– Ну-ну, и что такого говорила обо мне твоя
мать? – теперь уже в голосе Ирины слышалась самая настоящая злость, и Майя
мигом стушевалась:
– Ну я очень, просто очень тебя прошу! Ну только один
раз сходи со мной, а потом уж я сама… обещаю, что больше ни за что тебя не
побеспокою…
И Ирина позорно сдалась, хотя чувствовала в душе, что ни к
чему хорошему общение со сводной сестрой не приведет. Условились встретиться
через полтора часа у торгового центра «Седьмое небо», – оттуда, Майя
сказала, совсем близко до офиса адвоката.
Ирина опоздала минут на пять. Она не очень торопилась,
потому что не верила, что Майя придет вовремя. Однако когда двери торгового
центра разъехались перед ней, она сразу же узнала сводную сестру, хотя не
виделись они лет семь, ну да, с тех пор как умер отец. Издалека выглядела Майя
вполне прилично. То есть, как раз это слово Ирина не стала бы употреблять, то
есть не в том смысле, как это принято… Ирина сама запуталась в определениях.
В общем, Ирина видела перед собой молодую женщину, очень
худую, в коротенькой кожаной курточке, обтягивающих брючках и сапогах. С
помощью высоких каблуков Майя пыталась скрыть небольшой рост. На первый взгляд
все у этой женщины было в порядке. Ирина пригляделась: нет, не все. Майя явно
нервничала. Она посматривала на часы, один раз раздраженно топнула ногой, потом
передвинулась к стойке с журналами. Продавщица сказала что-то, Майя ответила
ей, сердито обернувшись. Ирина хотела уже поспешить, потому что не в ее
правилах было опаздывать, но тут вдруг с Майей что-то произошло. Она застыла на
месте, уставившись на цветную обложку выставленного на стойке журнала. То есть
это Ирина сначала так подумала, ей было плохо видно. Майя постояла немного,
потом повернулась к продавщице, которая, очевидно, спросила, что с ней такое и
отчего она стоит в ступоре, загораживая журналы и газеты от посетителей
торгового центра. Майя очнулась и полезла в сумку за кошельком, причем, по
наблюдению Ирины, едва не выронила мобильник. Совершенно машинально она надела
мобильник на шею, он был на длинном шнурке. «Кто же так делает? – мысленно
возмутилась Ирина. – Ведь в такой толчее мигом сорвут!»
Но Майя ее, разумеется, не слышала. Она протянула женщине за
стойкой деньги, та в ответ вытащила не журнал, а газету. Майя поднесла газету к
лицу и долго рассматривала первую страницу, потом свернула газету трубочкой и
побежала прочь от лотка, забыв сдачу. Заинтригованная Ирина незаметно пошла за
ней. Майя оглянулась по сторонам, но Ирину не заметила. Она устремилась в
сторону небольшого зимнего сада, что был в холле. Перед ним стояло несколько
столиков – не кафе, а так, подавали только кофе да воду… Майя плюхнулась за
один из столиков и разложила перед собой газету. Долго глядела на нее, недобро
усмехаясь и скаля мелкие зубы, потом достала из-под полы куртки самую обычную
английскую булавку и вдруг стала тыкать ей в газету, бормоча какие-то заклинания.
Этого Ирина не выдержала. Она подбежала к сестре и потянула
ее за рукав:
– Майя, что ты делаешь?
– А-а, это ты… – казалось, Майя едва пришла в
себя, – явилась наконец…
Она взмахнула булавкой и вонзила ее в глаз женщине на
фотографии. Насколько могла заметить Ирина, там и так вместо глаз были уже одни
дырки.
– Чтоб тебе шею сломать, голову разбить, в яму
провалиться, утонуть в нечистотах… – бормотала Майя, – чтоб тебя
машина переехала, кирпич на голову упал, чтоб тебе грибами отравиться…
Ирина едва удержалась от крика, не потому что жалко было
женщину – все же газета, не живой человек – а потому что на фотографии в газете
она узнала все ту же Оксану Раевскую, директора той самой галереи «Райский
сад», где вчера их с Катькой так нелюбезно встретили.
