Где туфли на умопомрачительно высоком каблуке? Где, наконец,
тонны серебряных украшений, которые подруга навешивала на себя с упорством,
достойным лучшего применения?
Ничего этого Ирина не увидела. Перед ней стояла женщина в
романтическом наряде – что-то длинное, воздушное и развевающееся. Косметика
дорогая, но не так бросающаяся в глаза, в руках обычная дамская сумочка.
Узнав Ирину, Жанна не смогла совладать с собственным лицом,
его так перекосило, что Ирина сразу поняла – подруга не хочет ее видеть. Но
удивление было столь велико, что Ирина наступила на горло собственной
тактичности и решила вызвать Жанну на разговор.
– Что ты тут делаешь? Выбираешь кастрюли кому-то в
подарок? – полюбопытствовала она.
Жанна не ответила, но Ирина не отставала:
– Еле-еле тебя узнала. Ты решила сменить имидж?
Откровенно говоря, давно пора, эти вызывающие костюмы тебя не слишком молодили…
А уж про серебряные мониста я молчу…
Очевидно, Жанна опомнилась, потому что вдруг она резко
прижала Ирину к стеллажу.
– Слушай, что тебе от меня надо? – прошипела
она. – Ты что – следишь за мной, что ли?
– Я? – изумилась Ирина. – Слежу? Да я в
магазин зашла, за продуктами. Я, между прочим, тут живу рядом, ты не знала?
– Слушай, будь человеком, оставь меня в покое,
ладно, – шипела Жанна, не слушая, – ну, не могу я сейчас с вами
возиться!
– Что значит возиться? – в свою очередь
рассердилась Ирина. – Когда это ты со мной возилась? А насчет Кати…
– Ты просила привести психиатра – я привела! – отрубила
Жанна. – А то, что он Катьке не помог, так может, это вообще не лечится!
– Да нет, тут другое, я думаю, что дело-то и вправду
нечисто, – Ирина взяла себя в руки и говорила более рассудительно, –
знаешь, с нами столько всего произошло…
– Отстаньте все от меня! – рявкнула Жанна,
повернулась на каблуках и пошла прочь, едва не своротив кастрюли с полки.
Теперь уже волком смотрела на Ирину продавщица, у которой
сорвалась большая покупка.
– Черт знает что! – сказала Ирина. – Жанка
совершенно обнаглела – так разговаривать! Но что все-таки с ней происходит?
Неужели и правда влюбилась? Ну, если любовь так меняет человека, то зачем это
все нужно?…
– Дама! – раздраженно перебила ее
продавщица. – Вы так и будете стоять у кастрюль и разговаривать сами с
собой?
– С таким отношением вы всех покупателей
распугаете! – огрызнулась Ирина и пошла к кассам.
Валентина Васильевна Куропаткина, в принципе, жизнью своей
была довольна. Еще бы ей не радоваться, когда судьба на закате жизни поднесла
ей нежданный подарочек!
А все сынок Васенька – не зря растила, ночей не спала…
Поначалу-то ничего хорошего Валентина от сына не получила.
Вырос Васенька, отслужил в армии, Валентина Васильевна ждала его с нетерпением,
печку в избе побелила, полы суриком покрасила. Только не дождалась, потому что
вместо сына получила письмо – так, мол, и так, не желаю, пишет сын, всю жизнь в
грязи копаться, не вернусь в родную деревню. Это он, паршивец, так про землю
свою кровную говорит, – «в грязи»…
Очень обиделась тогда Валентина Васильевна на сына за то,
что сам все решил, с ней не посоветовался, а еще больше за то, что перед
подружками да соседками в неловкое положение поставил. А те-то уж поплясали на
ее косточках – месяца три за спиной жужжали, как мухи навозные. Валентина
знала, откуда ветер дул – эта Зинка Голощапова, подружка закадычная старалась.
Ляпнула ей Валентина сгоряча про письмо, она и разнесла по всей деревне,
злыдня! И чего только не навыдумывала Зинка – и потому, мол, Васенька не
вернулся, что порезал кого-то по пьяному делу, и теперь на зоне мается. А
назавтра новое сочинит – дескать у Вальки сын служил в каких-то секретных
войсках и заразился там какой-то непонятной болезнью, вирус называется. От
этого, мол, вируса, человек весь струпьями покрывается, потом они отваливаются,
пока один скелет не останется. И теперь Василия изучают в секретной
лаборатории, чтобы вакцину выработать, а то скоро все люди такими станут.
Сколько раз Валентина с Зинкой на эту тему ругалась – не сосчитать, пару раз,
стыдно сказать, до драки дело доходило.
Васеньке Валентина Васильевна про такое не писала, чтобы не
позориться. Он тоже писал скупо, к празднику поздравление пришлет, да денег
сколько-то…
Время шло, а как стала Валентина Васильевна стареть да
прихварывать – объявился Васенька. Оказалось, выучился он в городе, большим
начальником стал. Приехал в деревню на черной машине с водителем, поглядел на
домик старенький, на забор покосившийся и сказал:
– Собирай, мать, вещи, в город поедешь! Да много не
бери, все новое купим!
И уехал. А через неделю приезжает один шофер Володя. Все
нажитое Валентиной Васильевной в двух узлах уместилось. Валентина с соседками
простилась сдержанно, на Зинку Голо-щапову даже не взглянула, села в машину и
отбыла в город. А там Володя везет ее сразу на квартиру, вот эту. Оказалось, сын
купил, на нее записал – живи, мать, и радуйся! Обстановка вся новая, плита
электрическая, стиральная машина, пылесос опять же, и еще много всего, что
Валентина Васильевна и трогать боится!
В спальне шкаф, а в нем одежды разной – в год не перемерять!
Носи, сын говорит, и радуйся. Шуба цигейковая, пальто с чернобуркой, платок
пуховый…
В первое время оробела Валентина Васильевна, а потом
заскучала. Телевизор, конечно, он везде телевизор – включить его несложно,
шестнадцать программ показывает, а все равно хочется перед соседками
деревенскими в новом пальто пройтись, да чтобы Зинка Голощапова увидела, какие
на ней сапожки… Но видно, не судьба теперь им повстречаться.
И получается, что пальто с чернобуркой зря только в шкафу
пылится, потому что надевать его Валентине Васильевне некуда. По городу гулять
она не любит – машин боится. Продукты все шофер Володя привозит. А на лавочке
со старушками сын строго-настрого сидеть запретил. Так и сказал: я, мать,
большим человеком стал, работа у меня ответственная, ты не болтай там с
соседками, кто да что…
Вот и выходит, что все у Валентины Васильевны есть, а тоска
смертная. Невестка один раз приезжала – та еще мымра! Худая вся, как вобла, это
у них в городе так принято, губы как поджала на пороге, глаза сощурила, так и
сидела. Платье, конечно, на ней богатое, в ушах серьги дорогие, пахнет
духовито, а виду никакого. Внуки учатся где-то далеко, вряд ли их бабушка
увидит.
Сын, конечно, навещает раз в неделю, чай с ней пьет,
спрашивает, нет ли какой нужды. А какая у нее нужда? Главное, чтобы все здоровы
были…
Вот и сегодня нарядилась Валентина Васильевна и села загодя
на балконе сына ожидать. Поглядывает во двор, все видит – и подъезд
собственный, и проезд, откуда машина сына вывернет. Однако рано еще, минут
сорок ждать…
