, – Куницына усмехнулась
и поднесла к губам тонкую сигарету, – пиар-менеджеры должны схватывать
такие вещи на лету…
– Екатерина на испытательном сроке, – вступила в
беседу Ирина, выдвинувшись из-за плеча подруги, – и я думаю, она не
выдержала испытания. Так что придется завтра же ее уволить. Позвольте
представиться. Я и есть Ирина Снегирева.
– Да? – корреспондентка окинула ее с ног до головы
долгим изучающим взглядом. – Допустим. И что лично мне дает это ваше
чистосердечное признание?
– Думаю, мы договоримся, – Ирина понизила
голос, – мне посоветовала обратиться к вам Майя…
– Ах, Майя! – Куницына улыбнулась такой кислой
улыбкой, как будто раскусила целый лимон. – Надеюсь, у нее все в порядке?
– Выглядит ужасно, муж от нее ушел, и вообще масса
неприятностей… – выпалила Ирина, придвинувшись как можно ближе к
корреспондентке.
– Ну, это не новость! – проговорила та, но взгляд
ее при этом явно потеплел. – Так ты говоришь, хочешь в нашей газетенке
отпиариться? Тебе что больше подходит – сироп или помои?
– Не поняла, – удивленно переспросила
Ирина, – что?
– Ну я просто не могу, до чего все непонятливые! Мы
можем тебя разрисовать розовыми красками, сделать из тебя ангела, мать Терезу –
написать, какая ты замечательная жена и мать, как ты подкармливаешь бездомных
кошечек и собачек, как обожаешь детей и все такое прочее, просто бланманже в
шоколаде, а можем, наоборот, облить помоями – и наркоманка ты, и лесбиянка, и
собственную сестру из ревности облила кислотой…
– И что – на это кто-то соглашается? – ужаснулась
Ирина.
– Еще как! Сразу тебе скажу, что помои стоят дороже, но
они гораздо действеннее!
Журналистка со вкусом затянулась, округлила рот, выпустила
дым аккуратным колечком и небрежным тоном спросила:
– Помните историю с Глафирой? Моя работа!
– С Глафирой? С какой Глафирой? – машинально
переспросила Ирина и тут же поняла, что сморозила глупость. Куницына взглянула
на нее с насмешливым удивлением, как на дикаря, впервые в жизни увидевшего
зубную щетку и не представляющего, для чего нужен этот странный предмет.
– Как с какой? С певицей Глафирой! Это сценический
псевдоним Анюты Гуськовой… объясняю для необразованных. Так вот, слышали,
небось, какой вокруг нее был шикарный скандал? Что она увела любовника у
собственной дочери… а потом они с дочуркой подрались на тусовке, выдрали друг у
друга волосы, и Глафира попала в ближайшее отделение милиции? Да еще там у нее
нашли партию кокаина? Так вот это – моя работа!
– Ну… да… что-то такое, кажется, слышали… –
неуверенно проговорила Катерина.
– Что-то такое слышали! – насмешливо повторила
Куницына и повернулась к Ирине. – Где ты откопала такое чудо? Пиарщик
должен в таких слухах вариться, как свекла в украинском борще! Он должен знать
то, о чем еще и не говорят! О чем еще даже не думают!
– Я ее уже уволила, – решительно подтвердила
Ирина, – так что – это все действительно ты придумала?
– Придумала! – журналистка криво
усмехнулась. – Слухи не придумывают! Их создают, пестуют, выращивают, как
цветок из семечка! Слухи раздувают, как костер из маленького огонька! Знаешь
такое выражение – из искры разгорится пламя? Так вот это – именно про слухи,
про сплетни! Именно этим мы и занимаемся! Мы, газетчики, четвертая власть!