Будь на месте Ирины Катя, она бы тут же выболтала все. Ирине
же стоило огромных трудов удержаться.
– Чтоб тебе с пятого этажа упасть, ноги-руки
переломать, чтобы тебя на охоте вместо глухаря подстрелили… – бормотала
Майя в экстазе, – чтоб тебя приподняло и хлопнуло, а после парализовало,
чтоб тебе всю жизнь в инвалидном кресле маяться…
Ирина вгляделась в лицо Майи и вздрогнула. Лицо это
напоминало маску, причем маску какого-то сказочного зверя, потому что у
настоящей лисы или хорька не может быть такого злобного оскала и таких горящих
ненавистью глаз. Ирина решила, что следует срочно вмешаться, пока Майя
окончательно не спятила. А то начнет еще истекать слюной и бросаться на людей!
– Что тебе сделала эта женщина, – как можно
спокойнее спросила она, – что ты желаешь ей такой ужасной смерти?
– А ты не знаешь? – окрысилась на нее Майя.
– Господи, ну откуда мне знать? – устало
проговорила Ирина. – Мы же с тобой не виделись много лет!
Однако ей очень хотелось выяснить, что все же связывает
женщину на снимке с ее сводной сестрой. Катерина упорно утверждает, что именно
эту женщину, Оксану Раевскую, убил неизвестный, которого гаишник назвал
Александром Сергеевичем. И тут вдруг Майя с булавкой.
Ирина не слишком любила такие совпадения. Но если бы она
отмахнулась от фактов, она не была бы писательницей детективных романов.
– Эта стерва увела у меня мужа! – процедила Майя,
с ненавистью глядя на мятую газету.
– Да что ты! – очень натурально ахнула Ирина.
Майя покосилась с подозрением, но не увидела в глазах Ирины
ни капли злорадства. Ирина же, рассмотрев ее вблизи, была несколько
разочарована. Вблизи Майя вовсе не выглядела такой молодой. Да и то сказать,
тут же с непонятным удовлетворением вспомнила Ирина, разница в возрасте у них
совсем небольшая – год или полтора. Теперь, когда они сидели рядом, было видно,
что лицо у Майи осунулось и огрубело, вокруг глаз расползаются предательские
морщинки. И хоть вроде бы сейчас Майя малость успокоилась и не напоминает лицом
монстра из ночных кошмаров, но выражение лица у нее все равно какое-то хищное,
мелкие острые зубы, прищуренные настороженные глаза… Все вместе напоминает не
то хорька, не то ласку. А может куницу, Ирина решила не уточнять.
– Да, вот так вот, – сказала Майя более спокойным
голосом. – Жили себе жили, я и в мыслях ничего такого не держала, как
вдруг в один прекрасный день является мой Михаил домой и говорит, что мы
разводимся.
– А ты?
– А что я? Поскандалила, конечно…
«Я себе представляю», – подумала Ирина.
– А только он не больно слушал. Собрал вещи, документы,
да и ушел. Мне визиточку оставил с телефонами адвоката.
– Как же ты так прокололась? – спросила Ирина,
невольно впав в осуждающий тон. – Как же ты вовремя не заметила, когда еще
пожар потушить можно было?
– Да я отдыхать уезжала, потом в клинике веки
подтягивала… Смотри! – она прикрыла глаза.
«И ничего особенного, – подумала Ирина, – все
равно возраст виден…»
– И только я приезжаю, этот паразит как раз и сообщает
мне новость, ты представляешь? – продолжала Майя. – Ну, после его
ухода я, конечно, давай бабам знакомым звонить, они и просветили – дескать,
романчик у него с этой заразой Оксаночкой. Мне как обухом по голове – то есть
я, конечно, знала, что кто-то у него есть, но на нее и думать не могла! Со мной
он в последнее время не спал, так я думала – ну, завел там себе какую-нибудь
девочку из стриптиз-бара, на них ведь не женятся! А оказалось вон что, так она
его в оборот взяла, что решил семью бросить! Ну стерва, ну зараза, у меня
просто слов тогда не было! Ведь мы с ней одно время даже общались, недолго
правда.
